Дальше живут драконы - Веденеев Василий Владимирович. Страница 37

– Кто-нибудь из них был одет в форму милиции?

– Нет… – Она прикрыла глаза, и Бондарев понял, что ей очень тяжело вспоминать то утро, когда раздался роковой звонок в дверь квартиры. – Сеня как? – Маша открыла глаза.

– В реанимации. – Бондареву стоило труда солгать и он поспешил перевести разговор на другую тему. – Почему они пришли к вам?

– Не знаю… Вроде мы как все. Сеня говорил, у Котеневых тоже были.

– Откуда он узнал? – заерзал на табурете Саша. – И кто эти Котеневы?

– Он работал с мужем… Давно. А Сене вроде муж сказал.

В приоткрытую дверь палаты заглянул врач и сделал Бондареву знак, что пора заканчивать разговор.

– Выздоравливайте, – Саша встал, и тут же в палату вошел хирург. – До свидания… Кстати, где живут Котеневы?

– Недалеко от нас, – едва прошептала Маша, а хирург потянул Бондарева за полу халата к выходу.

– Вы и так говорили с ней двадцать минут, – недовольно буркнул он, прикрывая дверь реанимационной палаты.

– Простите. Когда еще разрешите прийти?

– Не знаю. Муж хочет перевести ее в другую клинику, как только можно будет транспортировать.

– Чем же плоха больница? – усмехнулся Саша. – Впрочем, любая больница…

– Да, у нас еще не самая плохая. Кормят, правда, скудно – вздохнул хирург, – лекарств многих нет. А больному надо хорошо питаться. Хорошо, если такие, как Машин муж, икру таскают сумками…

– Икру, говорите, таскает сумками? – покачал голо вой Бондарев. – Заботливый… И в другую клинику неплохо, конечно. Крысу я у вас во дворе видел, у помойки. Много их тут?

– Травим, – устало откликнулся хирург. – Общепит в парке, у нас пищеблок, город грязный, в каждом доме тараканы, в подвалах комары плодятся, санитарная служба слабая. В общем, проблем масса, и, когда они будут разрешены, я, например, не знаю.

– Я тоже, – вынужден был признаться Саша. – У нас их не меньше…

Прикурив, он побрел к выходу из больничного садика, размышляя о не слишком веселой жизни обыкновенного сыщика. Следователь, сыщик, адвокат – герои многих детективных фильмов и … Порой они «расследуют» преступления, не выходя из кабинета. В жизни далеко не так. В условиях всесильного «телефонного права», несовершенства законодательства, дефицита, аппаратных методов руководства, у них почти круглосуточная работа, зачастую с риском для жизни, и зарплата нищенская.

Разве только милиция в бедственном положении? Так же обстоят дела и в прокуратуре, и суде. Убогие здания, плохо подготовленные кадры, процветающий протекционизм. И все это, как ни странно, устраивало верхний эшелон. Во времена застоя эти деятели прекрасно понимали – стоит только укрепиться профессионалам, как немедленно начнется переоценка ценностей. Профессионализм в милиции – главное качество. Однако должным образом он не ценится. Разве, что коллегами…

Да, чего только не вытворяли раньше с милицией. Однажды, еще в середине пятидесятых годов, загнали курсантов средней школы милиции на трибуны недавно построенного стадиона в Лужниках и приказали топать сапогами что есть мочи, желая проверить: не обрушатся ли перекрытия? При этом те, кто отдал приказ, предусмотрительно стояли на середине футбольного поля. Курсанты топать ногами отказались – разве для этого они надели милицейскую форму? Многое и сейчас напоминает этот кошмарный, в своем идиотизме, случай…

Проснулся Зуев ближе к обеду. Поглядев на часы, вскочил и заметался по комнате – единственной в квартире. Ему же сегодня во вторую смену! Наскоро выпив чаю на кухне и не ощутив вкуса бутербродов, вылетел на улицу.

Родной таксопарк стоял там, где ему и положено. Кивнув «вратарю» – так водители именовали вахтера, – Зуев прошел на территорию и, получив необходимые для выезда на линию бумаги, уселся в машину. «Волга» была старая, погода сегодня дрянь. Заберешься с каким-нибудь клиентом в пригород, и не выползешь. В общем, работать не хотелось…

Наконец, он решился. Включил зажигание и медленно тронул с места. И тут же, словно подкараулив, начал сеять мелкий дождичек, черня асфальт двора и сделав рябым лобовое стекло. Аккуратно вырулив между машин, ожидавших своей очереди на мойку, Зуев чуть увеличил скорость и подкатил к воротам. Он хотел лихо проскочить на скорости мимо «вратаря», как вдруг заметил до жути знакомую фигуру, мокнущую под дождем посреди дороги. Человек в плаще с поднятым воротником стоял, широко расставив ноги, словно врос в асфальт. Таксист рванул ворот рубахи и в каком-то шальном, помутившем разум отчаянии надавил на педаль акселератора. Машина прыгнула вперед – раздавить, смять этого человека! Казалось, он не сможет спать, есть, жить и дышать спокойно, пока жив тот, кто встал на его пути.

Знакомая фигура в мокром плаще стремительно приближалась, словно вырастая перед капотом. Увидев несущийся на него автомобиль, человек на дороге не изменил позы, не вытащил рук из карманов плаща, не заметался, не отпрыгнул в сторону – и нервы Зуева не выдержали. Дико закричав, он ударил по тормозам, и его старенькая лайба, судорожно дернувшись, развернулась и застыла в полуметре от стоящего на дороге человека…

Обессиленно закрыв глаза, Зуев откинулся на спинку сиденья. Он слышал, как открылась дверь машины. Человек в плаще сел рядом с ним, Принеся в салон запах дождя и городской пыли, и спокойно произнес:

– Нервы сдают? Валерианку пей на ночь, говорят, помогает.

– Чего тебе надо, Купцов? – не открывая глаз, сиплым шепетом спросил Зуев. – Чего?!

– Трогай! – Иван легко толкнул Зуева в плечо.

Открыв глаза, Зуев послушно включил зажигание.

Затылок у него ломило, как перед грозой, когда начинаются перепады давления, руки подрагивали – он только сейчас понял, что действительно чуть было не отправил оперативника на тот свет.

– Счетчик-то включи, – миролюбиво напомнил Купцов, доставая мятую пачку сигарет.

– Чего тебе надо? – повторил Зуев.

– Потолковать, – Иван прикурил, помолчал, глядя на мутные дождевые капли, стекающие по лобовому стеклу.

– Не о чем нам толковать, – хмуро ответил Зуев. – Если ты пассажир, то говори, куда ехать.

– Тогда вези к метро. К тому, которое поближе.

Купцов сосредоточенно курил, глядя прямо перед собой. Скосив на него глаза, Зуев отметил, что Иван Николаевич постарел – прибавилось седины на висках, около глаз появились морщинки. Да, и его время не пощадило, но хватка у него прежняя.

– Чего молчишь? – не выдержал Зуев. – Пришел про старое напоминать? Как чуть чего, так по прежним адресам? Тяжелый ты человек, Иван Николаевия.

– Это не я тяжелый, – приоткрыв окно, откликнулся Купцов. – Работа у меня тяжелая. Проблем много. Вот и подумал: не навестить ли Игорька Зуева? Глядишь, присоветует чего?

– Я тебе не советчик, – фыркнул Зуев. – Тоже мне, нашел гадалку. Вон твое метро!

Он выключил счетчик и, довольный собой, повернулся к Ивану. Тот полез в карман и вытащил из него сломанную отвертку:

– Твоя? Вроде именно такой ты двери у машин открывал?

– Не моя, – отвернулся Игорь. – Не бери на понт.

– Есть такое понятие – почерк преступника, – убирая отвертку и выгребая из кармана горсть мелочи, спокойно ответил Купцов.

– А в одном очень скверном случае почерк твой. И отверточка нашлась…

Рассуждая, он неспешно отсчитывал на ладони медяки, складывая их стопочками на «торпеде». Заерзав, Зуев съязвил:

– На паперти, что ли, стоял? Или зарплату вам теперь медью дают, чтобы больше казалось?

– Ага, – беззлобно согласился Иван, – угадал, именно чтобы больше. Так вот, узнаешь отверточку? А ею машинку открыли, угнали, совершили тяжкое преступление и бросили. Дай, думаю, у старого знакомого спрошу, не его ли отверточка там осталась?

– Не его, – сгребая мелочь, зло ответил Зуев. – Не пришьешь мне. Прошло время, когда одни кругом были правы!

– Прошло, это ты правильно сказал. А вот кто под Игорька Зуева работает, надеясь его вместо себя на нары отправить?

– Вот ты о чем? – присвистнул таксист. – Решил, значит, моими руками свои делишки обделывать?