Могила в подарок - Батчер Джим. Страница 81

– Славный костюмчик, – сказал я ему.

Он окинул меня взглядом с ног до головы.

– Славные… утятки.

– О'кей, – вздохнул я. – Премного благодарен. Кто это?

– Меня зовут, – сказал мужчина, – Ортега. Дон Паоло Ортега из Красной Коллегии.

– Привет, дон, – осклабился я. – Я хотел бы заявить протест.

Он улыбнулся, блеснув ровными белыми зубами.

– Не сомневаюсь, что хотели бы, мистер Дрезден. Однако я изучал сложившуюся здесь ситуацию. И баронесса, – он поклонился Бьянке, – не нарушила никаких законов. Ни общепринятых законов гостеприимства, ни данного ей слова.

– Вздор, – возмутился я. – Она нарушила дух и того, и другого.

Ортега поцокал языком.

– Увы, у нашего племени принято, что законы не имеют духа, мистер Дрезден. Лишь слово. И баронесса Бьянка строго держалась слова. Вы развязали в ее доме многочисленные поединки, убили ее верноподданных, нанесли ущерб ее имуществу и репутации. И теперь вы тоже стоите, готовые продолжить свои нападки на нее в самой что есть незаконной и преступной форме. Полагаю, то, что вы делаете, подпадает под определение «Закон Большой Дубинки».

– Если у вас есть сказать чего-то по существу, – перебил я его, – валяйте, выкладывайте.

Взгляд Ортеги вспыхнул.

– Я присутствую здесь в качестве наблюдателя от Красного Короля, только и всего. Я всего лишь свидетель.

– Свидетель, который донесет весть о вашем коварном нападении до других Коллегий, – пояснила Бьянка. – Это означает войну между нашим родом и Белым Советом.

Войну.

Между вампирами и Белым Советом.

Вот сукин сын. Это было просто немыслимо. Подобных конфликтов не было уже лет тысячу. Во всяком случае, на памяти живущих – а некоторые чародеи живут чертовски долго.

– Я никогда не считала вас тугодумом, мистер Дрезден, – сказала Бьянка. – Вы готовы выслушать мое предложение?

Я чувствовал себя хуже с каждой проходящей секундой. Тело мое слабело. Только что я был полон энергии, но я потратил довольно много ее на свою магию. Она должна была вернуться, но пока мои батарейки садились, и чем сильнее, тем меньше я мог не обращать внимания на боль, слабость, головокружение.

Короче говоря, вампиры взяли меня на мушку. Мне нужен был план. Позарез нужен. И время.

– Легко, – сказал я. – Я весь внимание.

Бьянка сжала пальцы, запущенные в волосы Сьюзен.

– Первое. Вам будут прощены ваши… издержки дурного вкуса, выказанные в несколько последних дней. Я не считаю двух последних смертей – не могу сказать, чтобы они были неспровоцированными, и потом, эти двое умерли, по крайней мере, быстро. Я вас прощаю, мистер Дрезден.

– Вы очень добры.

– Это еще не все. Уходя, вы можете забрать свое оборудование, свой череп и шлюху Белого ублюдка. Целыми, невредимыми и с заверениями неприкосновенности в будущем. Будем считать, мы квиты.

Я позволил себе некоторую сухость голоса.

– Как могу я отказаться от такого?

Она улыбнулась.

– Вы убили человека, который был мне очень дорог, мистер Дрезден – не непосредственно вы, не спорю, однако к смерти ее привели именно ваши действия. Я прощаю вас и за это.

Я прищурился.

Бьянка зарылась пальцами в волосы Сьюзен.

– Эта останется со мной. Вы отняли у меня человека, мистер Дрезден. А я в ответ заберу человека, дорогого для вас. Таким образом, мы и здесь квиты.

Она покосилась на Ортегу, чуть улыбнувшись ему, потом снова повернулась ко мне.

– Ну? – спросила она. – Что вы на это скажете? Если вы предпочитаете остаться с ней, я уверена, мы найдем для вас подходящее место. После сообразных заверений в вашей преданности, разумеется.

Несколько мгновений я потрясенно молчал.

– Ну, чародей? – спросила она уже резче. – Каков ваш ответ? Прими мои условия. Мой компромисс. Иначе – война. И вы станете ее первой жертвой.

Я посмотрел на Сьюзен. Она смотрела сквозь меня невидящими черными глазами, приоткрыв рот в какой-то разновидности транса. Возможно, я смог бы вывести ее из него, при условии, что стая вампиров не разорвет меня на клочки, пока я буду занят этим. Я посмотрел на Бьянку. На Ортегу. На шипящих вампиров. Они напустили на лакированный пол слюней.

Все тело мое болело, и я так жутко устал.

– Я люблю ее, – сказал я. Я произнес это не очень громко.

– Что? – Бьянка уставилась на меня. – Что вы сказали?

– Я сказал, я люблю ее.

– Она уже наполовину моя.

– Ну и что? Я все равно люблю ее.

– Она ведь уже не совсем человек, Дрезден. И совсем немного времени требуется на то, чтобы она сделалась мне сестрой.

– Возможно, – сказал я. – А может, и нет. Уберите руки от моей подруги.

Глаза Бьянки удивленно расширились.

– Вы с ума сошли, – сказала она. – Вы готовы рисковать хаосом, разрушением – войной. И все ради одной этой раненой души?

Я уперся посохом в пол, накапливая энергию. Ища ее глубже, чем прежде. На улице предрассветный воздух содрогнулся от грома.

Бьянка, даже Ортега явно пребывали в замешательстве. Они шарили взглядами по залу, прежде чем снова посмотреть на меня.

– Ради одной души. Ради той, которую я люблю. Ради даже одной жизни, – я послал энергию в жезл, и конец его засиял ярким белым светом. – На мой взгляд, это единственное, ради чего можно идти на войну.

Лицо Бьянки исказилось от ярости. Она не могла больше удерживать маску. Кожа ее лопнула как у огромной гусеницы, и жуткая черная тварь проклюнулась из-под нее, лязгая зубами и в бешенстве сверкая глазами.

– Убейте его! – выкрикнула она. – Убейте его, убейте же!

Вампиры бросились на меня. Они тараканами копошились на полу, они пауками скользили по стенам – и все с невероятной быстротой. Бьянка набрала полные руки темноты и швырнула в меня.

Я отступил на шаг и отбил этот темный ком своим посохом. Он отлетел прямо в одного из Бьянкиных прихвостней. Темнота поглотила вампира, и он успел только взвизгнуть изнутри этого облака. Когда темный туман рассеялся, от бедолаги не осталось ничего, кроме кучки пыли. Я отвечал на это новым фонтаном огня из своего жезла, которым я косил наваливавшихся на меня вампиров направо и налево. Те с визгом корчились в пламени.

Сверху и чуть сбоку на меня брызнула струя ядовитой слюны, и я едва успел увернуться от нее. Цеплявшийся за потолок вампир нырнул следом за своей слюной, но налетел брюхом на мой упертый в пол другим концом посох. Послышался неприятный, влажный хлопок, и лопнувший вампир покатился по полу. Я взмахнул посохом и опустил его на голову мерзкой твари, и удару этому вторил удар грома на улице. Энергия устремилась в посох и размозжила голову вампира как недоваренное яйцо. С потолка посыпалась пыль, а когти умирающего вампира выбили по полу замысловатое стаккато.

Для начала все складывалось неплохо: ближние ко мне вампиры, оскалившись, пятились от меня. Однако число их все росло, и задние напирали. Бьянка швырнула в меня еще порцию своей темной дряни, и хотя я выставил перед собой и жезл, и посох, могильный холод все же обжег мне пальцы.

Силы мои начали убывать, я взмок и задыхался, а усталость и слабость, казалось, спорили за право первой уложить меня. Я тряхнул головой, отгоняя головокружение – как раз вовремя, чтобы послать еще один огненный заряд в подобравшегося ко мне совсем близко вампира, но тот отпрянул, так что все, чего я добился – это еще одного озерка огня на полу.

Противник на время отступил, отрезанный от меня огнем, и я чуть перевел дух.

Их слишком много. Мне не одолеть такой толпы вампиров. Мысли панически метались в голове. Их слишком много. И Жюстину, и Сьюзен, и меня самого можно считать покойниками. Как тех, внизу. Тех, кого вампиры уже убили.

Я прислонился спиной к дверному косяку, задыхаясь, пытаясь поймать за хвост промелькнувшую мысль. Мертвые. Жертвы. Те, что лежат внизу. Мертвецы.

Я уронил жезл на пол и рухнул на колени.

Концом посоха я стремительно очертил на полу круг. Этого хватило, чтобы он с гудением потревоженной энергии замкнулся вокруг меня. Чего-чего, а магической энергии в этом доме хватало с избытком. Целое море сверхъестественной энергии ждало, чтобы ее использовали.