Запретная Магия - Уэллс Энгус. Страница 47

— Еще как! — убежденно сказал эк'Джемм. — И тогда — пиши пропало.

Каландрилл махнул рукой в сторону арбалетов:

— Если они попробуют прибегнуть к веслам, разве вы не сможете разбить их?

Кандиец пожал плечами.

— Если повезет, то да. Но обычно военное судно трудно остановить. Лучше уж молись, чтобы Бураш принял твою жертву.

— Верно, — согласился Каландрилл и отправился за завтраком.

Он взял две тарелки и понес их в каюту — Брахт уже проснулся и наливал себе снадобье.

— Я вроде как поправился, — заявил наемник. — Когда поплывем в Гессиф, надо будет достать еще такого снадобья.

Он становился похож на самого себя. Зеленоватая бледность спала, и глаза у него светились ярче, чем вчера. Тазик был пуст, а когда Каландрилл поставил тарелки, Брахт без промедления приступил к трапезе. Выбросив кусок соленой свинины через иллюминатор в море, он прикончил хлеб с сыром. Его не вывернуло, а закончив завтракать, он объявил о намерении подняться на палубу. Керниец пристегнул меч, и они вышли на солнечный свет. Задержавшись перед люком, Брахт сделал глубокий вдох и рывком поднялся на палубу.

И тут же замер, беспомощно ища опору, — палуба «Морского плясуна» ходила ходуном у него под ногами. Каландрилл взял его под руку и помог ему добраться до леера, в который Брахт вцепился мертвой хваткой.

— Ахрд знает, — угрюмо пробормотал он, — так люди не путешествуют.

Каландрилл улыбнулся, довольный тем, что его товарищ пришел в себя.

— Ладно, — сказал Брахт, — пойдем посмотрим на ту посудину, что нас преследует.

Эк'Джемм был раздражен, когда они появились на полуюте, но передал кернийцу подзорную трубу, злорадно ухмыляясь при каждой его попытке удержаться на ногах; схватившись за арбалет, он смотрел в подзорную трубу.

— Так вот он, военный корабль, — пробормотал керниец. — А что там у него на носу?

— На носу? — Каландрилл выхватил трубу. — Ты видишь нос?

Он поправил линзы и вдруг увидел, что преследующее их судно значительно приблизилось. Оно уже не было на корпус ниже горизонта, оно было уже по эту сторону горизонта, так что его нос в форме дракона был хорошо виден.

— Дай посмотреть, — раздался резкий голос эк'Джемма, и Каландрилл протянул ему трубу.

Кандиец долго стоял с приложенным к глазу окуляром, затем что-то пробормотал и повернулся, глядя на паруса своего судна.

— Бураш их побери, — пробормотал он. — Этого я и боялся.

— Ветер ослабевает, — сказал Каландрилл Брахту. — А у них есть весла.

Брахт проследил за взглядом капитана и кивнул; Каландрилл смотрел на паруса. Пока они выбирались из трюма и поднимались на полуют, ветер ослаб. Он все еще наполнял паруса «Морского плясуна», но судно двигалось вперед уже не так резво. Эк'Джемм прокричал какие-то приказания, и матросы полезли наверх, подправляя паруса. Капитан выругался и приказал матросу перенять у него штурвал. Судно слегка накренилось на правый борт, паруса вновь наполнились ветром. Эк'Джемм сказал:

— Отправляйтесь вниз.

— Лучше уж мы побудем здесь, — ответил Брахт.

Кандиец сердито уставился на него, но Брахт натянуто улыбнулся, не спуская левой руки с рукоятки меча, а правой держась за арбалет. Эк'Джемм рассмеялся. Каландрилл пододвинулся к Брахту, не совсем понимая, что происходит. Неужели Брахт надумал драться на вздымающейся палубе?

— Ты угрожаешь мне?

Эк'Джемм был зол, не веря своим глазам.

— Мы не хотим, чтобы с нами обращались, как со скотом, который везут на бойню, — сказал Брахт.

— Мне кажется, что если ты вытащишь свой меч, то тут и упадешь, — ехидно заметил капитан и в подтверждение прокричал какую-то команду на своем языке — судно резко легло на левый борт. Палуба накренилась. Каландрилл схватился за первый попавшийся предмет и едва удержался на ногах. Брахт же закричал и, выпустив арбалет, покатился по палубе, удержавшись только за гакаборт. Эк'Джемм рассмеялся; Брахт с трудом встал на ноги. Бледность вернулась на его лицо, и Каландрилл понял, что его приятель не настолько оправился от болезни, как ему показалось. Только сила воли помогла ему подняться на полуют, и сейчас она же помогала ему держаться левой рукой за леер, а правой сжимать эфес. Блестящие голубые глаза яростно сверкали на смуглом лице; Брахт вытащил меч.

Эк'Джемма это, кажется, еще больше развеселило; на толстогубом лице появилась кривая усмешка, словно смелость кернийца пришлась ему по душе. Затем он сделал жест рулевому, и тот еще чуть повернул штурвал. Это движение совсем немного изменило курс судна, но палуба вдруг вздыбилась у них под ногами, и Каландрилл едва удержался на ногах, резко взмахнув руками, Брахта же просто вдавило в леер, и, пытаясь не свалиться в воду, он едва не выронил меч. Каландрилл скользнул по палубе и, вцепившись в кожаную рубашку Брахта, едва успел затащить его назад на палубу. Когда керниец поднялся на ноги, на лице его была опять та же зеленоватая бледность, а на лбу и на верхней губе поблескивал лихорадочный пот.

— Мне кажется, — сказал эк'Джемм удивительно мягким голосом, — что тебе лучше спрятать меч в ножны, если не хочешь отправиться за борт.

Брахт выругался и попытался подняться к кандийцу. Эк'Джемм покачал головой, словно журя непослушного ребенка, и выкрикнул еще одну команду. Два матроса, стоявшие около арбалета, тут же появились перед ним с двумя кривыми саблями в руках.

Брахт повернулся к ним лицом, высвободившись из рук Каландрилла.

— Не сомневаюсь, что такой боец, как ты, запросто разрубит на кусочки этих двух ребят, но на суше, — заметил эк'Джемм уже не так доброжелательно. — Но не забывай, что ты на палубе моего судна, и здесь у тебя нет шансов. Так что давай-ка спрячь в ножны проклятый Бурашем меч!

Каландрилл понял бессмысленность сопротивления и кивнул Брахту, пытаясь успокоить его.

С большой неохотой и не без труда Брахт сунул меч в ножны. Эк'Джемм сказал что-то штурвальному, и судно выровнялось, палуба встала на место. Каландрилл и Брахт стояли плечом к плечу, спиной прижимаясь к гакаборту, перед двумя вооруженными матросами. Эк'Джемм прокричал что-то, и еще два матроса заторопились по ступенькам вверх.

— По морским законам Кандахара я могу вас повесить за это, — сказал капитан. — Но я не буду этого делать. Я восхищаюсь вашим мужеством, если, конечно, это не простая глупость. А теперь передайте им ваши мечи.

Четыре сабли подкрепили его приказ — Каландрилл и Брахт расстегнули ремни и бросили мечи на палубу.

— Они останутся здесь, — сказал эк'Джемм и отдал команду на кандахарском наречии: — Отведите их вниз и заприте в каюте!

Каландрилл перевел это Брахту. Четыре матроса выполнили приказание капитана. Дверь каюты с шумом захлопнулась за ними, и Каландрилл с другом услышали грохот засова. Брахт со злостью бросился на койку; его бледность отступила под напором краски ярости, раскрасившей его лицо. Каландрилл выглянул в иллюминатор. Угол, под которым шел «Морской плясун», позволял ему видеть преследующий их корабль. Теперь он был еще ближе и уже не казался крохотным пятнышком; теперь его можно рассмотреть даже невооруженным глазом; сколько еще ему понадобится времени, чтобы догнать их? Он бросился на койку, время от времени поглядывая на Брахта.

Керниец лежал со скрещенными на животе руками, не сводя глаз с верхних переборок, и его ястребиный профиль резко выделялся на фоне стены. Каландрилл сказал:

— Ничего не поделаешь.

— Он забрал у меня меч, — ледяным тоном констатировал Брахт.

Каландрилл пожал плечами.

— У нас не было другого выбора. Откажись мы, и он приказал бы им убить нас.

— Никому не позволено отбирать у меня меч, — резко сказал Брахт. — Никому!

По крайней мере за яростью он забыл о болезни, подумал Каландрилл.

— Он, скорее всего, вернет их нам, — сказал он. — Если мы уйдем от этого корабля.

— Это при таком-то ветре?

Брахт выругался и повернулся спиной к Каландриллу. Каландрилл открыл было рот, но ничего не сказал и вытянулся на спине, глядя в потолок, — им ничего не оставалось, как надеяться, просто надеяться.