История Византийской империи. Том 2 - Васильев Александр Александрович. Страница 79

В 1425 г., как известно, престарелого, разбитого параличом, Мануила не стало. С чувством глубокой печали громадная толпа населения столицы проводила в могилу умершего императора. Такого стечения народа, по словам источника, не было еще никогда ни при одном погребении его предшественников. «Это чувство, — пишет исследователь деятельности Мануила II (Berger de Xivrey), — покажется искренним тому, кто вспомнит о всех испытаниях, которые этот государь делил со своим народом, о всех его стараниях помочь последнему и о глубокой симпатии мыслей и чувств, которые он всегда сохранял к своему народу».

Центральным событием времени Мануила является разыгравшаяся в глубине Малой Азии Ангорская битва, отдалившая на пятьдесят лет падение Константинополя. Но и это кратковременное отдаление османской опасности было достигнуто не силами византийского государя, а благодаря случайно создавшейся на Востоке монгольской мощи. Главное средство, на которое рассчитывал Мануил, а именно поднятие Западной Европы на крестоносный подвиг, не могло дать желаемых результатов. Осада же и штурм Константинополя турками в 1422 г. были прологом к осаде и штурму 1453 г. Но при оценке турецко-византийских отношений во время Мануила нельзя упускать из виду того личного влияния, которое император имел на турецких султанов и которое не раз отдаляло возможную грозу от гибнувшего государства.

Иоанн VIII (1425—1448) и турецкая угроза

При Иоанне VIII территория империи была ограничена самыми скромными размерами. Незадолго до смерти своего отца он уже должен был уступить султану некоторые фракийские города. После того как Иоанн сделался в 1425г. единодержавным правителем, его власть простиралась, собственно говоря, над Константинополем и его ближайшими окрестностями. Прочие же части государства, как например, Пелопоннес, Солунь, некоторые отдельные города во Фракии, находились в управлении его братьев в виде отдельных княжеств, почти совершенно независимых уделов.

В 1430 г. была решена судьба Фессалоники (Солуни), завоеванной в этом году турками. Управлявший Солунью с титулом деспота один из братьев Иоанна VIII, чувствуя, что ему собственными силами не справиться с турками, продал город за известную сумму Венецианской республике, которая, получая в руки столь важный торговый центр, обязалась, по словам источника (Дуки), его «охранять, кормить, поднять его благосостояние и превратить во вторую Венецию». Однако подобного укрепления Венеции в Солуни не могли допустить турки, владевшие уже окрестной с городом страной. Под личным руководством султана они приступили к осаде Солуни, ход и результат которой хорошо изображены в специальном сочинении «о последнем взятии Фессалоники», принадлежащем перу современника описываемой драмы Иоанна Анагноста (т.е. Чтеца). Латинский гарнизон Солуни был незначителен; городское население относилось к своим новым венецианским господам как к чужакам. Поэтому город сопротивляться туркам не мог; последние через короткое время после начала осады штурмом взяли город и подвергли страшному разгрому и поруганию; население избивалось без различия пола и возраста; храмы обращались в мечети; однако, церковь св. Димитрия Солунского, главного патрона города, была временно оставлена христианам, хотя и в состоянии полного ограбления.

Взятие Фессалоники турками также описано в стихах, сочинённых представителем высшего греческого духовенства в Константинополе в его Хронике о Турецкой империи. По поводу этого прискорбного события сочинено также некоторое количество греческих народных песен. Утрата Фессалоники произвела глубокое впечатление в Венеции и всей Западной Европе. Приближение решающего момента чувствовалось, конечно, и в самом Константинополе.

До нас дошло интересное описание Константинополя, сделанное возвращавшимся из Иерусалима паломником, одним бургундским рыцарем (Бертрандон де ла Брокьер), который посетил столицу Палеологов в начале тридцатых годов, т.е. вскоре после падения Солуни. Он хвалит хорошее состояние стен, особенно сухопутных, но вместе с тем указывает и на некоторое запустение города; он говорит, например, о развалинах и остатках двух существовавших прежде прекрасных дворцов, разрушенных, по преданию, одним императором, от которого потребовал будто бы этого турецкий султан. Бургундский паломник осматривал константинопольские церкви и другие памятники столицы, присутствовал на торжественных церковных службах, видел в храме Св. Софии представление мистерии о трех юношах, брошенных Навуходоносором в печь огненную, восторгался красотой византийской императрицы, родом из Трапезунда, и рассказал императору, заинтересовавшемуся судьбой незадолго перед тем сожженной в Руане Жанны д'Арк, «всю правду» о знаменитой французской девушке. Он же, на основании своих наблюдений над турками, сообщает нам свое мнение о возможности их изгнания и даже возвращения Иерусалима. «Мне кажется, — пишет паломник, — что благородные люди и хорошее правительство трех названных мной народов, т.е. французов, англичан и немцев, довольно значительны, и если они соединятся в достаточном количестве, то смогут пройти по суше до Иерусалима».

Ввиду грозящей столице опасности со стороны турок, Иоанн VIII предпринял большую работу по восстановлению константинопольских стен. Целый ряд сохранившихся на стенах до нашего времени надписей с именем «Иоанна во Христе автократора Палеолога» свидетельствуют об этой трудной, продолжавшейся свыше десяти лет, последней попытке христианского императора восстановить когда-то казавшиеся неприступными укрепления Феодосия Младшего.

Но этого было недостаточно для борьбы с османами. Иоанн VIII, как и его предшественники, надеялся получить настоящую помощь против турок лишь с Запада при содействии папы. Для этого император с греческим патриархом и блестящей свитой отправился в Италию, и результатом этой поездки было заключение знаменитой Флорентийской унии, о чем речь будет ниже; в смысле же реальной помощи Византии поездка императора в Италию никакой существенной пользы не принесла.

Папа Евгений IV своей проповедью крестового похода сумел поднять на войну с турками венгров, поляков и румын. Составилось крестоносное ополчение под начальством польско-венгерского короля Владислава и известного венгерского героя — вождя Яна Гуниада. В происшедшей с турками битве у города Варны в 1444 г. крестоносцы потерпели полное поражение. Сам Владислав пал в бою. Ян Гуниад с остатками войска отступил в Венгрию. Сражение под Варной является последней попыткой Западной Европы прийти на помощь гибнувшей Византии. После этого Константинополь был предоставлен своей собственной участи.

Сравнительно недавно опубликованные документы из архивов Барселоны показали агрессивные планы знаменитого мецената эпохи Возрождения, короля Арагона Альфонсо V Великолепного, скончавшегося в 1458 году. Объединив на короткое время в середине XV века под своей властью Сицилию и Неаполь, он планировал захватническую кампанию на Востоке, подобную грандиозным планам Карла Анжуйского; одной из его целей была и идея крестового похода против турок, которая никогда не покидала его. Он понимал, что если возрастающее могущество и «оскорбительное процветание» османов не будет остановлено, у него никогда не будет спокойствия на морских рубежах его державы. Однако амбициозные планы Альфонса никогда не были реализованы, а турки не испытывали от этого талантливого и блистательного гуманиста и политика никаких серьезных неприятностей.

После турецкой победы под Варной, не принимавший никакого участия в походе Иоанн VIII тотчас же вступил в договорные отношения с султаном, старался смягчить его подарками и достиг того, что до конца своего правления сохранил с ним мирные отношения.

В то время как во внешней политике в отношении турок Византия при Иоанне VIII терпела постоянные и серьезные неудачи, в Пелопоннесе (Морее), в этом почти независимом от центральной власти уделе, греческое оружие одержало значительную, хотя и кратковременную победу. Кроме византийских владений в Пелопоннесе находились еще остатки латинских владений Ахайского княжества и некоторые пункты, особенно на самом юге полуострова, принадлежавшие Венеции. В начале XV века последняя задалась целью подчинить своему влиянию оставшуюся в латинских руках часть Пелопоннеса, для чего она вступила в переговоры с различными правителями. С одной стороны, республика св. Марка желала овладеть построенной при Мануиле II стеной на Коринфском перешейке с целью оказать сопротивление турецким нападениям. С другой стороны, Венецию привлекали туда торговые интересы, так как по собранным представителем республики сведениям ресурсы страны в виде золота, серебра, шелка, меда, хлеба, изюма и других предметов обещали крупные выгоды. Однако, во время Иоанна VIII войска греческого деспотата в Морее, открыв военные действия, быстро заняли латинскую часть Пелопоннеса и этим самым положили конец франкскому владычеству в Морее. С тех пор, до момента ее завоевания турками, весь полуостров принадлежал правившим там представителям дома Палеологов; только Венеция сохранила за собой те пункты на юге, которыми она владела раньше.