Злой гений Нью-Йорка [Дело Епископа] - Ван Дайн Стивен. Страница 31

— Никаких признаков насилия?

— Никаких. Совершенно ясный, типичный случай.

Глава XVIII

СТЕНА В ПАРКЕ

Суббота, 16 апреля, 11 часов утра

Когда доктор положил тело миссис Друккер на кровать и прикрыл его простынёю, мы опять спустились вниз.

— С научной точки зрения совершенно правильно говорить о естественной смерти от потрясения, — сказал Ванс, — но наша ближайшая задача — найти причину потрясения. Очевидно, оно связано со смертью Друккера. Быстро повернувшись, он вошёл в гостиную. Миссис Менцель сидела там же, где он её оставил. Ванс подошёл к ней и ласково сказал:

— Ваша барыня умерла ночью от разрыва сердца. Хорошо, что она не пережила своего сына.

— Gott gebe ihr die ewige Ruh! [6] — набожно прошептала Мендель. — Ja, так лучше…

— Смерть наступила в десять часов. — Вы не спали в это время, миссис Мендель?

— Я не спала всю ночь, — испуганным голосом сказала она.

— Скажите нам, что вы слышали сегодня ночью?

— Кто-то приходил сюда.

— Да, кто-то приходил около десяти часов через парадную дверь. Вы слышали?

— Нет, но когда я легла, я слышала голоса в комнате м-ра Друккера.

— Разве раньше вам никогда не случалось слышать голоса в комнате около десяти часов?

— Но слышен был не его голос. У него был высокий голос, а этот был низкий, грубый… Ещё слышался голос миссис Друккер… а она никогда не заходила ночью в комнату сына.

— Как вы могли все так ясно слышать через закрытую дверь?

— Моя комната как раз над комнатой м-ра Друккера.

— Что же вы услышали ещё? — спросил Ванс.

— Сначала похоже было, что барыня плачет. Потом мне показалось, что она смеётся… А дальше мне показалось, что барыня говорит какие-то стихи…

— Вы бы их узнали, если бы опять услышали? Не эти ли?

«Раз горбун наш сел на стену,

Бух! И грохнул, как полено».

— Bei Gott, das sind diselben. [7] — Опять выражение ужаса появилось на её лице.

— Слышали вы ещё что-нибудь?

— Нет. Потом все было тихо.

— Вы не слышали, чтобы кто-нибудь выходил из комнаты м-ра Друккера?

— Через несколько минут кто-то очень тихо открыл и закрыл дверь, и я услышала шаги в передней.

— Ну, все кончилось, миссис Менцель, — сказал Ванс успокоительно, — вам больше нечего бояться. Теперь мы можем сделать некоторые догадки о том, что произошло здесь вчера ночью. Убийца взял у Друккера ключ и вошёл через парадную дверь. Зная, что комната миссис Друккер находится в задней части дома, он рассчитывал пробраться в комнату Друккера, исполнить задуманное и уйти незамеченным тем же путём. Но миссис Друккер услышала и пошла в комнату сына. Дверь могла быть приоткрыта, она увидела пришельца и узнала его. Она вошла в комнату и спросила, что ему надо. Он мог ей ответить, что пришёл известить её о смерти сына — вот причина её стонов и истерического смеха. Но это была лишь временная игра. Он обдумывал, как её убить! Он не мог допустить, чтобы она вышла живой из комнаты. Может, он ей это и сказал, — помните, «говорил сердито»? А потом он рассмеялся. Он терзал её в порыве безумного эгоизма, он рассказал ей всю правду, а она могла лишь повторять: «О Боже! О Боже!». Может, он вспоминал Горбуна; для своей чудовищной шутки он не мог найти лучшего слушателя. Она, в припадке ужаса, повторяла стишки, но сердце не выдержало потрясения, она упала поперёк кровати. Он понял, что случилось, и спокойно ушёл.

— Самое непонятное в трагедии сегодняшней ночи — почему этот человек приходил сюда после убийства Друккера, — сказал Маркхэм.

Ванс задумчиво курил.

— Попросим Арнессона разъяснить нам этот пункт. Может быть, он и прольёт кое-какой свет.

— Да, очень может быть, — присоединился Хэс. — Но ведь тут было несколько человек, которые могли бы многое объяснить.

Маркхэм остановился перед сержантом и спросил:

— А сколько их было? Приведите их завтра ко мне. Как они были расставлены?

— Их было трое, сэр, кроме Гилфойла. Эмери было приказано следить за Парди; Сниткин был поставлен на Риверсайдской аллее у 75-й улицы, чтобы наблюдать за домом Друккера. Хеннеси стоял на 75-й улице возле Вест-авеню. Они ведь все ждут у того места, где был найден Друккер, я сейчас их приведу.

Через пять минут он вернулся с тремя сыщиками. Маркхэм первым вызвал Сниткина. Вот результаты его показаний:

Парди вышел из дому в 6 часов 30 минут и пошёл прямо к Дилларду. В 8 часов 30 минут Белл Диллард, в вечернем туалете, села в такси и поехала по Вест-авеню. (Арнессон вышел вместе с нею и усадил её, а потом сейчас же вернулся домой).

В 9 часов 15 минут профессор Диллард и Друккер вышли из диллардовского дома и медленно пошли по Риверсайдской аллее, перешли её у 74-й улицы и свернули на дорожку для верховой езды.

В 9 часов 30 минут Парди вышел из диллардовского дома, пошёл по аллее и повернул в город.

Немного позже десяти профессор один вернулся, перейдя через аллею у 74-й улицы.

В 10 часов 20 минут Парди вернулся домой по той же дороге, по какой ушёл.

Белл Диллард была доставлена домой в 12 часов 30 минут в лимузине, наполненном молодёжью.

Затем докладывал Хеннеси, но его сведения только подтвердили то, что сказал Сниткин.

Эмери сообщил:

— Днём Парди долго был в шахматном клубе и вернулся домой около четырех часов. Потом в половине седьмого он пошёл к Дилларду и оставался там до половины десятого. Когда он вышел оттуда, я пошёл за ним. Пройдя по аллее до 79-й улицы, он вошёл в верхний парк…

— Не пошёл ли он по дорожке, на которой был убит Спригг?

— Он должен был пойти по ней. В этом месте нет другого пути наверх.

— Далеко он ушёл?

— Нет, он остановился на том месте, где убили Спригга, а потом тем же путём пошёл назад и свернул в малый парк, где находится детская площадка. Он медленно шёл вдоль дороги для верховой езды и, когда проходил по верху стены, натолкнулся на старика и Друккера, которые разговаривали, опершись на балюстраду.

— Вы говорите, что встретили профессора и Друккера на том самом месте, откуда потом Друккер свалился вниз? — спросил Маркхэм.

— Да, сэр. Парди остановился поговорить с ними, а я пошёл дальше. Когда я проходил мимо них, Друккер сказал: «Почему вы сегодня не играете в шахматы?». И мне показалось, точно он был недоволен, что Парди остановился, и намекнул ему, что он лишний. Я шёл дальше по стене до 74-й улицы, где растут деревья, под которыми можно спрятаться…

— Вы хорошо могли оттуда видеть Парди и Друккера? — прервал его Маркхэм.

— По правде говоря, сэр, я совсем не мог их видеть. Спустился туман, а в этой части парка нет ни одного фонаря. Но я рассчитал, что Парди скоро дойдёт до меня и стал ждать его.

— Ведь было около десяти часов?

— Полагаю, сэр, без четверти десять.

— Был кто-нибудь ещё на дорожке в это время?

— Я не видел никого. Туман всех заставил сидеть дома. Вот именно потому, что кругом никого не было, я и ушёл так далеко вперёд. Парди не дурак, и я уж подметил, что он раза два посмотрел на меня, точно подозревал, что я выслеживаю его.

— Сколько времени прошло, пока вы снова его увидели?

— Плохо я рассчитал сегодня ночью, — сознался он, осклабясь. — Парди должен был идти назад тем же путём и перейти аллею у 79-й улицы; через полчаса, а может и позже, я увидел, что он идёт домой с угла 75-й улицы.

— Но, если вы были у входа в парк с 74-й улицы до четверти одиннадцатого, вы должны были видеть профессора Дилларда. Он вернулся домой около десяти часов по этой дороге, — заметил Ванс.

— Так точно, я его видел. Я уже минут двадцать ожидал Парди, когда профессор один прошёл мимо меня, перешёл через аллею и пошёл домой. Я подумал, что Парди и Горбун все ещё разговаривают, и не вернулся назад, чтобы проверить.