Запретная Магия - Уэллс Энгус. Страница 25

В коридорах дворца работали слуги, но никто не обратил на Каландрилла внимания — все уже привыкли к тому, что он постоянно бродит по дворцу без всякой видимой цели, так что юноша без приключений добрался до комнаты посла.

Прежде чем толкнуть дверь, он осмотрелся. Три женщины натирали мозаичный пол, отвернувшись от него в другую сторону; Каландрилл постучал и вошел.

Варент дожидался его за остатками обильного завтрака. Он уже был одет в синие с золотом одежды с поблескивавшим гербом Альдарина на груди; темные, зачесанные назад волосы серебрились от масла. Он встал и с улыбкой приветствовал Каландрилла.

— Тебя никто не видел?

— Нет, — Каландрилл покачал головой. — Мне встретилось лишь несколько слуг, но они не видели, куда я пошел.

— Карта с тобой?

Каландрилл кивнул, постучав себя по куртке.

— Отлично. — Варент поманил его пальцем. — Подойди ко мне, настало время изменить твою внешность.

Когда Каландрилл приблизился, посол, подняв руки ладонями вверх, что-то едва слышно забормотал. В воздухе поплыл запах миндаля. Варент протянул руки и дотронулся до щек Каландрилла — прикосновение его было столь интимным, что Каландриллу стало немного не по себе. Кожа у него горела, а волосы встали дыбом; Варент положил руки ему на голову, продолжая что-то бормотать. Запах миндаля усилился, а затем вдруг исчез. Варент отступил на шаг от Каландрилла.

— Готово — теперь тебя никто не узнает. Держись поближе ко мне, и тебя примут за моего слугу.

Каландрилл осмотрел себя с ног до головы: все вроде бы по-прежнему. Он повернулся к зеркалу и, увидев свое отражение, нахмурился.

— Доверься мне, — проникновенно сказал Варент. — Ты не заметил изменений, но они есть. Для окружающих ты сейчас самый заурядный парень, брюнет, с огромной бородавкой на подбородке. Мне это даже нравится.

— Я навсегда останусь таким? — осторожно спросил Каландрилл.

— Нет! — рассмеялся Варент, качая головой. — Как только мы выберемся за владения твоего отца, я верну тебе твой прежний облик. Обещаю!

Каландрилл кивнул, начиная нервничать.

— Теперь нам остается только ждать, когда нас позовут, — сказал Варент твердым голосом, — и тогда мы отправимся восвояси. Не расстраивайся, поверь мне, все обойдется.

Каландрилл опять кивнул — ему не терпелось побыстрее выбраться за пределы Секки и положить конец томительному ожиданию. Во рту у него пересохло, а сердце бешено колотилось в груди. Несмотря на спокойствие Варента, он вовсе не был уверен в успехе, и, когда вошел слуга и объявил, что домм ожидает посла, Каландрилл воспринял его как носителя добрых и худых вестей. Он ни в чем не был уверен до конца.

— Что же, пошли.

Варент хлопнул его по плечу и уверенно вышел из комнаты; Каландриллу ничего не оставалось, как последовать за ним. В коридоре посла ждал маленький паж и почетный караул из дворцовых солдат. Варент улыбнулся им, весело поприветствовал и неторопливо прошел к широкой лестнице, спускавшейся к главному входу. Каландрилл держался как можно ближе к нему, и сердце его бешено колотилось, ему даже казалось, что он сам всем возвещает о своем бегстве.

Билаф дожидался их около дверей. Соответственно случаю на нем была зеленая накидка, а на шее — тяжелая церемониальная цепь. Рядом стоял Тобиас в легкой кирасе с мечом на поясе, а на изгибе руки он держал шлем. Сзади них по стойке «смирно» стоял эскадрон из двадцати уланов — ни один из них даже не шелохнулся, пока домм прощался со своим гостем.

Каландрилл, низко опустив голову, слушал торжественные речи. Пот выступил у него на лбу. Отец взглянул на него, и Каландрилл с трудом сглотнул, но Билаф, не обратив на него внимания, отвел взгляд, и Каландрилл с облегчением вздохнул, поднял голову и уставился прямо на Тобиаса. Брат с безразличием посмотрел на него — так обычно он смотрит на безликих слуг. Отец принес послу извинения за отсутствие Каландрилла, но Варент успокоил его, что все в порядке, и они вышли во двор.

Там стоял небольшой, весело раскрашенный фургончик — слуги Варента погрузили вещи в повозку, и посол подтолкнул к нему и Каландрилла.

— Забирайся внутрь.

Он сел рядом с возницей, у которого было торжественное лицо, — поглощенный созерцанием происходящего, он даже не обратил на Каландрилла внимания. Его молчаливость была как нельзя кстати, и юноша устроился поудобнее, начиная наслаждаться своим новым положением.

Варент взобрался на высокую гнедую лошадь в сине-золотой попоне, под стать его одежде; Билаф и Тобиас встали по обе стороны от него, а пажи заняли место позади. Уланы, вскочив на коней, разделились на две группы — одна впереди, другая — позади посла; Билаф кивнул Тобиасу, тот поднял руку и отдал приказ к выступлению.

Кучер взмахнул вожжами, четверка белых лошадей тронулась, и обитые железом колеса фургона застучали по вымощенному булыжником двору. Зацокали копыта. Дворцовые ворота были открыты, и охранники, стоя в ряд, салютовали процессии алебардами.

Тень ворот пробежала по лицу Каландрилла, и он расплылся в улыбке — перед ним лежала широкая дорога, ведшая вон из Секки. Вдоль дороги стояли жители города, они махали руками и что-то весело кричали, провожая посла. Да, волшебство Варента столь же могущественно, как и крепко его слово.

Они въехали в Господский квартал — из окон на них смотрели аристократы. Каландрилл увидел Надаму — она была такой красивой в белом платье и с волосами, перевязанными золотой тесемкой. Тобиас склонил голову, и Надама замахала ему рукой; Каландрилл перестал улыбаться. Она не видела Каландрилла, во все глаза глядя на его брата, и Каландрилл даже обмяк, его возбуждение поутихло: теперь он не увидит ее до самого возвращения; может ей и не суждено ничего узнать о его великом предназначении? До самого его возвращения.

Но тогда… Что она подумает тогда? Может, тогда она будет улыбаться только ему?

Пока он утешал себя этими мечтами, фургон с грохотом катил по кварталу лучников, а затем уздечников и пивоваров; и вот вдали замаячили городские ворота.

На ясном голубом небе светило солнце, отбрасывая на белые камни стены золотые блики и отражаясь в доспехах легионеров, рядами выстроившихся вдоль бастионов. Массивные створки Западных ворот открылись, и по сигналу Тобиаса, поднявшего руку, колонна остановилась. Возбуждение Каландрилла возросло настолько, что он даже забыл о Надаме. Билаф, не оставляя седла, наклонился и обнял Варента; Тобиас пожал послу руку. В следующее мгновенье они уже опять ехали вперед, и уланы расступались перед ними; Варент пустил своего гнедого рысью, и свита последовала за своим господином. Каландрилл проехал мимо отца и Тобиаса, не сводивших глаз с посла.

В следующее мгновенье они уже были позади; фургон выехал за городские ворота и оказался на залитом солнцем просторе. Ворота закрылись за ними, и возница впервые заговорил:

— Хорошо возвращаться домой, а? Секка — неплохой город, но с Альдарином ей не сравниться.

— Да, — Каландрилл неопределенно улыбнулся, глядя назад.

Стены родного города, высокие и белоснежные, как его мальчишеские мечты, громоздились посреди равнины; он понимал, что покидает не просто знакомое место; на какое-то мгновенье у него даже защемило сердце. Но стоило ему подумать о том, как будет беситься Билаф, не найдя его дома, и улыбка его стала шире. Что подумает домм? Что Каландриллу каким-то образом удалось проскользнуть мимо дворцовых стражей и что теперь он бродит где-то в городе? Будут ли его преследовать? Будет ли опять послан караул разыскивать его по Секке? Никто, ясное дело, не поверит в то, что он проскользнул прямо у них под носом вместе с Варентом. Он посмеивался про себя.

— Я смотрю, ты доволен, — сказал возница, посчитавший, что он радуется возвращению в Альдарин.

— Еще как, — ответил Каландрилл. — Очень доволен.

Возница улыбнулся.

— Что-то я тебя не припомню. Ты давно с господином Варентом?

— Нет, совсем недавно, — ответил Каландрилл.

— Я так и подумал, новенький. Как тебя зовут? Меня — Шадим.