Дикое поле - Веденеев Василий Владимирович. Страница 19

Одна из фигур взмахнула рукой, и Джакомо получил такой сильный удар в грудь, что не устоял на ногах и отлетел к стене дома, больно стукнувшись об нее спиной. А рядом уже зазвенела сталь — трое неизвестных наседали на Гравино, едва успевавшего одной рукой отражать яростные атаки, другой он прижимал к себе заветный ларец отца Паоло.

Пытаясь подняться, Белометти увидел, что к нему бросились еще двое закутанных в плащи мужчин. Один был вооружен шпагой, а другой размахивал длинным кинжалом, явно намереваясь всадить его в грудь Джакомо.

— На помощь, убивают! Стража! — В ужасе дребезжащим старческим тенорком вопил Руфино, но вокруг все словно вымерло. Племянник хозяина гостиницы шустро юркнул под тележку и не подавал признаков жизни.

Белометти выхватил из кармана маленький двуствольный пистолет и, почти не целясь, выстрелил. Мужчина со шпагой схватился руками за живот и рухнул на мостовую.

— Свиньи! Подлецы! — выкрикивал Гравино, орудуя шпагой. Из раны на его голове тонкой струйкой стекала по щеке кровь.

Вооруженный кинжалом убийца метнулся в сторону, опасаясь нового выстрела, но пистолет в руках Джакомо дал осечку: сухо щелкнув по кремню, курок не высек искры. Однако тех мгновений, пока нападавший медлил, хватило Белометти, чтобы вскочить и выхватить шпагу. Отбросив бесполезный пистолет, он ринулся на противника и заставил его отступить. Тянуть не имело смысла, поскольку Гравино уже теснили и ларец могли захватить грабители. Джакомо сделал быстрый выпад и пронзил руку убийцы, сжимавшую кинжал. И тут же, молниеносно вскинув клинок, проткнул ему горло.

— Держитесь! — крикнул он Гравино. — Я уже здесь.

Нападавшие на Гравино разделились: один по-прежнему пытался завладеть ларцом, а двое других бросились на Белометти. Подняв шпагу убитого, Джакомо взял ее в левую руку, и смело вступил в бой, фехтуя обеими руками.

— Ну, живей, ребята, живей! — поддразнивал он нападавших. — Вас двое, а я всего один!

Мужчины в черных плащах оказались далеко не новичками, и Белометти подумал, каково же пришлось Гравино, когда тот в одиночку сдерживал натиск трех головорезов. Они беспрестанно кружили возле Джакомо, заставляли его вертеться волчком, отбивая неожиданные атаки то справа, то слева, всячески стремились зайти ему за спину, и приходилось проявлять чудеса изворотливости, чтобы не дать им нанести предательский удар.

Руфино уже осип от крика, но по-прежнему никто не спешил на помощь, ни в одном окне не зажегся свет, нигде не хлопнула дверь.

Джакомо чувствовал, как нарастает боль в груди — там, куда пришелся первый удар. Чем его ударили? Кажется, убийцы были еще недостаточно близко, чтобы достать до него шпагой, а выстрела он не слышал. В любом случае спасла надетая под камзол кольчуга. Но эта пляска смерти тоже не может продолжаться бесконечно! «Черные плащи» стараются измотать его, сделать легкой добычей для своих клинков. Они пришли за жизнью Джакомо и не уйдут, пока не возьму ее или не отдадут свои. Или им нужен ларец? Но откуда они могли узнать, что в нем?

Отбив очередную атаку, Белометти прижался спиной к стене: хватит вертеться, надо заканчивать! Ему не хотелось получить ранение в случайной уличной схватке, ведь впереди такие важные дела. Он уже устал за долгий, полный событий день, начавшийся напряженным поединком. Вращая перед собой клинки, Джакомо сделал выпад и шагнул в сторону. Уловка удалась, обманутые противники качнулись вслед за ним. Этого он только и ждал. Молниеносно скрестив шпаги, он сделал новый выпад и успел достать одного из нападавших, рубанув по руке.

— О, мадонна! — вскрикнул тот, согнувшись от боли.

— Теперь так! И вот так! — Джакомо одним ударом клинка отбил направленную ему в грудь шпагу, другим насквозь пронзил ночного убийцу и, догнав пытавшегося скрыться в темноте второго противника, раскроил ему череп.

Как там Гравино? Еще держится? Обернувшись, Белометти увидел, что шпион стоит над телом поверженного врага, вытирая окровавленный клинок. Схватка закончилась.

— Скорее к лодке, — заторопился Гравино. — Здешние стражники имеют отвратительную привычку появляться в самый неподходящий момент, а я не хочу ночевать в кордегардии.

— А ларец? — охрипшим голосом спросил Джакомо.

— Вот он, — ласково похлопал по ларцу шпион.

— Слава святой деве! — На дрожащих ногах подошел Руфино и отшатнулся, заметив пятна крови на камзоле хозяина. — Вы целы? Откуда кровь?

— Это чужая, — отмахнулся Белометти — Что у вас с головой, Гравино?

— Пустяк, слегка царапнули клинком. А где племянничек хозяина гостиницы? — озадаченно спросил он и заглянул под повозку. — Ослик здесь, а парень исчез.

— Сбежал, — предположил Белометти — Давайте и мы уносить ноги, пока не явилась стража или не прибежали дружки разбойников.

— Это брави, наемные убийцы, — Гравино взял ослика под уздцы. — Я, признаться, не на шутку перепугался, когда на меня насели трое этих молодцов, а вы валялись у стены.

— Интересно, чем это они меня саданули? — потирая ушибленную грудь, грустно усмехнулся Белометти, шагая рядом с тележкой.

— Скорее всего, метнули нож. Вон, кажется, и наш лодочник. — Гравино показал на прохаживавшегося около реки сутулого мужчину.

— Эй! — окликнул его Белометти. — Вы хозяин лодки?

— Я, синьор. Что вам угодно?

— Мне завтра нужно быть на Сицилии.

— Грузитесь. Сейчас зажгу фонарь. — Лодочник чиркнул кресалом, и на конце фитиля в масляном фонаре заплясал маленький огонек. — Я уж заждался, а тут еще стреляли неподалеку. Случилось чего?

— Все в порядке, приятель, — похлопал его по плечу Гравино — Лучше помоги уложить вещи.

Забравшись в лодку, Белометти устроился на носу и укрылся поданным ему Руфино плащом. Когда маленькое суденышко вышло на середину реки и подняло парус, он уже сладко спал.

Приняв пассажиров на борт, корабль тут же вышел в море. Капитан — живой, разговорчивый неаполитанец — предоставил Белометти отдельную каюту на корме, и он завалился на койку, надеясь, что отдых восстановит его силы, и боль в груди утихнет. Но утром он едва смог подняться. Гравино посмотрел на багрово-синий кровоподтек, расплывшийся ниже левого плеча венецианца, и покачал головой.

— Вас спасла кольчуга. Считайте, что заново родились.

Джакомо осторожно потрогал кончиками пальцев больное место и скривил губы в усмешке, — похоже, он заново родился дважды в один день сначала утром, когда сумел остановить бешеный натиск Ридольфо да Камерино, а потом вечером, когда уцелел в схватке с брави.

— Ничего, поставим компрессы и примочки. Главное, ключица не сломана, — успокоил его шпион — Денька два придется полежать.

Расстроенный Руфино хлопотал вокруг хозяина, менял компрессы и ставил примочки, поправлял подушки. Трудно сказать, что сыграло решающую роль: примочки и компрессы, заботы Руфино, железное здоровье самого Белометти или подогретое вино с пряностями, которым угощал капитан, но на следующий день он почувствовал себя значительно лучше и вышел на палубу.

Свежий ветер наполнял паруса. Над кормой хлопало полотнище папского флага — желто-белого, с перекрещенными ключами Святого Петра. Далеко в стороне, по правому борту, почти сливаясь с линией горизонта, темнела полоска берега.

— Сицилия, — объяснил капитан — Мы уже прошли пролив.

Сегодня веселый неаполитанец выглядел хмурым и озабоченным. Сославшись на дела, он оставил Белометти и поднялся на мостик. Вскоре раздались резкие команды, заорал боцман, и матросы с обезьяньей ловкостью начали карабкаться по вантам, ставя новые паруса. Корабль заметно прибавил ход.

— Сколько нам еще идти до турецких берегов? — спросил Белометти у появившегося на палубе Гравино.

— Это зависит от множества обстоятельств, — загадочно ответил тот. — Видите?

Он показал на едва различимое светлое пятнышко за кормой. Оно неуловимо для глаза меняло свои очертания и, казалось, вырастало из волн, становясь все больше и больше.