Под знаком «Если» - Вейнбаум Стенли. Страница 2

Я снова замешкался.

— Так я тебе скажу: на одну секунду! — Он вперил в меня торжествующий взгляд. — Выходит, все, что от тебя требуется,

— это создать такую машину, и тогда ван Мандерпутцу придется согласиться с возможностью путешествия в будущее… на нес— колько секунд. Что касается прошлого, я уже объяснил, что для этого не хватит энергии всей Вселенной.

— Но… — запнулся я, — вы сами недавно говорили, что…

— Я ничего не говорил ни о путешествии в будущее, ни о путешествии в прошлое. Я сам только что доказал тебе, что это невозможно. Но одно дело — технологическая неосуществи— мость проекта, и совершенно другое — теоретическая.

— Как же тогда путешествовать во времени?

— Даже ван Мандерпутц не в состоянии совершить невозмож— ное, — сказал профессор, улыбнувшись. Широкой ладонью он несколько раз похлопал по толстой пачке бумаг на столе рядом с креслом. — Смотри, Дик, вот это наш мир, наша Вселенная. Она имеет три измерения в пространстве и протяженность во времени, — он провел ладонью по верхнему листу и прочертил пальцем по корешку стопки. Но, — внезапно ткнув пальцем пря— мо в центр верхнего листа, — в своем четвертом измерении на— ша Вселенная тонка, как этот лист бумаги. Ван Мандерпутц вы— бирает всегда наиболее короткий, логически выверенный путь. Я не путешествую в прошлое или будущее во времени. Нет. Я путешествую через время, напрямик.

От неожиданности я даже рот разинул.

— Напрямик через время? Как это?

— А что здесь странного? — фыркнул старик. — Впереди нас будущее, позади — прошлое. Миры прошлого и будущего вполне реальны. Вот лучше скажи: какие миры не относятся ни к прош— лому, ни к будущему, но лишь к настоящему; и в то же время, не будучи настоящими, они существуют, как бы это выразиться, во времени, параллельном нашему времени?

Я отчаянно замотал головой.

— Идиот! — рявкнул профессор. — Разумеется, условные ми— ры! Миры под знаком «если». В будущем находятся миры, кото— рые только еще наступят, в прошлом — миры, которые уже сос— тоялись, а по обе стороны настоящего существуют миры, кото— рые при определенных условиях могли бы стать реальностью, — миры под знаком «если».

— В самом деле? — Я был несколько озадачен. — Вы хотите сказать, что можете предвидеть, что случится, если я, к при— меру, сделаю то-то и то-то?

— Вовсе нет! — грубо отрезал он. — Моя машина не занима— ется предсказаниями и не заглядывает в будущее. Я же сказал

— она демонстрирует условные миры. Иными словами, что могло бы произойти, если бы я уже сделал то-то и то-то. Миры сос— лагательного наклонения.

— Черт возьми! И как же она действует?

— Очень просто — для ван Мандерпутца, разумеется. Я ис— пользую поляризованный свет, но поляризованный не в горизон— тальной или вертикальной плоскости, а в направлении четвер— того измерения. Сделать это проще простого: берешь исланд— ский шпат и помещаешь в зону очень высокого давления, только и всего. А поскольку в направлении четвертого измерения все миры имеют чрезвычайно малую толщину — порядка одной свето— вой волны, — то будь она хоть в одну миллионную долю дюйма, такого давления вполне достаточно. Ну как? Недурное изобре— тение для удобства путешествий в прошлое или будущее, осо— бенно если припомнить невероятные скорости и немыслимые расстояния?

— Но… реальны ли эти ваши «сослагательные» миры?

— Реальны? А что вообще реально на этом свете? Может быть, они реальны так же, как реально число два, противопос— тавленное корню квадратному из минус двух, что, кстати, вполне допустимо. Эти миры могли бы существовать в том слу— чае, если бы… Понимаешь?

— Почти. Значит, можно будет увидеть, что стало бы, ска— жем, с Нью-Йорком, если бы в войне за независимость победу одержала Англия, а не колонии.

— В принципе верно, но ты в машине этого не увидишь. Все дело в психомате Хорстена (кстати, идею он украл у меня). Пользователь машины становится всего лишь частью устройства. Его разум необходим для обрисовки фона, на котором должно развернуться действие. К примеру, если бы Джордж Вашингтон смог воспользоваться моим аппаратом сразу после подписания мира, он увидел бы события. о которых мы никогда не узнаем, поскольку та война обошлась без нашего участия. Точно так же ты не увидишь, что могло бы произойти, если бы я вдруг не изобрел эту штуку, а я могу. Теперь ясно?

— Конечно! Вы хотите сказать, что в основе фона лежит личный опыт пользователя?

— Ты умнеешь прямо на глазах, — усмехнулся профессор. — Все правильно. Прибор показывает, что могло бы произойти в течение следующих десяти часов в случае, если бы… Хотя все действие сжато, как в кино, и занимает не более получаса ре— ального времени.

— Должно быть, это безумно интересно.

— Хочешь попробовать? Пожалуйста. Подумай, альтернативу какому своему поетупку ты хотел бы узнать?

— Да… тысячу таких альтернатив! Например, я хочу знать, как сложилась бы моя судьба, если бы я продал акции в 2009 году, а не придержал бы их еще на год. Тогда я стал бы мил— лионером, причем нажив капитал законным путем. Дело в том, что я немного опоздал с продажей и прогорел.

— Обычное явление, — кивнул ван Мандерпутц. — Пройдем в лабораторию.

Владения профессора занимали значительную часть террито— рии университета. Сначала мы прошли в физический корпус, от— туда он провел меня в лабораторию, сильно напоминавшую ту, что я частенько посещал в свои студенческие годы. Сам прибор

— профессор назвал его «есливизор», поскольку тот демонстри— ровал лишь гипотетические миры — расположился на огромном столе в центре лаборатории. Большая его часть представляла собой обычный психомат Хорстена, но слева таинственно поб— лескивала цепочка кристаллов исландского шпата — призма для поляризации света, сердце всей установки.

Ван Мандерпутц указал на шлем.

— Надевай, — приказал он.

Я надел шлем и устроился перед экраном психомата. В наше время любому школьнику известно, что представляет из себя психомат Хорстена. Несколько лет назад его принимали за та— кую же безделицу, как и планшетку для спиритических сеансов. Однако вскоре выяснилось, что это не просто игрушка. Подобно спиритической планшетке, он оказался прекрасным средством активизации памяти. Перед вашими глазами, сменяя друг друга на экране, медленной чередой проходят самые невероятные со— четания неясных разноцветных теней; и, наблюдая за ними, по— неволе начинаешь мысленно представлять себе картину действия и связанные с нею обстоятельства — именно то, что необходимо вспомнить. С помощью ручки искателя можно изменять сочетания теней и цветов. Но лишь только вы почувствовали, что случай— но созданный образ соответствует нарисованной в вашем мозгу картине, — вперед! Теперь вашему мозгу остается лишь внести в полученное изображение некоторые детали. Для любого друго— го на экране по-прежнему одни пятна теней и красок, но для вас картина может получиться удивительно правдоподобной. Мне не раз приходилось наблюдать изображения, которые — готов поклясться чем угодно! — почти в точности, во всех деталях совпадали с реальным образом. Должен признаться, это произ— водит сильное впечатление.

Ван Мандерпутц погасил свет, и пляска теней началась.

— Постарайся припомнить какой-нибудь случай из своей жиз— ни, скажем, через полгода после паники на бирже. Поворачивай ручку, пока картинка не прояснится. Сразу после этого я нап— равлю луч есливизора на экран, и больше тебе делать нечего — сиди себе и смотри.

Я в точности выполнил указания профессора. Картинки на мгновение появлялись и тут же исчезали. Аппарат издавал сла— бый шум, похожий на еле слышный человеческий голос, но без ясного изображения на экране разобрать что-либо было невоз— можно. Лицо у меня то краснело, то бледнело, и вот наконец я увидел. Я увидел себя сидящим в комнате с неясными очертани— ями — и все. Отпустив рукоятку, я сделал знак профессору.

Раздался щелчок. Свет слегка померк, затем вдруг усилил— ся. Изображение прояснилось, и на экране появился еще один человек, к моему удивлению, женщина. Я узнал се — это была Уимзи Уайт, бывшая телезвезда и прима-балерина «Телеварь— ете-09». Она сильно изменилась, но все равно я узнал ее.