Убийство по-китайски: Лабиринт - ван Гулик Роберт. Страница 19
Во втором дворе под командованием старшины Лина тридцать человек драили мечи и копья и натирали маслом кожаные доспехи.
На ходу Ма Жун приказал капралу:
— Следуйте за мной с десятью рядовыми!
В третьем дворе никого не было, кроме нескольких слуг, разбежавшихся при виде всадников. Ма Жун направил коня к большому дому на задах усадьбы. Подковы коня стучали по каменным плитам. Изукрашенная резьбой красная лаковая дверь указывала на то, что это — вход в парадную залу.
По всей видимости, они ворвались туда в самый разгар срочного совещания. В центре залы сидели трое. Посередине в большом кресле, покрытом тигровой шкурой, восседал широкоплечий человек с тяжелой челюстью и властным лицом, украшенным тонкими усиками и короткой черной бородой. Казалось, что он только что встал с ложа: на нем все еще была ночная рубашка из белого шелка, поверх которой он накинул домашний халат с пурпурной вышивкой. Голову его венчала маленькая черная шапочка. Двое его пожилых собеседников сидели напротив на украшенных резьбой скамеечках из черного дерева. Было видно, что и они одевались в спешке.
Зала казалась скорее арсеналом, чем гостиной богатого дома, — стены сплошь завешаны копьями, пиками, щитами, а пол устлан шкурами диких зверей.
Троица в немом изумлении уставилась на пришельцев. Судья Ди, в свою очередь, тоже не промолвил ни слова. Он сразу направился к пустому креслу и сел в него. Ма Жун и Цзяо Дай расположились прямо напротив Цзянь Моу, одарив его презрительными взглядами.
Советники Цзяня поспешно встали со скамеечек и попрятались за хозяйским креслом.
Судья обратился к Ма Жуну обычным своим голосом:
— Тысяцкий, город находится на военном положении. Так что вы вольны поступить с этими мерзавцами, как вам угодно!
Ма Жун повернул голову и крикнул:
— Старшина Лин!
Старшина, в сопровождении четырех солдат, поспешно появился на пороге. Ма Жун спросил его:
— Кто из этих преступников— изменник Цзянь Моу?
Старшина указал на человека в кресле. Ма Жун изрек:
— Цзянь Моу, вы арестованы по обвинению в мятеже!
Цзянь вскочил с места; глядя прямо в глаза Ма Жуну, он выкрикнул не менее повелительным голосом:
— Как ты смеешь приказывать в моем доме? Стража, вышвырните их прочь!
Но тут Ма Жун ударил его в зубы кулаком в кольчужной перчатке. Цзянь рухнул, сокрушив в падении изящный чайный столик со стоявшим на нем драгоценным фарфоровым сервизом.
Шестеро свирепого вида негодяев тут же выскочили из-за большой ширмы у задней стены залы. Они размахивали длинными мечами, а их предводитель сжимал в руках секиру.
Увидев Ма Жуна и Цзяо Дая в их полном боевом облачении, они застыли от неожиданности. Ма Жун резко крикнул телохранителям Цзяня:
— Немедленно сложите оружие! Командующий позже решит, виновны вы в соучастии или не виновны!
У Цзяня был сломан нос; хлынувшая из него кровь обагрила одежду; он поднял голову и закричал:
— Не слушайте этих ублюдков, люди! Разве не мой рис вы ели десять лет? Убейте этого пса, который называет себя уездным начальником!
Предводитель телохранителей занес секиру над головой судьи, но тот даже не шелохнулся. Поглаживая бакенбарды, он презрительно взирал на нападавшего.
— Погоди, брат Ван! — вскричал тут старшина Лин. — Разве я не предупреждал тебя, что весь город кишит солдатами? Мы потерпели поражение, повсюду армия!
Человек с секирой явно колебался.
Цзяо Дай нетерпеливо топнул ногой по полу.
— Пошли отсюда! — воскликнул он. — У нас есть дела поважнее, чем возиться с кучкой мерзавцев!
И, молвив это, он повернулся к выходу.
Цзянь Моу к тому времени вновь лишился чувств. Ма Жун, не обращая никакого внимания на телохранителей, склонился над Цзянем и принялся его связывать.
Судья Ди встал с кресла, поправил свое платье и холодно бросил человеку с секирой:
— Положи на место это опасное орудие, человек!
Повернувшись к нему спиной, он пристально посмотрел на двух советников, которые во время всех этих событий не шелохнулись и не произнесли ни слова; было очевидно, что, пока решается исход дела, они предпочитали бы оставаться в стороне.
— А вы кто такие? — высокомерно спросил их судья.
Старший отвесил низкий поклон и почтительно заговорил:
— Ваша честь, я, ничтожный, служил при этом Цзяне советником. Позвольте мне заверить вашу честь, что…
— Закончишь этот рассказ в суде! — перебил советника судья Ди, сказав затем Ма Жуну: — Поспешим назад в управу. Возьмем с собой только этого Цзянь Моу и его двух советников. С остальными разберемся позже.
— Так точно, начальник! — откликнулся Ма Жун и подал знак старшине Лину. Четверо солдат надежно связали двух советников. Цзяо Дай сделал две петли на тонкой цепи, висевшей у его пояса, и набросил их на шеи арестованным, после чего выволок их за дверь. Привязывая цепь к луке седла, он коротко бросил им:
— Если не хотите задохнуться, то придется побегать!
Цзяо Дай вскочил на коня, и судья Ди последовал его примеру. Ма Жун перекинул бесчувственное тело Цзянь Моу через спину своего коня. Он приказал старшине Лину:
— Разделите ваших солдат на четыре группы по двенадцать. Каждая группа пусть возьмет под стражу десять людей Цзяня. Отведите их к городским воротам и заприте арестованных в башнях. В полдень сыщики посетят все четыре башни.
— Так точно! — отозвался старшина.
И все трое пустили коней вскачь, так что двое советников Цзянь Моу с трудом поспевали перебирать ногами.
Во втором дворике их поджидал старик с седой козлиной бородой. Он упал на колени и растянулся ниц на каменных плитах.
Судья Ди осадил коня. Он резко приказал:
— Встань и назови свое имя!
Старец ответил с почтительным поклоном:
— Я, ничтожный, домоправитель этой усадьбы.
Судья Ди повелел:
— Позаботься об этой усадьбе и обо всем, что в ней, включая женщин и прислугу, пока не явятся чиновники из управы с распоряжениями.
Молвив это, судья продолжил свой путь.
Ма Жун наклонился в седле и спросил домоправителя непринужденным тоном:
— Ты никогда не видел, как в армии тонкой тростью забивают преступника до смерти? Казнь обычно продолжается около шести часов.