Пейзаж с ивами - ван Гулик Роберт. Страница 10

– Кто убил вашего хозяина? – неожиданно бросил судья.

– Кто-то из новых, – тотчас ответила Кассия. – Ни один человек из «старого мира» не поднял бы руку на вельможу! Должно быть, какой-нибудь поставщик продажных женщин, которого хозяин сегодня сам пустил в дом.

– В последнее время к вашему хозяину приходило много гостей?

– Нет, мой господин. До чумы к нему чуть не каждый вечер таскались непотребные женщины со своими сводниками. Но после того как в доме умерло несколько слуг, эти негодницы сюда ни ногой. Изредка заходили лишь господин Мэй и господин Ху. Господин Ху живет напротив, на том берегу канала.

Судья Ди захлопнул веер.

– Кстати, – обронил он, – кто лечит вашу хозяйку?

– Доктор Лю. Говорят, известный целитель. Но развратник такой же, как и ваш хозяин. Он часто принимал участие во всяких безобразиях тут, на галерее. До некоторой степени, конечно, ведь любому известно, что Лю не может иметь дело с женщиной.

– Попридержите-ка свой ядовитый язык! – рассердился судья. – В конце концов, у нас существует закон о клевете! Отправляйтесь и пришлите сюда сына с новой свечой.

– Как будет угодно господину.

И Кассия неуклюжей, размашистой походкой направилась к двери.

Судья Ди задумчиво погладил усы.

– Потрясающе! – пробормотал он. – Удивительная смесь ненависти и слепой абсолютной преданности!

– Это, мой господин, отголоски переворота столетней давности, – заметил Тао Гань. – Поднебесная тогда поделилась на несколько враждующих государств, не было ни единой власти, ни общего для всех закона. Средства существования, сама жизнь людей полностью зависели от хозяев-феодалов. Иметь плохого хозяина было лучше, чем оказаться вообще без покровителя, ибо последнее означало рабство у варваров-захватчиков или голодную смерть.

Судья Ди кивнул.

– Если И на самом деле был таким развращенным выродком, почему торговец Мэй ничего не рассказал мне о его темных делах? – с раздражением буркнул он.

Тао Гань пожал плечами:

– Мэй был человеком самых светлых устремлений, мой господин, но он родился и вырос в «старом мире».

– И видимо, И старался держать свои увлечения в строжайшей тайне. А эта служанка скорее умрет, чем хоть словом выдаст убийцу. Правда, ее сын может оказаться поразговорчивее, он ведь очень молод и, вероятно, не так одержим предрассудками прошлого. Что там у тебя?

Тао Гань нагнулся и поднял с пола какую-то вещицу, лежавшую возле массивной ножки скамьи. Разжав руку, он показал судье серьгу – дешевый красный камешек в простой серебряной оправе. Судья потрогал безделушку кончиком указательного пальца.

– На застежке – следы еще не высохшей крови! Сегодня вечером здесь была женщина, Тао Гань!

Вошел юный привратник с горящей свечой. Ставя ее на стол, он испуганно отвел взгляд от изуродованного трупа.

– Идите сюда! – приказал судья Ди. – Я хочу с вами поговорить.

Широкое плоское лицо юноши побледнело, на низком лбу выступили капельки пота. Судья заключил, что первое впечатление его не обмануло: мальчик не на шутку испугал.

– Что за женщина приходила сюда сегодня вечером? – почти прорычал Ди.

Мальчик затрясся.

– Она… она не могла этого сделать, мой господин! – запинаясь, выдавил он. – Такая молодая.., и…

– Нет, я вовсе не думаю, что эта женщина убила вашего хозяина, – сказал судья Ди насей раз очень мягко. – Но она может оказаться важной свидетельницей. Поэтому вам лучше не откладывая рассказать все, что вы о ней знаете. Для ее же блага, кстати говоря.

Несколько раз глотнув, юноша ответил:

– В первый раз она пришла десять дней назад, мой господин, уже после того, как хозяин отослал слуг. Он не хотел, чтобы мать или я их видели, и…

– Их, вы сказали? – перебил судья.

– Да, мой господин. С ней всегда приходил мужчина. Я… я однажды подглядывал за ними. Понимаете, я услышал, как она поёт здесь, на галерее… Удивительно нежный, красивый голос! И мне очень хотелось посмотреть, какая она, вот я и…

– А мужчина? – нетерпеливо оборвал его судья.

Юноша немного поколебался, вытер лицо рукавом и медленно, без особой уверенности промямлил:

– Ну, его я не так уж ясно рассмотрел, мой господин, двор был плохо освещен. Это был.., наверное, ее… хозяин… здоровенный такой, просто громадина. И нес с собой барабан. А вот ее я очень внимательно разглядывал, мой господин. Совсем молодая девушка! У нее такое милое, невинное лицо! И все же она, видно, танцевала для хозяина, потому что я слышал барабан…

– А сегодня они приходили сюда?

– Не могу сказать, мой господин. Как я уже говорил, мне пришлось поработать на кухне, я помогал матери мыть посуду.

– Хорошо. Можете идти.

Как только юноша закрыл за собой дверь, судья Ди повернулся к Тао Ганю:

– Эти двое точно приходили сюда сегодня, и доказательство тому – серьга. Стало быть, служанка попала в точку, когда уверяла нас, что И, скорее всего, убил сводник. Кнут наводит на мысль, что И вздумал отхлестать девушку, а ее хозяин этому воспротивился. Подобных людей обычно презирают, Тао Гань, и делом они занимаются, конечно, отнюдь не похвальным, но сводники – тоже люди и порой питают искреннюю привязанность к женщинам, чьими прелестями торгуют. Вполне возможно, что этот парень пришел в бешенство, вырвал у И кнут и стукнул по голове утяжеленной дубинкой, какие зачастую носят при себе такие люди.

Тао Гань кивнул:

– Крепкого сложения профессиональный сводник вполне вписывается в картину убийства, мой господин. Заодно это объясняет, почему И не предложил ему стул или чашку чаю.

– А поскольку они бывали здесь раньше, – добавил судья Ди, – то не могли не знать, что легко выскользнут отсюда незамеченными через дверцу в воротах, которая закроется за ними сама. Найти эту девушку будет не так уж трудно, Тао Гань. Она, должно быть, работает на одной из цветочных лодок в старом городе. – Поразмыслив немного, он с сомнением покачал головой. – Странно, у меня было предчувствие, что с этим убийством мы изрядно намучаемся… А теперь выходит, дело-то совсем простое… – Судья встал. – Что ж, тем не менее будем искать другие улики. Ты возьмешь на себя стол, кушетку и возвышение, а я осмотрю оставшуюся часть галереи.

Ди направился к павильону. В горячем воздухе висел неприятный запах оплывшей свечи, поэтому он поднял бамбуковую занавеску левого окна в привязал наверху лентами. Опираясь на широкий подоконник, судья высунулся наружу и только теперь увидел, что павильон нависает над каналом и опирается на длинные, тонкие колонны, поднимающиеся из черной воды, а стало быть, на самом деле это просто закрытый балкон. Слева кирпичная стена уходила в воду под небольшим углом. А весь берег внизу зарос невысокими деревцами и густым кустарником. А за ним виднелся высокий центральный проем моста Полумесяца. Стену по обе стороны от балкона венчали квадратные сторожевые башни. За правой канал делал резкий поворот, так что остальная его часть была скрыта от глаз.

Ди бросил рассеянный взгляд на двухэтажный дом, стоявший в излучине на том берегу канала. Так вот оно, жилище друга И – военачальника Ху. Дом строили в изящном стиле загородного приюта отдохновения, и его изогнутая кровля четко выделялась на фоне неба. Над вершинами ивовых деревьев с безжизненно обвисшими ветвями высился узкий балкон. Все окна были темными. Проходя по мосту Полумесяца, судья никогда не замечал дома Ху, с левой стороны почти полностью скрытого зеленью высоких деревьев. И все же возникло явственное ощущение, что эта картина ему знакома.

От воды исходил неприятный залах гниющих растений, в судья поспешил отойти от окна. Тао Гань склонился над столом, пытаясь сложить вместе несколько фарфоровых черепков.

– Мне кажется, И попробовал защищаться, мои господин, – сказал он, отрываясь от своего занятия. – Это черепки вазы для цветов. Вкупе с другими предметами они показывают вполне ясную картину. И особенно помогают ее истолковать липкие имбирные леденцы.

Судья подошел к столу, и Тао Гань продолжал: