Барабаны зомби - Батчер Джим. Страница 82

Я покачал головой.

– Я должен. Я не знаю, что произойдет через несколько часов, но, черт меня подери, эта девушка помогла меня просто потому, что я ее попросил. Я, а не кто-то, втравил ее в это. Коул и Кумори не жалели сил на то, чтобы уничтожить все экземпляры «Эрлкинга», которые смогли найти, и если они догадаются, что я узнал заклинание из ее памяти, ей будет грозить опасность. Мне нужно убедиться, что с ней все в порядке.

– Уууууу, – произнес Баттерс. – Это та девушка, которая приглашала вас, типа, на свидание?

Я зажмурился.

– Вы-то откуда знаете?

– Томас сказал.

Я беззвучно выругался.

– Напомните мне, чтобы я расквасил ему нос при случае.

– Эй, – запротестовал Баттерс. – По крайней мере, он разуверил меня в том, что вы гей.

Я смерил Баттерса взглядом и выбрался из машины.

– Садитесь за руль, – посоветовал я ему. – Если заметите какую-либо опасность, делайте ноги. По возможности сделайте круг и вернитесь, чтобы подобрать меня.

– Ясно, – кивнул Баттерс. – Понято.

Пригибаясь под дождем и ветром, я нырнул в подъезд Шилы. Оказавшись в вестибюле, я засветил пентаграмму, поднял ее над головой, а потом поднялся к ней на этаж так же, как сделал это утром. Лестница и вестибюль на этаже показались мне незнакомыми – как это бывает в темноте с местами которые прежде видел только раз или два, при дневном свете. Впрочем, я нашел дорогу к дверям Шилы без особого труда.

Я подождал секунду-другую и попробовал ощутить установленные ею обереги. Обереги оказались на месте. Что ж, хорошо. Если кто-либо приходил к ней со времени моего утреннего визита, ему пришлось бы или уничтожить оберег, или нейтрализовать его, чтобы попасть внутрь.

Если, конечно, этот «кто-то» не добился ее приглашения войти. Шила не производила впечатления человека, способного давать любому и каждому от ворот поворот на основании чистой паранойи.

Я постучал.

Ответа не последовало.

Она говорила, что собиралась к друзьям. Возможно, она на какой-то костюмированной вечеринке. Болтает с друзьями. Ест какую-то вкуснятину. Развлекается.

Возможно.

Я снова постучал.

– Шила? – окликнул я. – Это я, Гарри.

Я услышал за дверью мягкие шаги, скрипнула половица, потом дверь приоткрылась, звякнув цепочкой. В проеме стояла Шила. Изнутри квартиры струился теплый свечной свет.

– Гарри, – тихо произнесла она, и рот ее приоткрылся в улыбке. – Что вы здесь делаете? Сейчас, – она прикрыла дверь, лязгнула цепочкой и распахнула ее. – Заходите.

– Да мне некогда, – замялся я, но все же перешагнул порог. Внутри, на столе у дивана горело с полдюжины свечей; на смятом пледе лежала книга в бумажной обложке.

На этот раз Шила подобрала свои длинные, темные волосы в пучок, удерживаемый парой японских палочек для еды, так что уши и гладкая шея оказались соблазнительно открыты. Одежду ее составляли мягкая бумажная футболка с эмблемой «Медведей», доходившая ей до колен, и пушистые розовые шлепанцы. Футболка висела на ней мешком, но это все равно делало изгибы и округлости ее тела соблазнительнее, чем полагалось бы. Я видел ее икры, и сочетание мягкости и силы в них тоже впечатляло меня больше, чем полагалось бы.

Шила проследила направление моего взгляда, и щеки ее чуть порозовели.

– Привет, – произнесла она негромко.

– Привет, – отозвался я и улыбнулся ей в ответ. – Эй, я думал, вы собирались в гости?

Она покачала головой.

– Собиралась. Но пешком под дождем идти не хотелось, а дозвониться до друзей, чтобы меня подбросили, я не смогла, вот я и дома, – она склонила голову набок и нахмурилась. – У вас вид… не знаю, напряженный. Злой.

– И то, и другое, – кивнул я. – Тут всякие вещи происходят.

Она кивнула, и взгляд ее серых глаз посерьезнел.

– Я слышала, что заваривается какая-то нехорошая каша. Вы ведь с этим пытаетесь справиться, да?

– Да.

Она прикусила нижнюю губу.

– Тогда зачем вы здесь?

Очень хороша она была – в короткой рубахе, в сиянии свечей. Лица она не красила, и все равно казалась пьяняще мягкой, женственной. Я подумал, не поцеловать ли мне ее еще раз – ну, проверить, не вышел ли первый поцелуй так, случайно. Все же я тряхнул головой и напомнил себе, что сегодня ночью мне нужно заниматься делом.

– Я только хотел удостовериться, что с вами все в порядке.

Глаза ее расширились.

– Мне что, грозит опасность?

Я успокаивающе поднял руку.

– Не думаю, чтобы так. Но сегодня за мной следили. Мне надо убедиться, что вы в безопасности. Вы никого не видели? Или, может, тревожились без видимой причины?

– Не больше, чем в любой другой день, – ответила она.Ударил гром, и дождь припустил по стеклам с удвоенной силой. – Нет, честно.

Я перевел дух и чуть расслабился.

– Что ж, хорошо. Я рад.

Снова грянул гром, а мы так и стояли, глядя друг на друга. На мгновение мы посмотрели друг другу в глаза и тут же отвели их, пока ничего не случилось.

– Гарри, – тихо произнесла она. – Я могу вам чем-нибудь помочь?

– Вы уже помогли, – отозвался я.

Она шагнула ко мне, и ее темные глаза разом показались мне ужасно большими.

– Вы уверены?

Мое сердце снова забилось быстрее, но я чуть отодвинулся от нее.

– Угу. Шила, я просто знал, что не смогу сосредоточиться на том, что мне предстоит сделать сегодня, если не повидаюсь прежде с вами.

Она кивнула и скрестила руки на груди.

– Хорошо. Но когда вы покончите с этими делами, я хотела бы с вами поговорить кое о чем.

– О чем? – спросил я.

Она тряхнула головой и положила руку мне на локоть.

– Это так просто не объяснить. Если вы считаете, что вам необходима полная концентрация, мне не хотелось бы отвлекать вас всякими пустяками.

Я посмотрел ей в лицо, потом – очень осторожно – скользнул взглядом ниже.

– Возможно, так лучше. А то сейчас я нахожу вас очень отвлекающей.

Она покраснела сильнее.

– Нет. Это вы так реагируете на опасность. Вы боитесь, что погибнете, а секс по природе своей жизнеутверждающий.

– Думаете, поэтому? – усомнился я.

– Помимо всего прочего, – сказала она.

Несколько следующих секунд мои гормоны делали все, что в их силах, чтобы склонить меня к отказу от концентрации, но я обуздал их. Шила говорила правду: меня мучили боль, и страх, и опасность, и подобные обстоятельства порой заставляют вас обращать внимание на самые разные штуки: на отблески свечей на волосах у Шилы, например, или на слабый аромат розового масла и цветочного мыла – ну и, конечно, в тот момент опасность грозила Шиле примерно так же, как и мне.

Я не хотел пользоваться моментом. И я не хотел начинать с ней ничего такого, чего я мог бы не довести до конца. Из всего, что я знал, выходило, что я буду мертв еще до наступления следующего дня, а это самое последнее дело – позволить вещам зайти слишком далеко только потому, что ты напуган.

С другой стороны, если подумать, нет ничего плохого в том, чтобы получать удовольствие от жизни, пока она у тебя еще есть.

Я наклонил голову, осторожно приподнял ее подбородок здоровой рукой и снова поцеловал в губы. Она вздрогнула и отозвалась – медленно, неуверенно, застенчиво как-то. Еще секунду я касался ее губ своими, не отпуская ее подбородка пальцами, а потом выпрямился, осторожно оборвав поцелуй.

Мгновением позже она открыла глаза; дыхание у нее чуть участилось.

Я коснулся ее щеки пальцами и улыбнулся ей.

– Скоро перезвоню.

Она кивнула. Глаза ее затуманились тревогой.

– Поосторожнее, ладно?

– Гарри? – послышался голос.

Я вздрогнул и оглянулся.

– Гарри! – снова послышалось со стороны двери, и я узнал голос Баттерса. Странно прозвучал этот голос: словно Баттерс стоял в пустой, лишенной мебели и ковров комнате.

Шила застыла, глядя в сторону двери.

– Ох, черт, – произнесла она.

Я уставился на нее.

– Что?

– Я не хотела отвлекать вас, – сказала она, и голос ее прозвучал загадочно.