Но Змей родится снова? - Вайнин Валерий. Страница 5

Февраль был серым и слякотным. Посыпанный солью снег клейкой массой растекался по тротуарам. Казалось, Москва страдает от насморка, от чего делается мрачной и раздражительной. Недоброжелатели, впрочем, утверждали, что Москва почти всегда такая. В потоке грязных автомобилей дряхлый “жигуленок” цвета “беж”, вероятно, более всех средств передвижения соответствовал этому хмурому утру. Вынырнув из транспортного потока, “жигуленок” подпрыгнул на колдобине и припарковался у кафе с игривым названием “Амброзия”. Из “жигуленка” вышел парень в джинсах и синей куртке. Заперев автомобиль, он направился ко входу в бар. Роста парень был выше среднего, густая его шевелюра была в меру подстрижена, а на загорелом худощавом лице красовались неуместные в эту пору темные очки. Во всем остальном он ничем не выделялся в суетливой московской толпе, однако, искушенного наблюдателя наверняка поразила бы его походка: шел он изумительно легко, словно едва касаясь земли.

Бар в кафе “Амброзия” был небольшим, довольно уютным и, главное, работал с утра. Оставив куртку в гардеробе, парень вошел в мягко освещенное помещение, наполненное умопомрачительным кофейным запахом. Под курткой у парня оказалась лишь тонкая синяя рубашка, под которой угадывалось тренированное тело. Молоденькая барменша помахала ему рукой:

— Привет, Глеб! Тебе как обычно?

Парень окинул бар быстрым взглядом. За столиком расположился мятый мужчина с бутылкой “Балтики”. Посасывая пиво из горлышка, он уставился в газету “Сегодня”. Два субъекта в кожаных пиджаках глушили у стойки водку и развязно заигрывали с барменшей.

— Как обычно, Кать, — ответил вошедший парень. — У тебя проблемы?

Барменша — молоденькая хорошенькая блондинка — поспешно качнула головой.

— Все в порядке, Глеб. Ребята малость перебрали, но…

— Мы плохие, мы просто гадкие! — гоготнул один из пьяных субъектов, обратив к вошедшему отекшую физиономию. — А ты чё, сильно крутой, да?

Поправив темные очки, Глеб подошел к стойке.

— Они расплатились? — поинтересовался он у барменши. Та молча кивнула.

Опухший субъект вызывающе выпятил подбородок.

— Ну и чё? Какие будут предложения?

— Щас изжогу начнет нагонять, — ввернул его приятель. Глеб посмотрел на них, держа руки в карманах.

— Пойдем, красавцы. Провожу вас к выходу.

Опухший ухмыльнулся.

— А если, допустим, я пошлю тебя в жопу?

Глеб пожал плечами.

— Тогда я сломаю тебе руку. Или ногу. Что выбираешь?

Прозвучало это спокойно и убедительно. Оба пьяницы замерли. Барменша деловито наливала кофе. Мужчина за столиком перестал шелестеть газетой.

Приятель опухшего взглянул на часы.

— Вообще-то, Ген, времени в обрез. Начнем тут разбираться, разобьем что-нибудь… На фиг надо.

Опухший искоса глянул на Глеба:

— Считай, напугал, — и, выложив на стол серебристую визитку, обратился к барменше: — Без обид, ладно? Звякни на досуге, я тебе работу предложу. Получше, чем в этой конюшне.

— Обязательно, — пообещала девушка.

Субъекты в кожаных пиджаках, пошатываясь, потопали к выходу. Проводив их взглядом из темных очков, Глеб спросил:

— Где твой амбал, Катерина?

— А пес его знает! Когда надо, этого козла днем с огнем… Спасибо, Глеб. — Барменша подвинула к нему чашку кофе и блюдце с двумя бутербродами. — За счет заведения.

— Брось, — Глеб попробовал кофе, — так вы быстро прогорите.

Сидящий за столом помятый мужчина грохнул вдруг бутылкой пива.

— Ну и страна, мать вашу! — возопил он, тряся газетой.

— Что случилось? — вежливо полюбопытствовал Глеб.

— В четверг журналистку замочили! Ольгу Самарскую! Изнасиловали сперва на какой-то стройке, потом горло перерезали! И только сегодня, через четыре дня, обнародовали, падлы!

— Ужас какой! — вздрогнула барменша. — Просто беспредел!

Опираясь о стойку бара, Глеб застыл с надкушенным бутербродом.

— Вы знакомы с ее статьями? — обратился он к мужчине за столиком.

— Еще как знаком! — визгливо отозвался тот. — Готов поспорить, ей все это организовали!

— Кто? — спросил Глеб.

— Да кто угодно! У нас это дело плевое!

— Ужас! — повторила барменша.

Тут в бар ввалился краснощекий коренастый крепыш в распахнутом пальто. Стуча коваными каблуками, он направился прямиком к Глебу.

— Извини за опоздание, — сказал он, протягивая руку.

— Извиняю, — ответил Глеб, пожимая его короткопалую кисть.

— Толян, ты чего не здороваешься? — возмутилась барменша.

Толян виновато тряхнул круглой головой.

— Кэт, I am sorry. Жизнь задолбала. Короче, — обратился он к Глебу, — твой вопрос я не решил. Хозяин не берет в охрану “темных лошадок”.

— Понятное дело, блин! — в досаде отреагировал Глеб. — Ничего, что ли, нельзя придумать?!

Толян прищурил маленькие глазки.

— Никак не врублюсь: чего ты к нему так рвешься? Имеются другие варианты…

— Нет уж, хрен! — перебил Глеб. — Хочу к твоему хозяину! Второй сорт не для меня!

Толян удовлетворенно хмыкнул.

— Тогда выход один: подгребай сюда к трем часам. Я приведу Стаса. Если ты ему глянешься…

— Глянусь, не глянусь! Толян, я не девочка!

— Не заводись, Глеб. Только Стас может повлиять на хозяина. Вон Кэт словечко за тебя замолвит. — Толян подмигнул барменше. — Замолвишь, Кэт?

Девушка улыбнулась.

— А как же! — отозвалась она, протирая бокал. — Употреблю все свое влияние.

— Вот и о'кей. — Толян застегнул пальто и зашагал к выходу. — Короче, подгребай к трем.

Бамбуковые занавески дернулись и сомкнулись за его спиной.

— Откуда ты его знаешь? — полюбопытствовала барменша.

Проглотив остатки бутерброда, Глеб запил его остывшим кофе.

— В кабаке познакомились, — ответил он. — Там драка началась, и мы с ним от четверых отмахались. А что?

— Да так… — вздохнула барменша. — Глупый вы народ, мужики. И знакомства у вас глупые.

Глеб поправил темные очки.

— Кать, если ты что-то мне сказать хочешь, говори. А то бежать надо.

Приблизив к нему лицо, девушка понизила голос: