Эйсид Хаус - Уэлш Ирвин. Страница 21

Его клюв был открыт под углом в девяносто градусов, и его огромные черные глаза излучали тревогу.

Бармен не обладал познаниями в орнитологии. Его коньком была классическая литература, но, даже несмотря на это, он мог почувствовать явное неудовольствие Ястребоголового. Тем не менее, он медленно покачал головой, отказываясь встретиться с ним глазами. Он решительно отвернулся и занялся сосредоточенным ритуалом мытья стакана.

Ястребоголовый у стойки вернулся назад к столику.

— Нас не обслуживают! — объявил он своему приятелю.

— Правда? И почему?

Ястребоголовые двинулись к другому концу стойки, чтобы пожаловаться Эрни, другому бармену. Классически Образованный был в смене главным, и если бы даже у Эрни была власть изменить его решение, он с неохотой сделал бы это, так как тоже наслаждался видом обескураженных Ястребоголовых.

— Это от меня не зависит, ребята, — пожал он плечами, глядя на дрожащие от ошеломления клювы, и вернулся к своей беседе с двумя парнями у стойки.

Классически Образованный глядел на двух женщин в углу. В особенности он смотрел на Ону, не в состоянии отвести взгляд от ее блестящих губ. Он вспоминал тот минет на Новый Год; это было нечто. В его сознании и теле всегда была напряженность; это неотъемлемая часть бытия Классически Образованного в мире, где классика недооценивалась. Его глубокие и широкие знания всегда оставались непризнанными. Он был вынужден подавать пинты Ястребоголовым. Это вызывало депрессию, тревогу и фрустрацию. Этот минет на Новый Год высосал все напряжение из его натянутого как струна тела, удалив все ядовитые мысли из его головы. Он на какое-то время отключился, лежа раздетым на постели; просто валялся в оцепенении. Когда он очнулся, Она уже вышла из комнаты. Он отправился ее искать, но когда приблизился к ней, Она повела себя холодно и грубо.

— Пожалуйста, держись от меня подальше, — сказала Она ему. — Ты мне неинтересен. Это Новый Год. Я немного пьяна. Понимаешь, это ничего не значит, хорошо?

Все, что он мог сделать, это ответить ошеломленным кивком, доковылять до кухни и напиться в говно.

Теперь Она была в баре с Ней, с женщиной, с которой он прежде уходил домой, с женщиной, которую он трахал. Ему не нравилось с Ней, но мысль, что он был с ними обеими, заставила его чувствовать себя хорошо. Две женщины моложе тридцати в баре и он протянул их обеих. Ну, протянул одну и получил минет от другой. Техническая деталь, конечно. Он проиграл это заново: две женщины в баре моложе тридцати и каждой он вставлял свой член внутрь разных отверстий. Так звучало даже лучше. Но вскоре от хорошего настроения не осталось и следа, потому что Она глядела на него и смеялась; они обе смеялись. Она держала свои руки на уровне груди, оттопыривая указательные пальцы на несколько дюймов в сторону. Другая женщина презрительно замотала головой, когда они бросили украдкой еще один взгляд на Классически Образованного, и тогда Она свела свои пальцы ближе, пока между ними едва ли осталось какое-либо пространство, и Ее голова одобряюще качнулась, прежде чем они зашлись в припадке хохота.

Классически Образованный был слишком чувствителен и раним, чтобы с ним обращались подобным образом. Он зашел в маленькую комнату сзади бара и взял с грязной раковины старый твердый кусок желтого мыла. Он откусил от него большую часть и, ощутив тошнотворный вкус, с трудом проглотил. Мыло, медленно продвигаясь и оставляя ядовитый след, выжгло все на пути к его желудку. Он ударил кулаком по ладони; крепче сжал пальцы и начал бормотать занудную мантру:

— Шлюхи, шлюхи, шлюхи, шлюхи, шлюхи...

Обретя над собой контроль, он вышел и столкнулся у стойки с одним из Ястребоголовых.

— Как так получается, что нас не обслуживают, приятель? Что мы такого сделали? Мы не шумели или творили что-то такое. Просто спокойно выпивали. Болтали об этом матче, понимаешь? Уэйн Фостер и все такое.

Лучшее, что можно было сделать, это даже не говорить с Ястребоголовыми. И важно было помнить золотые правила работы в баре, относящиеся к Ястребоголовым.

1.ДЕЙСТВУЙ РЕШИТЕЛЬНО.

2. ОСТАВАЙСЯ НЕПРЕКЛОННЫМ В КОНТРОЛЕ НАД ПЕРВОНАЧАЛЬНЫМ РЕШЕНИЕМ, ВНЕ ЗАВИСИМОСТИ ОТ ТОГО, СПРАВЕДЛИВО ЭТО РЕШЕНИЕ ИЛИ НЕТ.

3. НИКОГДА НЕ ПЫТАЙСЯ ОБЪЯСНИТЬ ЯСТРЕБОГОЛОВОМУ ПРИЧИНУ (Ы) ТВОЕГО РЕШЕНИЯ. ОПРАВДЫВАЯСЬ ИЛИ ЛОГИЧЕСКИ ОБОСНОВЫВАЯ ЕГО, ТЫ ПРОСТО КОМПРОМЕТИРУЕШЬ СВОЮ ВЛАСТЬ.

Таковы были правила игры. Всегда.

Он отрицательно покачал головой, глядя на Ястребоголовых. Они изрыгнули какие-то ругательства и ушли.

Спустя несколько минут Она поднялась. Эрни, стоявший у другого конца стойки, двинулся было, чтобы ее обслужить, но тут же вернулся к болтовне с парой клиентов, когда увидел, что Она направляется к Классически Образованному.

— Крейг, — сказал она ему. — Мне понравилось, как ты отшил этих странных чуваков с клювами и покрытыми перьями лицами. Они клеились к нам. Когда ты кончаешь сегодня вечером?

— Ну, через полчаса.

— Хорошо, я хочу, чтобы ты пошел со мной и моей подругой Розалин. Ты знаешь Розалин, не правда ли.... Ха ха ха, ну конечно ты знаешь.

— Ладно.

— Понимаешь, Крейг, мы не будем трахать тебя, ты от нас ничего не получишь. Ты довольно сексуальный мужик, но воспринимаешь себя чересчур серьезно. Мы хотим показать тебе что-то от себя. Понял? — она улыбнулась и двинулась обратно туда, где сидела ее подруга.

Классически Образованный удивился тому, что они хотели. Зачем он вообще им понадобился? И он, тем не менее, пойдет с ними. Это могло оказаться познавательно. Неважно, кто ты, Ястребоголовый, или даже Классически Образованный, в жизни всегда есть то, чему можно научиться.

ТАМ, ГДЕ РАЗБИВАЮТСЯ МЕЧТЫ

Дом в Санта-Монике был удачно расположен позади Палисадес Бич Роуд, шумного бульвара на берегу океана. Он находился в самом процветающем районе города, чье богатство для яппи-обитателей кондоминиумов дальше вниз по Тихоокеанскому побережью служило вершиной, к которой надо стремиться. Двухэтажный особняк в испанском стиле, частично отгороженный от дороги огромной кирпичной стеной и рядом местных американских и завезенных деревьев. На несколько ярдов вдоль стены в целях безопасности была протянута проволока под напряжением, огибавшая по периметру это владение. Внутри ворот на входе в парк стояла, благоразумно скрытая, разборная будка, и снаружи ее сидел здоровенный охранник в очках с зеркальными стеклами.

Процветание — таково, разумеется, было общее впечатление, производимое собственностью. Хотя, в отличие от соседних Беверли Хиллз, концепция местного процветания казалась более утилитарной, нежели связанной со статусом. Создавалось такое впечатление, что богатство здесь для того, чтобы его планомерно тратить, а не нарочито афишировать с целью вызвать уважение, благоговение или зависть.

Бассейн позади дома был осушен; этот особняк не занимали весь год напролет. Внутри он был обставлен дорогой мебелью, но в таком же в холодном, практическом стиле.

Четыре женщины отдыхали в огромной комнате, из которой, через двери патио, можно было попасть к сухому бассейну. Они чувствовали себя непринужденно, откинувшись в креслах в тишине. Единственные звуки исходили из телевизора, который одна из них смотрела, и от тихого шипения кондиционера, закачивавшего в дом прохладный, сухой воздух.

Пачка глянцевых журналов лежала на большом черном кофейном столике. Они носили такие названия как «Быдло», «Новости Трущоб» и «Пьяные Торговцы». Мадонна лениво перелистывала журнал «Психопат», и внезапно остановилась, когда ее глаза залюбовались мертвенно-бледной фигурой Дика Прентиса, блистающего в пурпурном, черном и цвета морской волны костюме из тонкого нейлона.

— Хоэ! Рано или поздно я выебу эту задницу, — похотливо воскликнула она, нарушив общее молчание, и подсунула фотографию под нос Кайли Миноуг.