Паутина тьмы - Вагнер Карл Эдвард. Страница 43

– Хорошо! Вперед, пока они не опомнились! – прокричал Кейн, и флот мятежников вошел в гавань.

Несколько капитанов оказались неосторожными и столкнулись со скрытыми препятствиями, но большая часть флотилии мятежников вошла в гавань невредимой и устремилась на то, что осталось от имперского флота. Корабль сталкивался с кораблем, имперцы очертя голову атаковали мятежников, зная, что их миссия – самоубийство, и сражались как безумные, стремясь взять с собой в вечную ночь как можно больше врагов.

Уцелевшие рыбацкие лодки, загруженные зажигательными веществами, были подожжены и направлены в ряды захватчиков. Из-за тесноты в гавани точное маневрирование было невозможным – и пылающие лодки ударились о несколько военных кораблей, осыпав их огнем. По мере того как шло сражение, на пробивающиеся военные корабли сыпался разрозненный, но все возрастающий дождь стрел и снарядов. На дымящиеся стены быстро возвращались уцелевшие защитники.

Но флот мятежников неуклонно продвигался вперед, и, хотя часть вторгшихся кораблей погибла, защитников теснили без особого труда. Был захвачен последний из имперских кораблей, не способный устоять против неодолимых полчищ Кейна. Флот мятежников пристал к берегу, и тысячи солдат оказались там, чтобы продолжить битву. По приказу Кейна силы мятежников разделились на три части, чтобы войти в город с разных сторон.

Отразив щитом несколько стрел, Кейн спрыгнул на берег и рванулся к горящим руинам главных ворот. Его люди укрывались среди тлеющих обломков, остановленные товносианцами, которые собрали свои разрозненные силы на защиту главного входа. Солдаты приветствовали Кейна, когда он присоединился к ним, и уверенно последовали за ним в жестокую схватку возле бывших ворот. Подобно демону смерти, Кейн врубился в ряды защитников, круша их мощными ударами. Для этой битвы он вооружился боевым топором с короткой рукоятью. Размахивая обоюдоострым оружием сильной левой рукой, Кейн разрывал людей на куски, усеивая свой путь алыми брызгами расчлененных рук и ног, внутренностей и крови. На фоне топора абордажная сабля, которую Кейн сжимал правой рукой, мелькала, как змеиный язык. Не обращая внимания на стрелы в этой тесной схватке, Кейн отбросил щит, полагаясь на кольчугу.

Сквозь ряды защитников Кейн вел своих людей неодолимым клином. Товносианцы отчаянно сражались, но их безжалостно уничтожали среди дымящихся руин.

Мятежники бежали от дома к дому, убивая всех, кто не смог убежать. В наполненных дымом улицах столицы Империи эхом отдавались вопли мучимых женщин, плач детей, крики раненых и умирающих. Кошмар стал явью, ибо пираты и головорезы, нанятые Кейном, вернулись к своей истинной звериной сущности и упивались безумием насилия и мародерства.

Спеша сквозь этот пир разрушения, Кейн повел небольшой отряд мятежников к императорскому дворцу. Здесь сопротивление было организованным, и бой был яростным и упорным. Отряд мятежников под предводительством Имеля присоединился к ним у осажденных стен дворца. Если ренегат-товносианец и чувствовал угрызения совести, он их никак не выказывал.

– Где Альремас? – прокричал Кейн.

– Пробивается позади, – был ответ Имеля. – Будет здесь минут через десять—двадцать.

– Хорошо! – Кейн испытал горечь от того, что его враг казался неуязвимым. – Слушай, ты здесь все знаешь. Когда мы прорвемся внутрь, возьми несколько человек и захвати М'Кори. Помни – доставишь ее ко мне целой и невредимой. Я займусь прочими, пока не подоспеет Альремас с подкреплением.

Имель кивнул и вернулся к своим людям. Отправив часть людей под командованием Арбаса соорудить защитные завесы и стенобитные тараны из обломков, Кейн начал наступление на твердыню. Защита дворцовых стен была яростной и решительной – но лучники мятежников успешно сдерживали защитников, пока импровизированный таран пробивал главные ворота. Дворцовая стража отважно сражалась, но ее постепенно оттеснили превосходящие силы Кейна.

– Кейн! – Внезапно перед ним появилась осунувшаяся фигура в доспехах. Неистен Мариль видел, как гибнет его Империя, и теперь после часов яростного сражения он был здесь, чтобы защищать свой дворец. – Клянусь Хорментом, по меньшей мере я получу удовольствие от того, что отправлю твою черную душу в Седьмой Ад!

– Много народу пыталось сделать это! – презрительно крикнул Кейн. – И теперь Владыка Тлолуин присматривает за ними!

Заревев яростно, словно бык, Мариль бросился на Кейна. Император был сильным мужчиной и дрался, направляемый безумной яростью. Вот перед ним человек, который принес разрушение его огромной Империи. Если победа отвернулась от императора, то по крайней мере месть ему доступна. Кейн медленно отступал под неистовой атакой Мариля, парируя удар за ударом своим мечом и то и дело ударяя о щит императора топором. Мариль уклонялся от мелькавшего боевого топора, который был в левой руке Кейна, и неистово атаковал штормом сверкающей стали.

Неожиданный взмах более длинного клинка Мариля зацепил правую руку Кейна, глубоко разрезав заживающую рану. Абордажная сабля с лязгом выпала из руки Кейна. Не обращая внимания на боль, он осторожно стал кружить вокруг Мариля, выжидая, чтобы тот раскрылся. Он описывал топором сверкающие узоры, вызывающе рыча.

Мариль был слишком опрометчив в своем стремлении покончить с ненавистным врагом. Один промах – это все, что было нужно Кейну. Кейн сделал обманный выпад топором – отскочил, когда клинок Мариля дико свистнул у него над головой. На мгновение император раскрылся в попытке снести Кейну голову. С невероятной скоростью топор качнулся и пронзил панцирь и грудь Мариля. С глазами, все еще горящими ненавистью, Неистен Мариль рухнул на пол и испустил дух в луже крови.

– Зачем ты его убил? – спросил Арбас, с интересом следивший за дуэлью. – Эфрель это не позабавит. И для полного счастья наш друг Альремас прорвался сюда как раз вовремя, чтобы увидеть, как ты его прирезал. Я уверен, что он быстренько наябедничает Эфрель. Кейн, может, нам теперь не стоит торопиться на Пеллин?

Кейн выругался и осмотрел свою раненую руку.

– Не хватало еще позволить Марилю прикончить меня только для того, чтобы удовлетворить ее прихоть! Да пошла она! Я добыл Эфрель императорский трон, и, если Имель пленит М'Кори, она должна быть вполне довольна.

Тем временем Имель пробился к покоям М'Кори. Наконец, справившись с последними из тех, кто стоял на страже, он ворвался туда. Мятежники накинулись на кричащих служанок, потом добрались до самой М'Кори.

М'Кори поборола гложущий страх и с вызывающим видом поднялась навстречу ухмыляющимся захватчикам. Ей в голову приходили мысли о самоубийстве, но это было слишком отвратительно. Пока она была жива, была надежда, и, пока она знала, что Лагес жив, она отказывалась терять последнюю надежду.

Смакуя ее красоту, Имель проклял Эфрель за то, что она велела приберечь М'Кори для себя. Девушка стала бы хорошим подарком самому ценному слуге колдуньи.

– Иди с нами спокойно, и я обещаю, что тебе не причинят вреда, – сказал он своей белокурой пленнице. Он ободряюще улыбнулся. – В конце концов ты почетная пленница. Мы доставим тебя к императрице на Призарт.

– Никого нет подлее, чем предатель! – выплюнула М'Кори.

– Лучше победивший предатель, чем побежденный патриот,– пожал плечами Имель. Он приказал, чтобы девушку связали, и повел ее к Кейну. В разграбленном городе найдутся и менее принципиальные красотки.

Тем временем в кровавом хаосе улиц Лагес все еще продолжал сопротивление. Он разделился с дядей в начале битвы, чтобы встретить многоголовую атаку мятежников, и главный удар захватчиков обошел его стороной. Поэтому он с отрядом изнуренных имперских солдат до сих пор кружил по улицам, на которых бушевал разгул, и уничтожал попадавшихся им грабителей. Зная, что столица Империи пала, Лагес сражался, не думая о спасении, намереваясь погибнуть на пепелище своего города.

Затем до него добрался посланник с известием о том, что дворец пал, император убит, а М'Кори пленена. И Лагеса охватило дикое бешенство, он призвал своих людей следовать за ним в самоубийственной попытке спасти М'Кори. Но уставшие солдаты удержали его, убедив, что бессмысленно жертвовать их жизнями в бессмысленной атаке.