Грааль никому не служит - Басирин Андрей. Страница 27

Я бросился бежать. Прыгать по умывальникам было неудобно, и я чуть не полетел в самую гущу сражения. Рунарх метнулся мне навстречу, чтобы перехватить, и я мстительно врезал ему ногой в челюсть. Будет знать, гад! За Иришку!

Джемитин ударился головой об стену, а я рванулся к двери. Мембрана упорно не хотела раскрываться. Скорее! Скорее! За спиной послышался хруст: симбионка жрала кибера. Рунарх полз ко мне – бледный, сутулый, словно фикус, всю жизнь росший в шкафу. Отчаянно крича, я замолотил кулаками по замку. И чудо: мембрана выпустила меня. Я вырвался на свободу.

Снаружи стоял дикий холод. Туман заполнял шахту; в нём гасло гипнотическое свечение струн. Я вздохнул с облегчением: вот только кошмаров мне сейчас не хватало.

– Твои действия опасны, – завывал мертвец. – Земля в беде! Тевайз в опасности!

В опасности? И очень хорошо. Я рванулся к пульту управления струнами. Возле ограждения лежал Визионер. Николая Джоновича нигде не было видно: скорее всего, холод настиг его у шлюза.

– Ваше превосходительство, – я схватил генерала за грудки и энергично встряхнул. – Ваше превосходительство, вставайте!

Бесполезно. Его голова моталась, словно грузило рыболовной сети. Из руки Визионера выпал шарик. Сам не зная зачем, я схватил его и ринулся бежать.

Успел я вовремя. Туман расползся, и из него вынырнул Джемитин. Рухнув на колени, мертвец слепо зашарил ладонями по полу.

– Андрей! Андрей! – выл он. – Ради общего рождения!

Когда бежишь, оглядываться нельзя. Но я не смог удержаться.

Симбионка расплескалась по полу белой соляной полосой. Драка с уборщиком не прошла даром: комбинезон лишился уродливой головы. Змеясь тонкими нитями, симбионка ползла ко мне. Отступать было некуда: я сам себя загнал в ловушку. В стене матово поблёскивала одинокая дверь-мембрана. Я с тоской подумал о бравых охранниках с той стороны стены. О системах обнаружения и защиты. Находись они на Луне, проку от них было бы столько же. Вряд ли мембрана меня выпустит без специального ключа.

– Общность рас! – безнадёжно донеслось из тумана. – Торжество разума!

Я рассмеялся. А может, рунархи не так уж плохи? Цивилизованный народ, пытать не будут. Сдаться им? Пусть делают, что хотят. Не звери же они.

Рунарх выполз из тумана и упал животом на загаженные плитки. Полоса вскипела жёлтой пеной, обволакивая его тело. Меня затошнило. Симбионка боролась за выживание, используя все возможные ресурсы.

– Джемитин! – отчаянно закричал я. – Что вы делаете?!

Жёлтые нити наползли на тело харона, скрывая его пульсирующим коконом. Я бросился к мембране и забарабанил в неё кулаками. Что-то звякнуло. Я схватил найденный в руке Визионера шарик и безо всякой надежды ткнул им в пульт управления двери.

Ещё раз. Ещё.

Ничего не произошло. Шарик с имперским логотипом открывал совсем другую дверь. Какую именно – я не знал. Знал только, что она находится по ту сторону пенной полосы.

Вот и всё. Из тупика мне не выбраться. Разве только разбежаться и головой в шахту, в переплетение сияющих струн. И тогда…

Я закрыл глаза, вжимаясь спиной в стену. Тьма надвинулась на меня.

…Шум подземной реки. Влажное дыхание волн.

Я стою на берегу, а в руке – тепло девчоночьей ладошки. Иртанетта-Иришка-Ира. Та, что недавно научилась смеяться – после долгих лет страха и боли.

– Адвей… ты возвращайся, пожалуйста! Я… я буду ждать тебя!..

Голос девчонки звучит отчетливо – так, словно Иришка и в самом деле рядом со мною.

А ведь всё просто. Между колоннами – силовое поле. Шахта наклонная, и если повезёт, оно меня отбросит по касательной к пульту. Я смогу убежать. По крайней мере, попытаюсь.

Я бросился навстречу симбионке.

– Эй! Эй, тварь! Я согласен!

Сугроб пены вырос уже мне по грудь. Ничего. Главное, подбежать ближе. Очень близко – иначе не перепрыгнуть.

Жёлтый маслянистый ручеёк потёк в мою сторону. Оттолкнувшись, я взлетел на перила ограждения и ухнул в шахту. Сердце отчаянно бултыхнулось в груди. Воздух затвердел, плотные струи подхватили меня и швырнули обратно. Мне показалось, что я лечу прямиком в пенную гору, но тут меня отнесло в сторону. Я ударился бедром о пульт управления, перелетел через Визионера и покатился по полу.

Под потолком зазмеились вспышки. С опозданием завыла сирена охранной сигнализации. Где ж ты раньше-то была, голубушка?! Давай, выручай! Я помчался к огромному полосатому кубу, окружённому хромированными клешнями форц-манипуляторов. Что-то подсказывало мне, что куб этот имеет отношение к сторожевым системам арсенала. Я вытянул руку с шариком-ключом, и о чудо! В полосатой стене возникло матовое пятно мембраны. Края её разошлись в стороны, пропуская меня вовнутрь.

Навстречу мне мчался парень в джинсах и сине-серой рубашке – худенький, тёмноволосый. Не успев ни удивиться, ни закричать, я врезался в своего двойника. В глазах потемнело. Шахта арсенала сжалась в точку, а потом – скакнула почти до первоначальных размеров. Почти – потому что сам я стал великаном. Куб давил мне на плечи, не давая вздохнуть свободно. Я вырвался наружу, а когда мне под ноги метнулся жёлтый склизкий комок, просто наступил на него. Язычки пламени вырвались из-под подошвы. Симбионка перестала существовать.

В панике я взлетел к потолку и завис там, подавая отчаянные сигналы тревоги.

– Не шевелись.

– Я не…

– Говорю, не шевелись!

Я наконец-то сообразил, что пытаюсь активизировать внешние сенсоры, вместо того чтобы просто открыть глаза. Яркий свет заставил меня зажмуриться. В нос бил запах антисептики, от которого хотелось чихать. Кажется, медблок надолго станет моим домом…

– Живой, – радостно загудел капитан. – Живой, чертяка!

– Итак, коллега, – послышался голос Сергея Даровича, – резюмирую: вы были правы, а я, старый идиот, ошибался. Единственное моё оправдание, к сожалению, служит отягчающим обстоятельством.

На этот раз я открывал глаза медленно. Как я и ожидал, меня держали в медблоке. Причём не просто больничной палате, а в отсеке высшей защиты – для пациентов, искалеченных чужой биосферой. Моё тело покрывала стальная скорлупа стасис-кокона. Из-за неё я напоминал ребёнка, попавшего в лапы компрачикосов.

«Человека, который смеётся» мы проходили в позапрошлом году. Интересная книжка. О том, как злые нейрохирурги выращивали генетически модифицированных комедиантов на потеху президента Парижа.

– Андрей, ты как себя чувствуешь? – спросил Визионер.

– Не знаю, – честно ответил я.

– Попробуй рассказать. Только ничего не утаивай.

– Хорошо. – Я задумался. Ничего особенного со мной не происходило. Мне хотелось перелететь на нейтральную позицию, закапсулироваться в стасис-полях, наладить интерфейс с местными системами защиты и обменяться паролями. Вот только как это выразить, я не знал. – Э-э… – осторожно начал я. – Странное ощущение. Как будто мне хочется спрятаться и одновременно подружиться… э-э… с защитницей орбиты. А ещё, – тут на меня напала стеснительность: – ещё я хочу посплетничать с ней и это… ну…

– Понятно. – Экзоразведчики переглянулись. – Базовые алгоритмы, проективный синдром Арраха.

– В рубашке ты родился, парень, – вздохнул Визионер.

– Так что же всё-таки случилось?

– Ты подчинил себе протея. А он передал тебе некоторые привычки. Через несколько часов это пройдёт. В общем, слушай.

Большую часть из рассказанного Визионером я уже и сам знал. С Джемитином наша разведка крупно лопухнулась. Рыбаков не зря получил своё прозвище. Визионер – это человек, который видит духов и общается с привидениями.

Джемитина он проморгал. Скорее всего, тот и не подозревал о своей шпионской миссии. Всё сделала программа, скрытая в симбионке. Смерть харона создала парадокс. Человеческое сознание не способно его воспринять. Сергей Дарович и Николай потеряли сознание. Я бы тоже свалился, если бы не моё упрямство. Если бы я не смотрел на гипнотизирующий свет струны.