О, малышка! - Уэллс Робин. Страница 8

– И что же?

– Я поняла, что не могу оставить все как есть. И стала вспоминать, чего мне хотелось раньше.

Песик у нее на коленях перекатился на спину. Энни рассеянно почесала ему живот. Джейк наблюдал, как точеные длинные пальцы ласкают его, и вдруг с негодованием почувствовал, что завидует собаке. Отведя взгляд, он заставил себя сосредоточиться.

– Ребенком я часто мечтала о том, что стану жить здесь, на ранчо, что у меня будет большая семья. Но мой отец настоял на том, чтобы я жила «настоящей жизнью». Он уверял, что занятие хозяйством на ранчо – не для женщины, что он растил меня не для того, чтобы я прозябала в захолустье. – Энни вздохнула. – Он хотел, чтобы я поступила в престижный женский колледж. А отец всегда добивался того, чего хотел. Дальше все пошло, как он планировал. Я закончила колледж, нашла хорошо оплачиваемую работу, вышла замуж.

– Вы были замужем? Энни кивнула:

– В течение года, после этого уже несколько лет прошло. – Она жестом пригласила его пить чай. Джейк сделал маленький глоток. – После развода, – продолжала Энни, – я серьезно занялась своей карьерой, ходила на встречи и переговоры, никогда не возвращалась мысленно к тому, чего бы мне хотелось в жизни на самом деле. До тех пор, пока не услышала, как дедушка прочел слова на тех щитах.

– Понятно. – «Понятно, что с тобой не все в порядке. Как называется болезнь, когда людям мерещатся голоса? Шизофрения?»

– Вы не пьете свой чай, – напомнила Энни.

– Извините. – Джейк послушно сделал большой глоток.

– Очередной щит рекламировал вечерние курсы в университете, и опять дедушкин голос совершенно отчетливо произнес: «Никогда не поздно начать все заново». Тут меня проняло, но не окончательно. Я увидела еще рекламу.

– О! – Джейк постарался, чтобы выражение его лица не выдало испытываемые им чувства.

– Это была реклама страхового агентства, на ней был снимок очаровательного малыша. Под снимком стояла подпись: «Это единственное, что по-настоящему важно в жизни!» – Энни откинулась назад. – Я понимаю, что произвожу впечатление ненормальной, но в моей голове что-то щелкнуло, и все стало на свои места.

«Это не потому, что все стало на свои места, а потому, что ты окончательно чокнулась», – мысленно заключил Джейк.

– Я вдруг поняла, что мне нужно делать. Отправиться в психушку. Но она, по всей видимости, приняла другое решение. Джейк неуклюже подвинулся.

– И что?

– Воплотить в жизнь свою детскую мечту. – Собака шевелила поднятыми лапами, требуя внимания Энни. – Мне до смерти надоел город, надоело ходить по асфальту вместо травы, не видеть вокруг себя зелени, разве что в салате или цветочном горшке. Мне надоело беспокоиться о продукте, а не о людях. Захотелось заняться чем-то действительно полезным.

На ее лице появилось мечтательное выражение, и, поколебавшись, она добавила:

– Я хочу, чтобы мой ребенок рос здесь.

Чтобы задать следующий вопрос, Джейку понадобилось все его умение владеть собой.

– И вы снова вышли замуж?

Энни покачала головой:

– Подходящих кандидатур не наблюдалось. Да я ни с кем серьезно и не встречалась. Я поняла, что не могу больше ждать принца на белом коне.

Она почесала длинные уши собаки.

– Я ехала в такси и раздумывала, могу ли я позволить себе стать матерью-одиночкой. Безусловно, будет очень трудно, но следующий дорожный щит все решил за меня. – Она улыбнулась улыбкой Моны Лизы. – Это была реклама «Найк». «Сделай это!»

О Бог мой! Слишком фальшиво, чтобы быть правдой! Наклонив голову, Энни кивнула:

– Я так и поступила.

Потрясающе! Мать его ребенка ненормальная, решившая, что ее дедушка разговаривает с ней с помощью рекламных щитов. Джейк уткнулся в чашку, просто чтобы заткнуть себе рот. Потом взял салфетку и откашлялся в нее.

Энни не спросила, не подавился ли он, а всего лишь улыбнулась.

– Отлично, вы все выпили. – Протянув руку, она взяла у него чашку. – Ну вот, теперь поговорим о вас.

Джейк снова закашлялся. Она точно ненормальная! Пора все ей объяснить и смыться.

– Послушайте, я не тот, за кого вы меня принимаете.

– Разумеется, первое впечатление обычно ошибочно. – Энни даже не смотрела на него, напряженно уставившись в чашку.

Джейк попробовал привлечь ее внимание.

– И все-таки я должен вам кое-что объяснить.

– Нет, лучше не надо. Я все увижу сама.

– Но я должен… Энни подняла руку:

– Тише, мне нужно несколько минут тишины.

Она ведь сказала, что пора поговорить о нем?! Тогда почему не дает ему слова сказать? Джейк уставился на Энни. Она трижды качнула чашку, а затем опрокинула ее вверх дном на блюдце. Через какое-то время Энни вновь перевернула ее, внимательно рассматривая донышко.

– У вас в жизни была тяжелая потеря. – Она говорила низким грудным голосом. – Я вижу, что вы прошли через страдание и боль. Они пристали к вам, как кожа. Но вы на пороге новой жизни. – Энни подняла на него глаза и улыбнулась так, что он чуть не ослеп от этой улыбки. Джейк вздохнул с облегчением, когда Энни вновь сосредоточила свое внимание на чашке. – В вашу жизнь входит новый человек. Нет, – погодите – два человека.

Да она же гадает – эта ненормальная гадает по спитому чаю! Энни не приняла его за кавалера, присланного бабушкой Перл, она думает, что он придурок под стать ей. Она искренне считает, что он приехал для того, чтобы ему погадали.

– У вас скоро появится ребенок. – Энни придвинула чашку поближе и вновь заглянула в нее. – Нет, ребенок уже есть.

Джейка охватил озноб. Как она могла узнать? Он не верил гадалкам. Он не верил ни во что, твердо зная, что безжалостное время неумолимо движется вперед, неся с собой неизбежную боль. И тем не менее от ее слов у него по телу побежали мурашки.

Нахмурившись, Энни смотрела в чашку.

– Вижу… какую-то суету. Темную, мрачную – вокруг вас и близких вам людей. Вы должны принять важное решение.

В тишине глухо пробили настенные, видимо дедушкины, часы.

– Решение будет для вас очень трудным. Однако что бы вы ни предприняли, жизнь уже не будет прежней. Вообще-то она уже перестала ею быть. – Она подняла на него ясные глаза: – Это будет самое важное решение вашей жизни. Разумом вам его не принять, решить вы должны сердцем.

Ее взор так глубоко проник к нему в душу, что Джейк почувствовал, как у него на затылке зашевелились волосы.

Она смотрела на него не как на случайного знакомого, с которым только что встретилась. Энни смотрела на него напряженно, обеспокоенно, почти интимно – так, будто ей не безразлично, что с ним случится.

Нелепость какая-то! Она ведь его совсем не знает. Почему Энни должна беспокоиться о нем?

Внутри у него все сжалось.

– Послушайте, я хотел вам сказать это несколько минут назад, но вы меня не слушали.

Она сдвинула свои изящные темные брови:

– Что?

– Я не внук Перл.

Ее губы дрогнули. Джейк смотрел на них, и ему в голову лезло нечто несуразное. На вкус они такие же сладкие и свежие, как на вид?

– Тогда кто вы?.. И зачем?..

Выругав себя за подобные мысли, Джейк отвел взгляд от ее губ.

– Странно, что чайная заварка вам не подсказала. – Он достал из кармана пиджака визитку и подал ей.

Энни посмотрела на карточку из веленевой бумаги. «Джейк Э. Честейн, адвокат фирмы «Моррисон и Честейн» в Талсе». Взглянув на изображение богини правосудия с весами в руках в углу карточки, она почувствовала необъяснимое родство с дамой с завязанными глазам».

Адвокат. Бой мог! Адвокаты не появляются у вас на пороге, если за этим не стоят какие-то неприятности. Последний раз она видела адвоката у себя в доме, когда он приносил бумаги о разводе.

Энни опустила собаку на пол и почувствовала, как у нее сжался желудок.

– Я не понимаю.

– Я здесь из-за ребенка.

Спазм усилился.

– Того, о котором я упомянула, гадая?

– Того, которого вы родили. У Энни замерло сердце.

– По поводу Маделин? – прошептала она.