Солнечный поцелуй - Ванделер Альберта. Страница 18

— Отлично. Тогда к четырем вот по этому адресу. — Кит протянул ей сложенный вдвое листок. — Тебе все расскажут и покажут. Подпишешь договор. Оплата очень неплохая.

— Думаешь, я им подойду? — с сомнением спросила Шеннон.

Кит окинул ее оценивающим взглядом.

— Я, конечно, не специалист, но, по-моему, у тебя есть все необходимое… выпуклости… изгибы… — Он изобразил в воздухе нечто напоминающее волнистую линию и смущенно пожал плечами. — В том смысле, что… Ну, в общем, мысли ты внушаешь далеко не праведные.

— Ты хочешь сказать, что я сексуальная? — Шеннон подмигнула ему.

Кит, несмотря на то что ему было далеко за тридцать, отличался крайней застенчивостью в вопросах секса. Поговаривали, что еще не нашлось той, которая лишила бы его девственности.

— Угу, — пробурчал он, отводя глаза.

Шеннон рассмеялась и хлопнула его по спине.

— Ладно, Кит, не тушуйся. И спасибо. Я загляну к ним завтра. Кстати, ты идешь на ланч?

Он развел руками, сопроводив жест драматическим вздохом.

— Некогда. На два назначено последнее прослушивание. У меня еще куча дел. Кстати, не опаздывай.

Вторник, казалось, не закончится никогда. Винсент вертелся как белка в колесе, но испытывал при этом странное ощущение бессмысленности того, что делает. Поначалу он старался просто не обращать на это внимания, полагая, что все дело в непривычном окружении, но уже к ланчу вынужденно признал: проблема далеко не так проста. И ключ к проблеме — Шеннон Ридж. Именно она не давала ему покою. Без нее все валилось из рук. Винсент упрямо отгонял посторонние мысли и неуместные фантазии, сами собой рождавшиеся в разгулявшемся воображении, но, как заметил один мудрец, война с собственными желаниями всегда заканчивается безоговорочной капитуляцией.

К концу дня Винсент выяснил о ней все, что мог: откуда родом, где живут родители, сколько лет, какой колледж закончила, где живет, и еще много всего.

Легче от этого не стало. Успокаивало одно: в среду Шеннон первую половину дня проводила в редакции. Будучи человеком активным, Винсент не собирался пускать их отношения на самотек. Он знал, что нравится ей. Знал, что она живет одна. А раз так, то что мешает предпринять масштабное наступление? Вести длительную осаду, отвоевывая крохотные плацдармы, довольствуясь микроскопическими успехами, — не для него. Его стиль — стремительный штурм, дерзкая вылазка, схватка врукопашную.

Ему нужен был план.

Закончив с делами в начале девятого, Винсент позволил себе пройтись до временно снятой квартиры неподалеку от Юнион-сквер. Сан-Франциско нравился ему все больше и больше. Подобно многим расположенным на берегу океана городам, он в любое время года переполнен приезжими, и, может быть, благодаря этому местные жители отличаются от обитателей глубинки куда большим гостеприимством, незлобивостью, терпимостью и даже мечтательностью. В Сан-Франциско научились уважать и ценить свободу, даже если она принимает не вполне привычные формы. Здесь никто не гоняет бездомных, мирно посапывающих не только под дверями церквей, но и на скамейках парков. Здесь никто не пнет уснувшего на крылечке особняка пьяницу. Здесь не бьют себя в грудь и все воспринимают с легкой иронией и шуткой: даже один из фешенебельных небоскребов, гордый шпиль которого дерзко пронзает облака, местные остряки прозвали «мечтой импотента».

Многочисленные туристы обычно приходят в восторг от Сан-Франциско; им кажется, что это та самая мечта, к которой стремятся все и которую достигают немногие. Но, пожив во Фриско какое-то время, открывают для себя другую истину: мечта так и не сбылась, а за прекрасными, романтическими ландшафтами и сказочной, волшебной атмосферой, являющимися всего-навсего умело созданными декорациями, проходит самая обыденная жизнь со всеми сопутствующими неприятностями в виде непомерной квартплаты, безработицы, налогов и тому подобного.

Погода для начала июня была не слишком теплая, но из-за дымчатой пелены серых облаков проглядывало солнце. Винсент сунул руки в карманы и зашагал по тротуару. Войдя в парк, он свернул на окаймленную деревьями дорожку, которая шла вдоль набухшего после дождей канала. Ему нравилось здесь. В парке было тихо, и мозг отдыхал после проведенных за компьютером напряженных часов. Винсент остановился на горбатом мостике, откуда можно было полюбоваться на небольшой водопад. Какой-то мужчина с вытатуированными на лице иероглифами предложил ему героин. Винсент отрицательно покачал головой и торопливо продолжил путь.

Прогулка подняла настроение, но не дала никакого толчка в разработке плана штурма крепости под названием Шеннон Ридж. Впрочем, расстраиваться Винсент не стал, зная, что жизнь рано или поздно всегда предоставляет шанс тому, кто держит глаза открытыми. Завтра он увидит Шеннон и… что-нибудь придумает.

Стивен Джерард осторожно приоткрыл глаза и медленно, не поворачивая головы, огляделся. Он лежал на кровати в маленькой, даже крохотной комнатушке с одним-единственным зарешеченным окном. Плотный внешний ставень не пропускал свет, и определить время суток было невозможно. Стивен не мог пошевелить руками, но часы с него, похоже, сняли.

Он не знал, сколько времени находится в этой комнате, не знал даже, какой сейчас месяц. Память его напоминала выжженное не до конца поле — что-то забылось, что-то нет. В голове шумело, и Стивен знал, что, если сейчас некий неведомый спаситель освободит его от веревок, у него не хватит сил даже дойти до двери.

Они дают мне какой-то наркотик… — мысль возникла из заполняющего голову тумана и исчезла в нем же.

Кто они? Что им нужно от него? Как он оказался здесь?

В комнате никого больше не было, но Стивен знал — скоро кто-нибудь придет. И еще он знал, что должен вспомнить что-то важное. Важное не для них, а для кого-то еще. Для…

Ему показалось, что голова лопнет от напряжения. Пальцы сжались в кулаки. Ну же, вспомни!

Нет, ее имя снова ушло за горизонт памяти.

Ее?

Значит, человек, которому грозит опасность, женщина. Может быть, попробовать метод ассоциаций?

Интересно, откуда такие слова?