Бурное плавание - Уэнтворт Салли. Страница 23

– Я, кажется, приказал вам вымыть душевые. Лучше принимайтесь за дело, чем здесь болтать.

Он налил себе кофе, и, когда отвернулся, Зара выскользнула из камбуза, прихватив ведро. Она направилась в душевые и начала отмывать стены чистящим средством, разведенным в ведре с водой, которое будто стало ее спутником последнюю неделю. Когда я покину этот корабль, подумала она, я возьму с собой это ведро и щетку и торжественно их сожгу. Но, к счастью, перевязка и полиэтиленовые пакеты защищали кожу рук от разъедающего действия чистящего средства, которое было хорошим помощником в ее работе.

Остаток дня прошел сносно, потому что Тор решил обедать в каюте, однако к ужину спустился в кают-компанию, так что Заре пришлось снять бинты с рук, чтобы он не заметил. На ужин она запекала рулет. В это время члены команды ели салат и поджидали второе блюдо. Зара схватила прихваткой противень, и жар духовки через ткань мгновенно пронизал ее пальцы нестерпимой болью. Она непроизвольно вскрикнула, и противень с рулетом выскользнул у нее из рук. Инстинктивно она бросилась спасать его, но ее правую руку обдало паром из-под приоткрытой крышки. Она пронзительно закричала, и мужчины вбежали на камбуз.

Зара, согнувшись, корчилась от боли. Все бросились к ней на помощь, но Тор остановил их окриком:

– Вернитесь в кают-компанию, здесь мало места для всех. – Он не сводил с Зары глаз. – Найдите нам что-нибудь поесть и уберите это месиво.

– Но ведь она ошпарила руки! – воскликнул Стив.

– Это послужит ей хорошим уроком: пусть не будет такой неуклюжей в будущем. – Тор повернулся, чтобы идти обратно в кают-компанию, но заметил, как изменилось настроение у окружающих, лица были хмурые.

Плечами потеснив парней, вышел Мак. Ростом он был ниже, чем Тор, но он прямо посмотрел тому в лицо.

– Почему, черт подери, вы не выберете для нападок кого-нибудь себе под стать, шкипер? – спросил он. – Или эта хрупкая девушка достойный оппонент вам? – Внезапно он изловчился, схватил Зару за руку и потянул вперед.

– Нет! – Она пыталась сопротивляться, но он удерживал ее за запястья, повернув ладони вверх, чтобы видел Тор.

– Взгляните на ее руки! Она ведь не мужчина, она не привыкла к такой тяжелой работе. Но вы нападаете на нее, обвиняете. Я не знаю, какие у вас на то основания, мне это не важно. Но зашло это слишком далеко.

Тор слушал его, но, не отрываясь, смотрел на руки Зары. Она пыталась высвободиться из цепких рук Мака и сердилась, что он выдал ее.

– У меня все в порядке.

– Нет, не в порядке. Руки нужно вновь перебинтовать, ведь теперь они еще и ошпарены. Стив, сходи за медикаментами, – попросил Мак.

Стив побежал исполнять просьбу, а Зара сунула руку под кран. Тор обвел взором присутствующих и задержался на Маке, который был бледным и уставшим.

– Вот, – сказал запыхавшийся Стив. Мак потянул Зару в кают-компанию.

– Пойдем, присядешь, а я посмотрю. Стив, поищи мазь от ожогов.

Но Тор остановил его жестом.

– Нет, я сам. Кен, ты можешь что-нибудь приготовить поесть. Остальные пусть помоют камбуз.

Члены команды переглянулись, но момент, когда они были на грани бунта, миновал, и они повиновались приказу. В нерешительности постояв минуту или две, Мак направился к выходу и приготовился пропустить вперед Тора, который, впрочем, не торопился уходить.

– Надо было начать лечить их раньше, – заметил Тор, изучая ее руки.

– Она лечила, но сняла бинты, чтобы вы не увидели, – пояснил Мак. – Она горда и упряма, как мул. Почему она это сделала, никто не скажет.

– Я тебя не спрашиваю, – коротко сказал Top. – Почему бы тебе не подняться на палубу и не встать у штурвала?

Мак помедлил, но потом обратился к Заре:

– Пошлите кого-нибудь за мной, если потребуется.

Она кивнула, не глядя на него, стараясь унять дрожь в руках, которые находились в тисках рук Тора.

Когда Мак ушел, Тор пробурчал:

– Вы дурочка. Почему мне не сказали? Ею грубоватый голос и то, как он ее назвал, возымели странное действие. Ладони Зары будто онемели, а серые глаза, холодные и чистые, остановились на его склоненной голове.

– Вы знаете почему, – еле слышно ответила она.

Их взгляды встретились. Ни в ком больше не было гнева, но некоторое смущение.

– Я вас не понимаю, – обронил он. – То вы ведете себя как дешевая шлюшка, то… – он взглянул на потрескавшиеся ладони. – Ведь вы достаточно горды и настырны, чтобы доводить себя до такого.

– Даже у дешевых шлюшек есть гордость, – насмешливо заметила Зара.

– Прежде всего, если бы у них была гордость, они не стали бы шлюшками. – Тор опять нахмурился, ему не понравилось то, что он сказал. – Не приплюсовывайте на свой счет.

С какой-то беззаботностью она заметила:

– Знак плюс вовсе ни при чем.

Вошел Кен, держа корзинку с булочками.

– Нам удалось спасти большую часть рулета, – воодушевленно сказал он. – А булочки вышли на славу, так что можно и к столу, шкипер.

– Хорошо, – быстро заметил Тор, заканчивая перебинтовывать ее руки. – Ну вот и все. Ожог не сильный, но лучше пока не работать. Завтра я взгляну на руки.

– Спасибо, – как-то машинально сказала Зара.

Но ему показалось, что она все еще язвит, и он угрюмо добавил:

– И не надо особенно усердствовать.

– Нет, но я…

Однако он уже отвернулся. Это было нелегкое примирение. Теперь, когда Зару освободили от трудных поручений, ее руки начали заживать, но она не знала, хочет ли она этого, потому что каждое утро после завтрака ей надлежало идти в каюту Тора для перевязки. Всякий раз в течение получаса она смотрела с надеждой и боялась. Короткое время она оставалась с ним наедине, могла ощутить его прикосновения, прилив нежных чувств в своем сердце, осознать, что он рядом. Но поведение Тора всегда было подчеркнуто прохладным; движения были точными, когда он накладывал повязки. Никакой нежности в его прикосновениях, никакого намека на то, что он чувствовал по отношению к ней еще что-то помимо холодного презрения. Они не говорили ни о чем постороннем – только о необходимости поменять повязку перед сном, тем более если она намокла.

– Умываться приходится без посторонней помощи.

Он кивнул, будто это его не интересовало. Однако скоро Мак принес пару превосходных перчаток из ярко-красной прорезиненной ткани.

– О Мак! Это то, что мне нужно. Как я благодарна! Но ты, надеюсь, не порезал ради меня свой дождевик.

Мак покачал головой.

– Шкипер дал мне ненужную ему куртку.

– О! – только и нашлась что сказать Зара. У нее появилось больше свободного времени, и, следовательно, она могла всласть поразмышлять. Тем более когда загорала на палубе. На коленях лежала открытая книга, но, как правило, ветер перелистывал ее страницы. Зара надевала темные очки, поэтому никто не мог заметить, что смотрит она на Тора, стоящего рядом со штурвальным. Она только и думала о нем, будто больше не было о чем думать. Влюбленность меняла всю ее жизнь, ее чувства, помыслы, амбиции, мечты; все представало в ином свете. Даже оптимизм, поддерживающий ее многие годы, прожитые трудно, теперь будто покинул ее. На смену пришло чувство обездоленности, какое-то навязчивое убеждение, будто она никогда не сможет быть близка с Тором. Ее не покидала мысль, что он женоненавистник.

И хотя он больше не придирался к ней и не выказывал явной антипатии, все равно оставалась стена непонимания, преодолеть которую было невозможно. Да она в общем-то и не пыталась пройти через эту стену. Любовь будто поглотила всю ее энергию, всю самоуверенность, природную способность восстанавливать душевные силы. Она находилась словно в дурмане, которому тайно радовалась. Даже ее жизнелюбие обрело какой-то горьковатый привкус: жизнь представлялась беспокойной и пустой.

Проходили дни и часы; а те, что оставались, казались драгоценными. Тор не скрывал своего намерения высадить ее, лишь они достигнут Родоса. И выпроводит ее, должно быть, с радостью. Зара тоже хотела покинуть корабль, чтобы не видеть его каждый день; она попытается преодолеть эти дурные, уничтожающие душу эмоции, и преодолеть их достойно. Но невыносимой казалась мысль, что она уже никогда его не увидит. В эти минуты она страстно желала замедлить время, остановить мгновения, дабы любоваться высокой мускулистой фигурой Тора и праздно мечтать.