Знатная плутовка - Басби Ширли. Страница 48

Никогда в жизни Кристофер не чувствовал себя так ужасно. Он не находил себе оправдания. Он, однако, понимал: Саймону неизвестно, что Роберт фактически продал его в рабство. Очевидно, дед не знает и о его попытке встретиться с ним пять лет назад. Но не для того он теперь вернулся, чтобы вылить ушат грязи на голову единственного живого сына Саймона Саксона. Не так сводят счеты джентльмены! И он сдержанно проговорил:

– Боюсь, сэр, я слишком буквально понял ваши слова о том, что вы больше не желаете меня видеть.

Лицо Саймона исказила гримаса боли, и Кристофер прикусил язык. Потом, немного подумав, добавил:

– Прошу вас, сэр, не огорчайтесь и не вините себя. Я поступил так» как диктовала мне моя совесть. И все обернулось к лучшему. Подобно многим юношам, я завербовался в военно-морской флот. Надо сказать, судьба моя сложилась благоприятно, хотя по временам мне и бывало нелегко.

– Завербовался? – недоверчиво фыркнул Саймон. Кристофер поймал себя на неприятной мысли о том, что в последнее время ему приходится слишком много лгать. Однако он невозмутимо продолжал:

– Когда я покинул дом, я оказался в деревушке Беддингтон Конер и повстречал там нескольких моряков. Меня так воодушевили их рассказы, что я решил к ним присоединиться. И я о том ничуть не жалею. Мне только жаль, что мы с вами так скоропалительно расстались.

Саймон махнул рукой:

– Довольно об этом! Теперь все позади, и ты снова дома. И это очень хорошо. Не забывай о том, что ты – мой наследник. После моей смерти к тебе перейдет мой титул и все имущество.

Кристофер снова подумал о том, что у Роберта был серьезный повод избавиться от него. Наследство Саймона огромно, а титул барона славен и почетен. Ради этого Роберт способен и на убийство.

Но Кристофер не выдал своих мыслей. Он лишь почтительно произнес:

– Мы слишком рано завели разговор о наследстве. Надеюсь, мне еще нескоро предстоит стать бароном.

Саймон горько усмехнулся:

– Я мог умереть в твое отсутствие, а ты бы об этом даже не узнал! Впрочем, давай лучше поговорим о тебе. Расскажи, как ты жил все эти годы.

Кристофер внутренне напрягся. Старательно подбирая слова, он принялся рассказывать о своих приключениях. Насколько возможно, он придерживался истины, однако кое в чем это было затруднительно, особенно когда ему пришлось объяснять, почему, добровольно завербовавшись на флот, он однажды покинул свой корабль, но так и не вернулся в Англию.

Саймон слушал с явным недоверием. Но Кристофер не мог обосновать своих действий, не раскрывая всей правды. Он ограничился простым объяснением:

– Жизнь военного моряка пришлась мне не по душе. Отслужив положенный срок, я покинул флот.

– Черт побери, Кристофер! Если бы ты написал мне, я бы позаботился, чтобы тебя устроили наилучшим образом. Ты легко мог бы стать капитаном. Но нет! Мой внук, наследный барон, подался в матросы! Позор!

Кристоферу пришла невеселая мысль: как воспринял бы его дед известие о том, что он не только служил простым матросом, но впоследствии еще и пиратствовал? И он принялся живописать свои странствия по морям, не забывая упомянуть, как жаждал он вернуться в родной дом. О своих занятиях каперством он упомянул вскользь, подчеркнув, что своим состоянием он обязан удаче за игорным столом, что было недалеко от истины. А поскольку крупная игра открыто велась в фешенебельных клубах на Пэлл Мэлл, в таком признании не было ничего предосудительного.

Закончив свою историю, Кристофер невольно потупился под испытующим взглядом Саймона. Ему было ясно, что далеко не все подробности дед принял на веру.

Действительно, Саймон полностью поверил лишь той части рассказа, в которой шла речь о карточном выигрыше. Что же касается всего остального, то он достаточно хорошо знал Кристофера и чувствовал: тот кое-что недоговаривает. Но он предпочел оставить свои подозрения при себе и вслух лишь сказал:

– Что ж, по крайней мере все кончилось благополучно. Я рад снова видеть тебя дома.

У Кристофера едва не сорвалось с языка, что он явился всего лишь в гости, а его дом теперь находится на плантации в Луизиане. Однако такое признание было бы несвоевременным. Деду понадобится время, чтобы осознать: для Кристофера к старой жизни возврата нет. К счастью, Саймон не стал развивать эту тему и перевел разговор на другой предмет:

– Ты ничего не сказал о своей жене. Почему, хотел бы я знать?

Кристофер обезоруживающе улыбнулся в ответ:

– Потому что я не женат. В связи с этим мне надо кое-что вам объяснить.

– Так говори! – властно потребовал Саймон. Кристофер принялся сбивчиво излагать свою версию о случайной встрече с миссис Иглстон и Николь Эшфорд, но стоило ему только упомянуть имя миссис Иглстон, как он заметил, что старик изменился в лице.

– Петиция Иглстон? – возбужденно воскликнул Саймон. – Так ты знаешь, где сейчас Летти?

– Летти? – удивленно переспросил Кристофер. – Вы имеете в виду миссис Иглстон?

– Разумеется! Я всю жизнь называл ее Летти. Если бы ты знал, не будь она так непреклонна, а я так нетерпелив, она вполне могла бы быть твоей бабушкой!

Кристофер хотел что-то спросить, но от изумления не находил слов. А Саймон продолжал:

– Не скрою: я не любил твою бабушку. Но люди нашего круга редко женятся по любви. Впрочем, мы неплохо ладили. Но Летти всегда оставалась для меня единственной женщиной, которую я любил. Лишь однажды я чуть не возненавидел ее – в тот день, когда она вышла за этого тупого солдафона.

Он помолчал, словно окидывая мысленным взором образы минувших лет, потом тихо с грустью сказал:

– Я в своей жизни совершил серьезную ошибку. Не повтори ее, мой мальчик!

Кристофер предусмотрительно воздержался от замечаний. Лишь когда Саймон принялся подробно расспрашивать его, он изложил легенду, заготовленную для объяснения нынешней ситуации. История Николь, даже в приукрашенной версии Кристофера, живо заинтересовала старика.

Да, теперь разразится большой шум! Представляю, как поведет себя ее тетка со своим муженьком. Ведь все эти годы они проматывали наследство бедной девочки. Они даже настаивали на том, чтобы объявить ее умершей, но суд отказал им в этом, по крайней мере до дня ее совершеннолетия. Особенно суетился молодой Эдвард.

Кристофер недобро усмехнулся:

Если он не уймется, ему придется иметь дело со мной.

Пряча довольную улыбку, Саймон кивнул. Потом устало прикрыл глаза и произнес:

Сегодня уже слишком поздно, чтобы приглашать дам. Но завтра непременно жду вас троих у себя.

После ухода Кристофера Саймон еще долго пребывал в радостном волнении. Его внук вернулся! Скоро он увидится с Летти! А битва за малышку Эшфорд обещает взбодрить его так, как ничто за последние годы!

22

Переезд на Кевендиш-сквер прошел довольно легко, хотя Кристофер принял приглашение деда не без колебаний. Идея поселиться под его крышей не вызывала у Кристофера энтузиазма, однако он понимал, что Саймон воспримет, отказ крайне болезненно.

Когда на следующее утро он за завтраком поведал женщинам о предстоящем переезде, оказалось, что у миссис Иглстон есть свои возражения.

– Но, Кристофер, – спросила она, – удобно ли это? Конечно, для тебя это самый лучший вариант, но мы с Николь не имеем никакого отношения к лорду Саксону. Что подумают люди, если мы поселимся в его доме?

Это был резонный вопрос. Кристофер его не предусмотрел. Покуда он выступал опекуном Николь, все приличия были соблюдены за счет того, что она находилась под патронажем миссис Иглстон. Но кто выступит в этой роли для самой миссис Иглстон, если она поселится в доме Саймона? Конечно, преклонный возраст обоих служит известным оправданием. Однако наверняка найдутся люди, которые помнят об их прежних отношениях, и это может дать повод для ненужных сплетен.

Впрочем, Саймон оказался предусмотрительнее всех. Когда Кристофер явился к нему и поделился своими соображениями, старик лишь довольно усмехнулся: