Полицейские и воры - Уэстлейк Дональд Эдвин. Страница 26

Вот будет потрясающий пример иронии судьбы: быть удержанными от совершения преступления служебным долгом. Я усмехнулся и подумал, что обязательно расскажу об этом Джо, когда мы увидимся. Я хорошо представлял себе его физиономию.

Добравшись до машины, я спрятал в багажник сумку с моей одеждой. Здесь же, в хозяйственной сумке, лежали другие номера машины.

Я захлопнул багажник, сел за руль и двинулся вдоль пристани. За последние десять лет она пришла в упадок, потому что основной портовый грузопоток переместился в Джерси. Так что здесь теперь было полно всяких укромных местечек, особенно под эстакадой, по которой пролегало шоссе Уэст-Сайда, где можно прятаться, сколько вам угодно. Некоторые грузоперевозочные компании оставляют тут на время порожние трейлеры, которые скрывают вас от случайного взгляда, брошенного из окна автомобиля, проезжающего по Двенадцатой авеню.

Я остановил машину рядом с опорой эстакады, сразу за каким-то трейлером, и посмотрел на часы. Я все еще опережал наш график, но теперь меня это не волновало: когда я уже совершил несколько шагов по пути к ограблению, то начал успокаиваться и гораздо меньше нервничал. Да, интересно. Перед началом нашего спектакля я весь трясся от волнения, а сейчас напряжение постепенно покидало меня, и я уже чувствовал себя так же спокойно, как будто просто ждал появления напарника Эда Дантино, чтобы отправиться на работу. Просто удивительно!

День был слишком жаркий, чтобы сидеть в машине. Я вылез, запер дверцу и прислонился к ней, ожидая Джо.

Глава 11

Они услышали шум парада раньше, чем увидели его: многоголосицу огромной толпы, музыку марша и бой барабанов. Громче всех были слышны барабаны, еще за несколько кварталов отсюда.

В звуках парада им чудилось что-то тревожное, как будто предвещавшее нечто неотвратимое и драматическое. Вероятно, такое впечатление производил грохот сотен барабанов в колонне, растянувшейся на несколько кварталов, ритм их боя, который был быстрее частоты ударов сердца. И если ты не маршировал в такт этому ритму, он будоражил и вызывал тревогу.

А если ты и без того взволнован предстоящим, первым в твоей жизни крупным ограблением, неуемный бой барабанов может довести тебя до сердечного приступа.

Оба приятеля испытывали тревожное чувство, но друг перед другом притворялись спокойными и деловитыми, что, возможно, было и неплохо, поскольку внешняя сдержанность помогала им справиться с волнением.

Некоторое время назад, встретившись на пристани, они и в самом деле были спокойны. Каждый успешно проделал первые шаги операции: Джо обеспечил им патрульную машину, Том переоделся в форму и нашел укромное место для своего “шевроле” – и это дало им ощущение уверенности, что все идет по плану. Там, под эстакадой, друзья быстро поменяли номера на машине и прикрепили на боках новые полицейские номера. Том и Джо действовали быстро и слаженно, и их грело ощущение, что они такие ловкие и организованные, что так хорошо подготовились и держат ситуацию под контролем.

Но когда они направились в центр и особенно когда въехали в узкие улочки финансового района, оба невольно стали думать о разных непредвиденных обстоятельствах, которые способны нарушить самый подуманный план. Друзьями снова овладело напряжение, и мерный грохот барабанов отнюдь не помогал от него избавиться.

"Паркер, Тобин, Истпул и К°”, облюбованная ими контора, располагалась в угловом здании с фасадом на улицу, по которой должен был пройти парад. Дальше по этой улице прилепилось другое здание с аркой, через которую можно попасть на соседнюю улицу. Именно туда они и направлялись, и их отделял от праздничной толпы и суматохи целый квартал, хотя шум слышался довольно отчетливо.

Рядом с аркой был укреплен пожарный гидрант, и Джо остановил около него патрульную машину. Они выбрались из нее и пошли в арку, на ходу невольно приноравливаясь к ритму барабанного боя. Впереди, в проеме арки, было черно от народа, и над головами демонстрантов колыхались разноцветные флаги.

И вдруг, когда друзья оказались под аркой, Джо внезапно громко рыгнул. Звук получился настолько резким и продолжительно-утробным, что, казалось, отразился от окон магазинов по обе стороны аркады, как гулкий удар кафедрального колокола. Том кинул на приятеля пораженный взгляд, а Джо потер грудь и смущенно улыбнулся:

– Просто я очень долго молчал и нервничал.

– А ты не думай об этом, – посоветовал Том больше себе, чем другу.

Джо криво усмехнулся:

– Ничего себе совет.

Они приблизились к концу аркады и ступили на тротуар, и шум нахлынул на них оглушительной волной, как будто рядом включили радио на полную громкость. Мимо проходили оркестранты, одетые в красно-белую форму, их медные начищенные инструменты вспыхивали на солнце, и отраженные лучи проблескивали сквозь толпу зевак на тротуаре. Справа приближался еще один оркестр, его музыка заглушалась грохочущей мелодией ближайшего ансамбля и веселыми криками и смехом зрителей. Вдоль всей улицы стояли офицеры полиции, их внимание было сконцентрировано на толпе. Том и Джо также выглядели полицейскими, присланными следить за порядком, во время парада.

Между фасадами зданий и толпами людей, наблюдавших за шествием, оставалась узкая полоска свободного тротуара. Друзья повернули налево и пошли по этой полоске друг за другом, двигаясь в том же направлении, что и оркестр по мостовой, но немного опережая его. Джо шел первым, широко шагая в такт музыке и барабанному бою и наблюдая за всем, что находилось на уровне его глаз: за людьми, копами, за входами в здания. Том вышагивал более тихо, посматривая на зевак, высовывающихся из окон, – практически в каждом окне стояло хоть по одному человеку.

На друзей никто не обращал внимания. Они свернули в парадный вход углового здания и прошли в лифт, находящийся на самообслуживании. Кроме них, в лифте никого не оказалось, и они быстро приклеили себе усы и надели очки с обыкновенными стеклами, которые достали из карманов. Это являлось дополнительной маскировкой, главное – они были в полицейской форме, за которой обычно не видят конкретного человека. Так, наблюдавшие за парадом зрители видели оркестрантов в ярком красивом облачении, но не различали лиц и потом не смогли бы опознать хоть одного из этих музыкантов. Нацепив очки, Том сказал:

– Когда поднимемся, разговор будешь вести ты, согласен? Джо усмехнулся:

– Почему я? У тебя приступ волнения перед выходом на сцену? Том не дал ему вывести себя из равновесия:

– Да нет, просто у меня нет практики.

– Ладно. – Джо пожал плечами. – Какие проблемы?

Лифт остановился, двери бесшумно раздвинулись, и друзья вышли. Конечно, Том все подробно описал приятелю, нарисовал даже схему охраняемой территории, но Джо появился здесь впервые, поэтому быстро огляделся, чтобы совместить реальную картину действий с воображаемой.

Около стойки не было никакой суеты, в отличие от того раза, когда Том посетил этот зал: вероятно, потому, что все смотрели парад. К тому же сейчас в зале находился только один стражник. Он облокотился на стойку, поглядывая на шесть мониторов, дающих изображения различных помещений конторы. На трех или четырех экранах были видны распахнутые окна и служащие, глазеющие на улицу. Судя по выражению лица охранника, он тоже не отказался бы от такого удовольствия.

Выходит, появилось еще одно основание в пользу того, что друзья проводили операцию именно во время парада: дорога к деньгам оказалась не так многолюдна, как в обычные дни. Они не рассчитывали на это, определяя дату Великого дела, но обрадовались дополнительному преимуществу.

Охранник перевел взгляд на вошедших, и его лицо сразу расслабилось, когда он увидел полицейских. Не убирая локтя со стойки, он выпрямился и произнес:

– Я вас слушаю, офицеры. Направляясь к стойке, Джо сказал:

– Мы получили сигнал, что из окон что-то бросают. Охранник недоумевающе сморгнул: