Старший сын - Вампилов Александр Валентинович. Страница 13
Появляется Сарафанов. Он выгладит утомленным, но настроение у него лирическое.
САРАФАНОВ. Добрый вечер, архаровцы! (Замечает Кудимова.) Извините.
НИНА. Познакомься, папа…
КУДИМОВ. Кудимов. Михаил.
САРАФАНОВ (церемонно, с подчеркнутым достоинством, слегка изображая блестящего гастролера, любимца публики). Сарафанов… Так-так… очень приятно… Наконец-то мы вас видим, так сказать, воочию. Очень приятно. Садитесь, пожалуйста. (Бусыгину.) Васенька дома?
БУСЫГИН. Дома. Но он не в духе.
Сарафанов снимает шляпу, кладет ее на стол, в плаще опускается на стул. Нина уносит в прихожую его шляпу.
САРАФАНОВ (Кудимову). Мой старший сын. Познакомились? КУДИМОВ. Да. Познакомились.
Возвращается Нина.
САРАФАНОВ. Спасибо… (Нине и Кудимову.) Ну что ж, молодые люди, что ж… Вы давно все обдумали, решили, а мы… Мы принимаем так, как оно есть. Такова уж наша участь.
КУДИМОВ (наливает всем шампанского). С вашего разрешения – за вас, за наше знакомство.
Все встают.
САРАФАНОВ. Что ж. Я рад. Мы все здесь рады, верно, Володя?
НИНА (Бусыгину). Ты рад или не рад?
БУСЫГИН. Твое здоровье, папа.
КУДИМОВ. Ваше здоровье.
СИЛЬВА. Ваше здоровье.
САРАФАНОВ. Спасибо, спасибо. Но у меня другой тост, друзья… Извините, но я сяду. (Садится.) Устал… Сегодня я устал. Как будто я пешком прошел через весь город… (На мгновение смутился, потом – снова чуть рисуясь.) Глинка, если вы знаете, любил кларнет и в своих сочинениях всегда уделял ему много места…
В то время как Сарафанов говорит, Кудимов пристально всматривается в его лицо.
Да… Так вот. Сейчас, когда я возвращался домой, я размышлял о жизни. Кто что ни говори, а жизнь всегда умнее всех нас, живущих и мудрствующих. Да-да, жизнь справедлива и милосердна. Героев она заставляет усомниться, а тех, кто сделал мало, и даже тех, кто ничего не сделал, но прожил с чистым сердцем, она всегда утешит. Сегодня я хочу выпить за своих детей… (Замечая пристальный взгляд Кудимова.) Простите, отчего вы так на меня смотрите?
КУДИМОВ. Извините, но мне кажется, я вас где-то видел. Не могу вспомнить, когда и при каких обстоятельствах, но я вас где-то видел.
САРАФАНОВ (с беспокойством). Возможно… Так вот, я хочу выпить за своих детей, за тебя, Володя… (Нине) за тебя, за Васеньку. (Кудимову.) Это мой младший, он сейчас отдыхает. Итак, за вас, дети, за ваше здоровье, за ваше счастье…
Все, кроме Бусыгина, выпивают.
БУСЫГИН. Твое здоровье, папа. (Выпивает.)
КУДИМОВ (глядя на Сарафанова). Не могу вспомнить где, но я вас видел. Это точно.
НИНА. Ну видел, ну и что?..
КУДИМОВ. Но где?
НИНА. Да не все ли равно?
КУДИМОВ. Я буду мучиться, пока не вспомню. У меня всегда так. Ну где же, где?
САРАФАНОВ (с беспокойством, но и не без оптимизма). Я артист. Вы могли видеть меня на эстраде.
НИНА. Папа музыкант, ты прекрасно об этом знаешь.
САРАФАНОВ (с большим беспокойством, но и надеждой). Возможно, в филармонии?
КУДИМОВ. Нет-нет…
САРАФАНОВ (поспешно и категорически). Значит, в театре.
КУДИМОВ. Нет, не в театре…
НИНА. Боже мой, какое это имеет значение?..
КУДИМОВ. Минуточку, минуточку…
БУСЫГИН (Кудимову). А ты не опоздаешь? Осталось восемнадцать минут.
КУДИМОВ. Спасибо, за часами я слежу… Но я должен вспомнить…
НИНА. Да хватит тебе! Так можно вспоминать до самой смерти.
КУДИМОВ. Вспомнил!
СИЛЬВА. Наконец-то.
КУДИМОВ. Я видел вас на улице!
НИНА. Ну слава богу. Надеюсь, ты успокоился?
КУДИМОВ. Ну конечно! Ты сказала «до самой смерти», и я сразу вспомнил. (Сарафанову.) Я видел вас на похоронах.
Небольшая пауза.
НИНА. На каких похоронах?
КУДИМОВ. Черт! Как я мог забыть, ведь это было на прошлой неделе, и в руках у вас был этот самый кларнет!
НИНА. Нет, ты обознался.
КУДИМОВ. Ни в коем случае. Хоронили какого-то шофера, вы шли по улице Коминтерна часа в четыре дня.
НИНА. А я говорю, ты обознался.
КУДИМОВ. Да нет же, Нина! Хоть я видел только мельком, но у меня хорошая зрительная память.
БУСЫГИН. На этот раз она тебя подвела. Ты его с кем-то спутал.
КУДИМОВ. Ничего подобного. (Сарафанову.) Вы были в плаще и в этой самой шляпе. Скажите!
САРАФАНОВ. Э…
БУСЫГИН (перебивает). Тебе показалось.
КУДИМОВ. Да точно!
БУСЫГИН. Ты обознался.
КУДИМОВ (Сарафанову). Да скажите вы им.
БУСЫГИН. Папа, молчи. (Кудимову.) Ты обознался, неужели ты этого не понимаешь?
КУДИМОВ. Да я даю вам честное слово!
БУСЫГИН. Послушай! Ты ошибся, это ясно всем, и тебе в том числе.
КУДИМОВ. Нет, минутку!
БУСЫГИН. Сам понимаешь, что ошибся, и настаиваешь на своем. Нехорошо. Выходит, ты врешь.
КУДИМОВ (вскакивает). Что? Да я тебя за такие слова…
СИЛЬВА (незаметно тянет Кудимова за ремень, пытается его усадить). Сиди и не кашляй.
БУСЫГИН (поднимается). К тому же тебе пора в казарму. У тебя в запасе всего тринадцать минут.
НИНА. Прекратите! Сейчас же прекратите!
САРАФАНОВ. Да, ребята. Не надо скандалить…
КУДИМОВ. Я разговариваю нормально и говорю правду, а если (поворачиваясь к Бусыгину) кому-то это не нравится, пусть он идет ко всем чертям.
САРАФАНОВ. Что значит – кому-то? Он мой сын и брат моей дочери. И вы должны разговаривать повежливей.
КУДИМОВ. Но вы-то? Почему вы молчите? Ведь это вы были на похоронах. Скажите, в конце концов!
САРАФАНОВ. Да, я должен признаться… Михаил прав. Я играю на похоронах. На похоронах и на танцах…
КУДИМОВ. Ну вот! Что и требовалось доказать.
САРАФАНОВ (Бусыгину и Нине). Я понимаю ваше поведение… Спасибо вам… Но я не думаю, что играть на похоронах позорно.
КУДИМОВ. А кто об этом говорит?
САРАФАНОВ. Всякая работа хороша, если она необходима…
КУДИМОВ. Нет, вы не подумайте, что я вспомнил об этом потому, что мне не нравится ваша профессия. Где вы работаете – для меня не имеет никакого значения.
БУСЫГИН. Для тебя.
САРАФАНОВ. Спасибо, сынок… Я должен перед вами сознаться. Вот уже полгода, как я не работаю в оркестре.
НИНА. Ладно, папа…
КУДИМОВ (Нине и Бусыгину}. А вы об этом не знали?
САРАФАНОВ. Да. Я скрывал от них… И совершенно напрасно…
КУДИМОВ. Вот что…
САРАФАНОВ. Да… Серьезного музыканта из меня не получилось. И я должен в этом сознаться…
КУДИМОВ. Ну что же. Уж лучше горькая правда, чем такие вещи.
БУСЫГИН (показывает Кудимову часы). Десять минут. (Сарафанову.) Папа, о чем ты грустишь? Людям нужна музыка, когда они веселятся и тоскуют. Где еще быть музыканту, если не на танцах и похоронах? По-моему, ты на правильном пути.
САРАФАНОВ. Спасибо, сынок… (Кудимову.) Вы видите? Что бы я делал, если б у меня не было детей? Нет-нет, меня не назовешь неудачником. У меня замечательные дети…
Из соседней комнаты выходит Васенька. Он в плаще, за плечами у него рюкзак.
ВАСЕНЬКА. Ага… Большое оживление в семейной жизни… Что ж, продолжайте, я желаю вам всего хорошего.
САРАФАНОВ. Васенька… Ты выбрал неподходящее время…
ВАСЕНЬКА. Нет, папа, нет, дорогой! На этот раз меня не остановишь.
БУСЫГИН (подходит к Васеньке с намерением снять с него рюкзак). Послушай, старина, бросай мешок, не надо так спешить.
НИНА (подходит к Васеньке). Раздевайся. (Пытается снять плащ.)
ВАСЕНЬКА (Нине). Отстань. (Вырывается.) Что тебе надо? Чего тебе не хватает? Положись на папу, он все устроит.