Людишки - Уэстлейк Дональд Эдвин. Страница 24

Стив так не думал. Он представил себе разговор с каким-нибудь пентагоновским штабным ковбоем в генеральских погонах и свои старания навязать ему мысль о взрывах на военной базе. Ему вовсе не хотелось предпринимать такую попытку, не хотелось даже поднимать этот вопрос, чтобы получить вполне вероятный и вполне заслуженный яростный отказ. Нет, совсем не хотелось.

Как же выкрутиться? Как отбояриться даже от обещания обратиться с прошением в Пентагон? Все сидели и ждали, не сводя с него взглядов. Шлэрн видел в глазах Джерри Зейдельбаума ужас, сдобренный сочувствием, и знал, что на сей раз помощник не спасет его в самое последнее мгновение. Дабы потянуть время, конгрессмен принялся изливать все, что только приходило на ум:

– Э… вы понимаете… фу… ну… нынче военные переживают трудные времена…

– Тем более, – перебил его непримиримый Карсон. – Значит, они еще охотнее окажут гостеприимство.

О Боже. Что делать? Шлэрн повернулся к Тони.

– В чем именно заключаются научные изыскания этого доктора Филпотта? Они связаны с нетрадиционными источниками энергии?

– Сверхплотная антиматерия, – с едкой насмешкой ответил Карсон, как будто эти слова были наглыми чужеземцами, ломившимися в городские ворота.

– Да, совершенно верно, – вставил Тони и повернулся к Шлэрну. – Самые богатые источники энергии на нашей планете уже почти исчерпаны, так что в конце концов, причем скорее рано, чем поздно, нам придется вторгнуться в доселе неизведанные области в поисках новых энергоносителей.

– Неизведанные области? – переспросил Шлэрн, которому очень не понравилось высказывание Тони.

– Если верить этим высоколобым парням, – пояснил англичанин, – существуют два наиболее вероятных новых источника энергии, и оба почти неисчерпаемы. Это сверхплотная антиматерия и черные дыры.

– Разве черные дыры не в космосе? – спросил Шлэрн.

– В космосе. Это сверхплотные межзвездные образования, совершенно не отражающие света. Плотность черной дыры такова, что, сумей мы к ней присосаться, энергии нам хватило бы на все время существования человечества, да еще с избытком. – Тони усмехнулся и покачал головой. – Надо только подсоединить шланг, – добавил он. – Шланг длиной в несколько световых лет. Эта задача нам пока не очень по зубам, но можно пойти по другому пути. Вон аравийцы обмотали айсберг канатами и приволокли его в Персидский залив. Однако набросить аркан на черную дыру и подтащить ее к солнечной системе тоже не так-то просто. Значит, остается только сверхплотная антиматерия.

– А что это такое? – спросил Шлэрн.

– Ну, точно я не знаю, – признался Тони. – Нечто вроде антивещества, наверное. Только очень плотная штука, как черные дыры, а посему – потенциально неисчерпаемый источник энергии. Некоторые ученые, в том числе и наш доктор Филпотт, считают, что сверхплотную антиматерию можно воспроизвести в земных условиях и таким образом избежать многосложных поисков путей доступа к черным дырам.

Шлэрн кивнул, усердно шевеля мозгами.

– Вот, значит, чем занимается доктор Филпотт, – сказал он. – Ищет новый сверхмощный источник, энергии.

– Да, что-то в этом роде.

«И это мне придется продавать Пентагону, – подумал Шлэрн. – Прекрасного нового соседа. Господи, спаси и сохрани. Как же мне выкрутиться-то?»

И тут откуда-то из пучины потного отчаяния вдруг выплыло воспоминание о том клочке бумаги, который вручила ему секретарша Карсона. Шлэрн убрал руку от губ, поднял голову и расправил плечи.

– Грин-Медоу, – сказал он.

Все тупо уставились на него. Наконец прихвостень Карсона, Харрисон, спросил:

– Что такое?

Шлэрн повернулся к Тони Поттеру.

– Ваша «Юнитроник» связана с Англо-голландской компанией, так?

Тони улыбнулся.

– Мы – их детище, – ответил он.

– А разве Англо-голландская не входит в консорциум, который владеет Грин-Медоу?

Теперь они все поняли. И уставились на него как на сумасшедшего. И вновь Харрисон первым обрел дар речи.

– Конгрессмен, Грин-Медоу – атомная электростанция.

– Разумеется, это мне известно. Я сам немало сделал, чтобы штат изменил некоторые свои законы и ее могли построить здесь.

Харрисон покачал головой.

– Вы предлагаете поселить маньяка взрывника на атомной электростанции?

– А почему нет? – Шлэрн уже загорелся этой идеей и был готов отстаивать ее так же, как делал бы это в палате представителей. – Видит Бог, там уже привыкли к взрывам. Атомная станция – это и есть бесконечная череда управляемых взрывов, дающих нам полезную энергию. Если мы можем построить для доктора Филпотта лабораторию, способную удержать взрывную волну, на любой военной базе, то почему не можем сделать то же самое на атомной электростанции? Кроме того, в деле участвуют взаимосвязанные корпорации, Англо-голландская и «Юнитроник». Никаких сложностей, с которыми вы столкнулись бы, будь это государственное учреждение.

Карсона обуяло столь сильное сомнение, что лоб его стал похож на лист рифленого железа. Он повернулся к англичанину:

– Что вы думаете, Тони?

– На самый первый взгляд эта затея кажется полным бредом. – Тони одарил Шлэрна извиняющейся улыбкой. – Но если удастся сделать лабораторию совершенно безопасной, то почему бы не оборудовать ее в Грин-Медоу? Наш Марлон будет чувствовать себя там как дома, поскольку окажется среди единомышленников.

– Именно так, – молвил Шлэрн таким тоном, будто и ему пришел в голову этот довод, что не соответствовало действительности.

Надежда разгладила морщины на челе Карсона.

– Тони, вы полагаете, что это возможно?

– Позвольте мне сперва позвонить в несколько мест, – ответил англичанин. – И малость обмозговать эту задумку. Вовлечь ведущего исследователя в нашу работу… Да, позвольте мне подумать, что можно сделать.

Карсон одарил своих гостей улыбкой и сказал:

– У меня уже стало спокойнее на душе.

Вот что я узнал о людях. Что бы они ни делали, ими непременно движет совершенно дурацкое хитросплетение побудительных причин. Они почти никогда не совершают поступков просто потому, что в определенный момент времени эти поступки – самое разумное, что можно предпринять. К делу постоянно примешиваются какие-то политические резоны, или резоны общественно значимые, или религиозные, или денежные, или просто чувства, а то и предрассудки… Да мало ли что! Однако в конце концов выясняется, что обычно люди поступают совершенно неправильно – вот что важно. Это происходит, даже когда крошечная разумная частица их естества на миг высвечивает пред ними верный путь, которым следует идти. Человек, забывающий о здравом смысле и крепко сидящий в седле ни на что не годной лошади, являет собой, как ни крути, весьма жалкий образчик представителя существ своей разновидности.

А что же я? В данном случае я был голосом в телефонной трубке. Это я хотел, чтобы конгрессмен Шлэрн помнил о Грин-Медоу, вот и сунул клочок бумаги ему в карман. Чтобы он, руководствуясь своими резонами, по обыкновению совершил неверный поступок.