В списках не значился - Васильев Борис Львович. Страница 10

«Что ж, пусть ведут, - с горькой гордостью подумал он. - Придется подороже продать свою жизнь, и только…»

- Стой! Пропуск!

«Вот оно…» - подумал Коля, с тяжким грохотом роняя чемодан.

- Добрый вечер, это я, Мирра. А лейтенант со мной. Он приезжий: вам не звонили с того КПП?

- Документы, товарищ лейтенант.

Слабый луч света упал на Колю. Коля прикрыл левой рукой глаза, пригнулся, а правая рука сама собой скользнула к кобуре…

- Ложись! - заорали от КПП. - Ложись, стреляю! Дежурный, ко мне! Сержант! Тревога!..

Постовой у контрольно-пропускного пункта орал, свистел, щелкал затвором. Кто-то уже шумно бежал по мосту, и Коля на всякий случай лег носом в пыль, как полагалось.

- Да свой он! Свой! - кричала Миррочка.

- Он наган цапает, товарищ сержант! Я его окликнул, а он - цапает!

- Посвети-ка. - Луч скользнул по лежавшему на животе Коле, и другой - сержантский - голос скомандовал: - Встать! Сдать оружие!..

- Свой я! - крикнул Коля, поднимаясь. - Лейтенант я, понятно? Прибыл к месту службы. Вот документы. вот командировка.

- А чего ж за нагая цапался, если свой?

- Да почесался я! - кричал Коля. - Почесался, и все! А он кричит «ложись»!

- Он правильно действовал, товарищ лейтенант, - сказал сержант, разглядывая Колины документы. - Неделю назад часового у кладбища зарезали: вот какие тут дела,

- Да знаю я, - сердито сказал Коля. - Только зачем же сразу? Что, почесаться нельзя, что ли?..

Миррочка не выдержала первой. Она приседала, всплескивала руками, попискивала, вытирала слезы. За нею басом захохотал сержант, завсхлипывал постовой, и Коля засмеялся тоже, потому что все получилось очень глупо и очень смешно.

- Я же почесался! Почесался только!..

Надраенные сапоги, до предела подтянутые брюки, выутюженная гимнастерка - все было в мельчайшей дорожкой пыли. Пыль оказалась даже на носу и на круглых Колиных щеках, потому что он прижимался ими к земле поочередно.

- Не отряхивайтесь! - крикнула девушка, когда Коля, отсмеявшись, попытался было очистить гимнастерку. - Пыль только вобьете. Надо щеткой.

- А где я ее ночью возьму?

- Найдем! - весело сказала Миррочка. - Ну, можно нам идти?

- Идите, - сказал старшина. - Ты, правда, почисти его, Миррочка, а то ребята в казарме от смеха попадают.

- Почищу, - сказала она. - А какие кинокартины показывали?

- У пограничников - «Последнюю ночь», а в полку - «Валерия Чкалова»,

- Мировой фильм!.. - сказал постовой. - Там Чкалов под мостом на самолете - вжик, и все!..

- Жалко, я не видала. Ну, счастливо вам подежурить.

Коля поднял чемодан, кивнул веселым постовым и вслед за девушкой взошел на мост.

- Это что, Буг?

- Нет, это Мухавец.

- А-а…

Они прошли мост, миновали трехарочные ворота и свернули направо, вдоль приземистого двухэтажного здания.

- Кольцевая казарма, - сказала Мирра.

Сквозь распахнутые настежь окна доносилось сонное дыхание сотен людей. В казармах за толстыми кирпичными стенами горело дежурное освещение, и Коля видел двухъярусные койки, спящих бойцов, аккуратно сложенную одежду и грубые ботинки, выстроенные строго по линейке.

«Вот и мой взвод где-то здесь спит, - думал он. - И скоро я буду приходить по ночам и проверять…»

Кое-где лампочки освещали склоненные над книгами стриженые головы дневальных, пирамиды с оружием или безусого лейтенанта, засидевшегося до рассвета над мудреной четвертой главой «Краткого курса истории ВКП(б)».

«Вот и я так же буду сидеть, - думал Коля. - Готовиться к занятиям, писать письма…»

- Это какой полк? - спросил он.

- Господи, куда же это я вас веду? - вдруг тихо засмеялась девушка. - Кругом! За мной шагом марш, товарищ лейтенант.

Коля затоптался, не очень поняв, шутит она или командует им всерьез.

- Зачем?

- Вас сначала почистить надо, выбить и выколотить.

После истории у предмостного контрольно-пропускного пункта она окончательно перестала стесняться и уже покрикивала. Впрочем, Коля не обижался, считая, что когда смешно, то надо обязательно смеяться.

- А где вы меня собираетесь выколачивать?

- Следуйте за мной, товарищ лейтенант.

Они свернули с тропинки, идущей вдоль кольцевой казармы. Справа виднелась церковь, за нею еще какие-то здания; где-то негромко переговаривались бойцы, где-то совсем рядом фыркали и вздыхали лошади. Резко запахло бензином, сеном, конским потом, и Коля приободрился, почувствовав наконец настоящие воинские запахи.

- В столовую идем, что ли? - как можно независимее спросил он, припомнив, что девушка специализируется на супах.

- Разве такого грязнулю в столовую пустят? - весело спросила она. - Нет, мы сначала в склад зайдем. и тетя Христя из вас пыль выбьет. Ну, а потом, может быть, и чайком угостит.

- Нет уж, спасибо, - солидно сказал Коля. - Мне к дежурному по полку надо: я обязательно должен прибыть сегодняшним числом.

- Так сегодняшним и прибудете: суббота уж два часа как кончилась.

- Не важно. Важно до утра, понимаете? Всякий день с утра начинается.

- А вот у меня не всякий. Осторожно, ступеньки, И пригнитесь, пожалуйста.

Вслед за девушкой он стал спускаться куда-то под землю по крутой и узкой лестнице. За массивной дверью, которую открыла Мирра, лестница освещалась слабой лампочкой, и Коля с удивлением оглядывал низкий, сводчатый потолок, кирпичные стены и тяжелые каменные ступени.

- Подземный ход?

- Склад. - Мирра распахнула еще одну дверь, крикнула: - Здравствуйте, тетя Христя! Я гостя веду!..

И отступила, пропуская Колю вперед. Но Коля затоптался, спросил нерешительно:

- Сюда, значит?

- Сюда, сюда. Да не бойтесь же вы!

- Я не боюсь, - серьезно сказал Коля.

Он вошел в обширное, плохо освещенное помещение, придавленное тяжелым сводчатым потолком. Три слабенькие лампочки с трудом рассеивали подвальный сумрак, и Коля видел только ближайшую стену с узкими, как бойницы, отдушинами под самым потолком. В склепе этом было прохладно, но сухо: кирпичный пол кое-где покрывал мелкий речной песок.

- Вот и мы, тетя Христя! - громко сказала Мирра, закрывая дверь. - Здравствуйте, Анна Петровна! Здравствуйте, Степан Матвеич! Здравствуйте, люди!

Голос ее гулко проплыл под сводами каземата и не заглох, а как бы растаял.

- Здравствуйте, - сказал Коля.

Глаза немного привыкли к полумраку, и он различил двух женщин - толстую и не очень толстую - и усатого старшину, присевшего на корточки перед железной печуркой.

- А, щебетуха пришла, - усмехнулся усатый. Женщины сидели за большим столом, заваленным мешками, пакетами, консервными банками, пачками чая. Они что-то сверяли по бумажкам и никак не отреагировали на их появление. И старшина не вытянулся, как полагалось при появлении старшего по званию, а спокойно ковырялся с печкой, заталкивая в нее обломки ящиков. На печурке стоял огромный жестяной чайник.

- Здравствуйте, здравствуйте! - Мирра обняла женщин за плечи и по очереди поцеловала. - Уже все получили?

- Я тебе когда велела приходить? - строго спросила толстая. - Я тебе к восьми велела приходить, а ты к рассвету являешься и совсем не спишь.

- Ай, тетя Христя, не ругайтесь. Я еще отосплюсь.

- Командира где-то подцепила, - не без удовольствия отметила та, что была помоложе: Анна Петровна. - Какого полка, товарищ лейтенант?

- Я в списках еще не значусь, - солидно сказал Коля. - Только что прибыл…

- И уже испачкался, - весело перебила девушка. - Упал на ровном месте.

- Бывает, - благодушно сказал старшина.

Он чиркнул спичкой, и в печурке загудело пламя.

- Щеточку бы, - вздохнул Коля.

- Здорово извалялся, - сердито проворчала тетя Христя. - А пыль наша въедлива особо.

- Выручай его, Миррочка, - улыбнулась Анна Петровна. - Из-за тебя, видно, он на ровном месте падал.

Люди здесь были своими и поэтому разговаривали легко, не боясь задеть собеседника. Коля почувствовал это сразу, но пока еще стеснялся и отмалчивался. Тем временем Мирра разыскала щетку, вымыла ее под висевшим в углу рукомойником и совсем по-взрослому сказала: