Райский сад дьявола - Вайнер Аркадий Александрович. Страница 64

– Занятно, – вздохнул Полк.

– Это знак его огромного уважения и доверия к тебе… Ты это понимаешь?

– Нет, не понимаю… Может быть, не пойму никогда… Фрилэнд грустно улыбнулся:

– Поймешь!… Обязательно поймешь… Позже… Он говаривал мне, что понимает тебя довольно хорошо… И не сомневался – если бы ты знал, что он может со своей кухни позвонить по прямому телефону любому руководителю спецслужб нашей страны, ты бы никогда не пошел в ФБР… Ты бы не захотел быть блатным выкормышем влиятельного и всеми уважаемого папаши…

– Нет, не захотел бы, – мотнул резко головой Полк. – И все, что я получил на службе, надеюсь, честно отработал…

– Отработал, отработал, – согласился Фрилэнд. – И уверен, что ты еще себя покажешь… Вообще, должен тебе сказать, очень бы мне хотелось лет через двадцать позвонить из дома вот на этот телефон, – он положил ладонь на белый аппарат с золотым орластым гербом, – и чтобы трубку снял ты…

Фрилэнд встал, давая понять – время истекло. Положив руку на плечо Стиву, он проводил его до дверей, говорил деловым голосом, и слова не проникали в сознание Полка:

– …Мы связаны сейчас с Россией очень тесными и порой неприятными узами… Я думаю, что они все придут сюда скоро – и их полицейские, и их бандиты, и бизнесмены… А шпионы никогда и не уходили… От тебя во многом может зависеть наше будущее взаимодействие с ними…

– Я постараюсь, сэр, – кивнул Полк.

– Постарайся, постарайся. – Директор крепко пожал ему руку, наклонился к Полку ближе и одними губами, будто про-слушки опасался, шепнул:

– Съезди к отцу… Поговори… Не дуйся… Ты давно не мальчик… Ты уже сам – Полк…

Охранник, провожавший Стивена к выходу, истомился одиночеством и развлекал его недисциплинарными несекретными разговорами:

– Я сейчас слышал по радио «Блумберг», что семьдесят два процента американцев принимают транквилизаторы…

– Очень может быть, – равнодушно согласился Полк. Его ответ охранника не устроил, он искал больших обобщений:

– Это наша плата за скачку впереди всех… Наверное, все-таки, это стоит… За все платим…

– Ага! Главное, не забывай платить в кабинках туалета, а то забудешь опустить квотер и застрянешь там навсегда…

Министр внутренних дел России Анатолий Куликов направил доклад Президенту Борису Ельцину «О состоянии и мерах по усилению борьбы с экономической преступностью и коррупцией в Российской Федерации». Выдержки из интервью министра:

– …Только в этом году было совершено 450 заказных убийств, в прошлом – 530. И практически во всех случаях почва для преступления – незаконный оборот денег.

– По вашим оценкам, какая доля национального дохода обращается сегодня в теневой сфере?

– От одной трети ДО; сорока процентов. Только за рубежом за последние пять лет наши бизнесмены укрыли от 150 до 300 миллиардов долларов.

– Порядок цифр, которые вы привели, вызывает естественный трепет. Они невольно наводят на мысль, что теневой бизнес в России не только не преследуется государством, но даже поощряется.

– Да у нас в идеологию было возведено, что легализация преступного капитала – явление положительное!

Гражданам сказали: все, что не запрещено законом, – разрешено. Вы разве забыли, что в качестве примера для подражания нам приводили Америку периода первичного накопления капитала? Вроде бы ничего плохого в этом нет, и мы тоже должны к этому прийти, только ускоренными темпами. Вот и пришли ускоренными темпами: воруют все и вся, кто, где и сколько может. И людей, поощряющих этот грабеж, к сожалению, предостаточно. Вот вам еще одна цифра: примерно треть доходов предприниматели тратят на подкуп госчиновников. Вдумайтесь в эту фантастическую цифру, и вам будет понятно, почему так мало желающих запустить механизм декларирования доходов…

45. ВЕНА – МОСКВА. МОНЬКА

От Вены до Москвы всего-то чуток на север, маленько на восток, пару часов лета, а к земле самолет уже пробивается через километровую толщу тяжелой осени.

Машина проваливалась в облака, как тонущий корабль в океан. Серая летучая плесень залепила нарядные очешки иллюминаторов.

Монька сидел тихо в огромном мягком кресле первого класса и творил молитву. Не сильно верил, что однажды самолет все-таки вынырнет из этой мутной пакости в зримый твердый мир. Он не любил летать. Все разговоры о том, что при авиакатастрофах погибает гораздо меньше людей, чем при автомобильных авариях, его никаким образом не устраивали. Он не верил, что такой огромный металлический пиздрон может держаться за воздух. И с молитвой не очень получалось – Монька не мог вспомнить ни одной подходящей молитвы о благополучном приземлении рейса № 112 «Аустриан».

И неудивительно! Праотцы и пророки на этих грохочущих железяках по небесам не летали люди были серьезные, о настоящем думали и Бога в молитвах своих тревожили по делу. Если Бог поможет, решил Монька, обойдется без молитвы, и так как-нибудь сядем, в воздухе не останемся.

Турбины успокаивающе рявкнули, под корпусом самолета что-то хрустнуло, чавкнуло, тяжело стукнуло – Монька догадался, что выпустили шасси. Уже приятно!

Но хотелось бы знать точнее – они что, собираются нас сажать в такой темноте? И в этот момент «Эрбас» вынырнул на свет Божий. Монька осторожно открыл глаз, посмотрел за окошко и узнал корпуса Зеленограда – они были под самым крылом.

Монька хорошо знал этот город. Собственно, он его знал, когда это еще был никакой не Зеленоград, центр советской электроники, а грязная деревня Крюково.

Здесь была огромная зона, которая возводила будущую цитадель науки и технического прогресса. Когда это было? Лет тридцать назад? Или больше? Неохота вспоминать. Но почти против воли Монька вспомнил, как его сосед по бараку, сионист, талмудист и начетчик Зелигман, которого Монька милостиво пригласил к себе на шконку разъедать полученную с воли передачу, объяснял ему:

– Великий маггид из Межерича для таких, как ты, Монька, составил вечный кодекс вора.

– И блатной закон тоже рэбаи придумали? – восхитился Монька.

– Ты, Монька, хоть и вор отпетый, но ты все-таки немного еврей. Ты запоминай, я все равно скоро умру, и ты на Страшном Суде хоть два слова себе в защиту скажешь…

– Валяй, – разрешил Монька и сам намазал старику огромный бутерброд с «бациллами». – Говори и жри – это можно, масло коровье, кошерное…

Голодный старик вещал о странных откровениях межерич-ского законоучителя, исчезнувшего в веках, – о семи нерушимых правилах вора.

Вор живет и делает все втайне.

Вор, чего не добился сегодня, постарается добиться завтра.

Вор знает одну верность – своим поделыцикам.

Вор готов на все ради предмета своего желания.

Вор, добившись вожделенного, сразу утрачивает к нему интерес.

Вор, чтобы украсть желанное, не боится никаких испытаний.

Вор никем и никогда, кроме как вором, не хочет быть.

И это – самое главное в характере вора…

Борт заходил на посадку. Секущий свист турбин полосовал туман, испуганно жавшийся рваными клочьями к земле. На подлете самолет трясло и качало, как старый плацкартный вагон на станции «Сортировочная». Монька снова закрыл глаза, ожидая этого отвратительного мига, когда самолет на жуткой скорости ударяет колесами в бетон полосы, – он много раз видел, как от этого удара кипит резина шасси, как синими струйками горят баллоны от нестерпимого жара прикосновения к тверди.

«Зачем мне все это? – думал Монька. – У меня есть все… У меня только мало времени… Лучше бы я полетел в Лондон проведать Арика».

Арика, свет души, мечту и наследника, единственного сына, позднего ребенка, Монька родил, когда ему давно минуло сорок. Вся страсть и нежность еврейского чадолюбия были вмещены им в этого симпатичного пацана. Тем более что мальчишка действительно подавал огромные надежды. О-о, каких неслыханных ухищрений и денег стоило определить его на учебу в Итонский колледж, инкубатор мировой духовной аристократии…