Королева его сердца - Валентино Донна. Страница 26

– Ты имеешь в виду пригласить его пообедать с нами? Сегодня ты уже отнесла ему еду, которой можно было накормить десятерых убийц.

– Это верно. И он съел все до последней крошки так быстро, что можно было подумать, во рту у него ничего не было уже сто лет. Как я понимаю, для того мускулы были в полной готовности к действию, организму требуется немало топлива.

– Гм… – Глори вспомнила, как туго натянулся на этих мускулах ее шелковый плащ.

– Если бы он был моим мужчиной, я бы уж кормила его вволю.

– О Боже, – простонала Глори.

Десять столов оставались пустыми. Десять. Данте сосчитал их, он любил точность во всем. За другими – их было полдюжины – оставались свободные места. Они все трое едва разместились за еще одним маленьким столом. Было довольно странно, что рядом с ними остановилась пожилая мисс Хэмпсон, спросившая, не может ли она присоединиться к ним. И как будто нарочно Глориана тут же с готовностью вскочила с места, взяла свободный стул у ближайшего стола и втиснула его между собою и Данте, чтобы могла сесть мисс Хэмпсон.

Данте пережевывал вторую порцию мяса. Удовольствие, получаемое им от блюда, тонко называвшегося бифштексом, уходило с каждым словом, произнесенным мисс Хэмпсон. Болтливая старуха ухитрялась выпалить подряд сотни, может быть, тысячи слов, останавливаясь только, чтобы набрать воздуха в легкие. Едва переведя дух, она продолжала словоизвержение, перескакивая без всякой видимой связи от одной пустой темы к другой.

Глориана вслушивалась в каждую ее бессмысленную тираду.

Она не отрывала от мисс Хэмпсон взгляда своих дивных изумрудных глаз, не удостаивая им ни Данте, ни его нового прекрасного костюма. Ее мягкие, розоватые губы были полураскрыты, и их влажная, соблазнительная полнота заставляла его забыть о еде. Ее комментарии ограничивались возгласами «О Боже!» и «Говорите, говорите, пожалуйста!», что воодушевляло мисс Хэмпсон продолжать нести чепуху своим дребезжащим, старушенчьим голосом, а уши Данте в это время едва не сгорали единственно от пленительного тона Глорианы, изредка вставлявшей отдельные слова.

Данте подумал, что ножом лучше не пользоваться, и, подцепив свой бифштекс вилкой, оторвал от него кусок зубами. Вот если бы это был не бифштекс, а горло мисс Хэмпсон! Короткий всплеск злорадного наслаждения тут же погас от сильного удара ноги Мод по его щиколотке. К собственному удивлению, он проглотил кусок неразже-ванным, едва не подавившись. Лучше, если бы мясо застряло в глотке у этой мисс Хэмпсон…

– Прислушайся к ее словам, – прошипела Мод.

– Так вот, – начала мисс Хэмпсон, набрав в легкие побольше воздуха, и выпалила одним духом: – Я осмотрю как следует свою полку и, прежде чем улечься, подопру дверь стулом, погашу свет и накрою голову подушкой на все время, пока поезд не уйдет из Холбрука. Я утверждаю, что должен быть принят закон против остановки поездов в этом городишке, пользующемся репутацией самого дикого места во всей Аризоне. Ведь это же надо – подвергать опасности таких хрупких незамужних женщин, как мы! И нет никого, кроме этого щеголя шерифа Оуэнса, кто бы поддерживал порядок. Но он слишком тонок для этого, как и его имя. Коммодор Перри Оуэне. Что за имя для шерифа! Впрочем, в данном случае имя не имеет значения, поскольку он заработал себе репутацию отличного стрелка. В одной руке у него всегда винтовка, а в другой – пистолет! К тому же говорят, что волосы у него доходят до середины спины и что они у него блестят как у девушки, а для этого, как вы сами понимаете, он должен их тщательно расчесывать каждый вечер. Что это за шериф, так занятый своими волосами? Вы ведь знаете, ходят слухи о том, что ковбои любят мучить мужчин с длинными волосами…

– Как, – прервал ее Данте, – неужели я должен опасаться ковбоев?

Он подозревал, что ковбои могли быть отвратительнейшими тварями-метисами, полулюдьми, полускотами, околдованными самим Ди для испытания Данте. Было бы нелишне подготовиться к мучениям, уготованным этими ублюдками.

– О! – заморгала мисс Хэмпсон с той же скоростью, с какой с ее языка сыпались слова. – О, о, о! Как это я не заметила, что у вас такие длинные волосы, мистер Тревани! Но я уверена, что вы вовсе не гомик, за которого ковбои принимают всякого длинноволосого мужчину. Уж шериф-то Оуэне наверняка доказал, что он не из таких!

Метисы. Полукровки. Его предположения были правильными. Защита Глорианы от этих дьявольских жес-токостей – достойный вызов, и Ди увидит, на что он способен.

– Что такое гомик?

– Мужчина, который больше любит мальчиков, чем девочек, – выпалила Мод.

– Мод!

– Она совершенно права, моя дорогая. – Мисс Хэмпсон согласно кивала, проявляя завидную терпимость для леди ее возраста. – Как бы то ни было, вам лучше всего будет сделать, как я, мисс Карлайл. Закупорьтесь в своем вагоне, как медведь в берлоге, пока мы не отъедем достаточно далеко от Холбрука.

– Я не смогу этого сделать, мисс Хэмпсон. Мы выйдем из поезда в Холбруке.

Сказанное Глори наконец заставило мисс Хэмпсон умолкнуть. Она сидела в нерешительности, то открывая, то закрывая рот.

– Мы не собираемся оставаться в Холбруке, – разъяснила Мод. – Как только запасемся провизией, тут же уедем в Плезент-Вэлли.

– Плезент-Вэлли! – почти вскрикнула мисс Хэмпсон. – О, о, о! Это еще хуже. Вы ни при каких обстоятельствах не должны ехать в Плезент-Вэлли.

– Я должна туда поехать. У меня там поместье.

– Эти парни из банды Ножа Мясника никогда не позволят вам там поселиться. Или вы не читаете газет? Там идет ужасная, кровавая междоусобица. Шериф Оуэне встречает каждый поезд, опасаясь тайного притока оружия в Холбрук, которым могли бы воспользоваться враждующие стороны! Если приезжает кто-то неизвестный, он требует от него объяснения целей приезда и в сомнительных случаях отправляет прямо в кутузку. Будь он гомиком, он никогда бы этого не делал, не так ли? Даже если бы ковбои думали, что он из таких, так как он носит пистолет на левом бедре, рукояткой наружу. Разве шерифы носят так пистолет? Чтобы вытащить его, нужно тянуться через весь живот. Однако шериф Оуэне – мастер своего дела, тем более что в другой руке у него винтовка. Говорят, он может стрелять из нее навскидку, не целясь. Что это за шериф, который стреляет из винтовки? Говорят, уголовники смеял'ись над ним, когда он появился в городе, из-за его длинных волос и манеры держать оружие, но он поубивал большинство из них, а оставшиеся теперь слишком напуганы, чтобы высовываться, и Холбрук мог бы не быть таким дрянным местом, если бы удалось сплавить весь сброд в Плезент-Вэлли и остановить доставку оружия в этот городок.

– Знаешь, Глори, – заговорила Мод, – мне кажется, я заразилась от тебя головной болью. С твоего позволения, я думаю, мне лучше уйти в наш вагон и улечься с холодным компрессом на лбу.

Данте отодвинул тарелку, потеряв аппетит от всех этих новостей, которые одним духом выпалила мисс Хэмпсон. Каждый оборот колес поезда подтверждал, что они сознательно лезут туда, куда здравомыслящие люди не осмелились бы сунуть нос. Бросив быстрый взгляд на Глориану, он увидел, что лицо ее побледнело. Она встала из-за стола, как будто хотела отодвинуться от самого звука слов «Плезент-Вэлли».

«Я не так глупа, Данте», – вспомнил он ее слова, но последние сведения, полученные от мисс Хэмпсон, поколебали его уверенность в этом. Все говорило против поездки на ранчо. Едва заметная напряженность ее фигуры и бледное лицо говорили ему, что она послушалась бы и согласилась с ним при малейшем нажиме с его стороны.

И все же… все же…

Ни одно королевство не достается легко ни одной королеве, в том числе и Англия Елизавете, как не достанется легко Глориане это скопление земли и травы, пригодное только для разведения коров. И если Данте не поможет Глориане защитить то, что оставил ей в наследство отец, ему придется расстаться с надеждой убедить Ди, что он будет служить Елизавете.

Он вдруг пожалел о том, что не наелся вдоволь бифштекса. Мясо было деликатесом, и он сомневался, что даже короли ели его каждый раз в день рождения или по праздникам, и это напоминало ему, что он ел его за обедом в году от Рождества Христова тысяча восемьсот восемьдесят восьмом, а не в тысяча пятьсот сорок четвертом. Он чувствовал, как у него начиналась изжога. Какой смысл подстрекать Глориану к такому рискованному путешествию ради подтверждения его честолюбивых помыслов?