В иной земле - Вейо Клод. Страница 6

— Но никто и не переходил ни через Вышины, ни через джунгли, — возразил Карел. — Однако мы это сделали и нашли вас, таких же людей, как и мы. Мы сообщили вам то, что знаем мы, а вы научили нас тому, что неизвестно нам. И мы увидели, что когда-то, в очень далекие времена, этот мир был един, и в нем все вместе жили Франки, Латы, Амеры, Рюссы и многие другие. И мы знаем теперь, что настало время, когда, все люди должны объединиться и вновь определить свою Миссию.

— Красиво говоришь, брат проповедник, — насмешливо заметил Жок. — Пойди-ка повтори все это старейшинам.

— Именно об этом я и хотел сказать, — вновь вступил в разговор Ахерн. — Если Тимо вернется, у него могут быть очень крупные неприятности. Было собрание Совета, и они попытались нажать на Досточтимого. Вы же знаете, что ваше появление в земле Мериканов — которую вы почему-то упорно продолжаете называть землей Амеров — вызвало немало волнений. Ваши рассказы, само ваше существование перевернули устоявшиеся представления. И не стройте иллюзий: вас терпят — и не более того.

— Но не все же против нас, — сказал Карел. — Вы сами, Ахерн, Офицер Великого Дома, вы поддерживаете нас. Шонн и Проков примкнули к нам, а также Пол, Гриша, Таббс, Олдисс, Садко…

— Все так, но последний поступок Тимо нанес сильный удар по общественному мнению. Спуск в подземелье — это святотатство…

— В земле Франков мы забыли даже о самом существовании колодцев. Разве вспомнить что-то забытое — это святотатство? Я этого не понимаю.

— Не исключено, что Тимо узнает что-то новое. А все новое представляет опасность для существующего порядка. Хотите еще яснее? Популярность Тимо и распространяемых им идей страшно раздражает старейшин. У них появляется отличный повод избавиться от него.

— Они не посмеют. Досточтимый…

— Досточтимый не филантроп, а всего-навсего политик.

Роб вновь повалился на спину, разглядывая далекие огни, мерцающие высоко над ним. Эта болтовня не интересовала его. Единственно важным было то, что говорил или делал Тимо.

Поэтому он был вне себя от радости, когда услышал голос Тимо, зовущий их из темноты.

— Но я же говорю вам, что это правда, что я сам видел…

Старейшина Кертинс поднялся, надвинул старую полотняную фуражку на свою обильную седую шевелюру.

— Не могу больше выслушивать это, Досточтимый. Этими сказками, которые чужеземец распространяет среди нашего народа и которые он осмеливается повторять даже здесь, он оскорбляет вас, Досточтимый, Совет и весь наш народ. Или он немедленно признается во лжи, или…

Досточтимый подергал готовую оторваться пуговицу своей куртки, сделал вид, что изучает какие-то бумаги на своем столе, а затем повернулся к Тимо.

— Признаете ли вы…

— Нет, не признаю! — взорвался Тимо, стоя между двумя стражниками. — Я ничего не признаю. Вчера вы меня выслушали с вниманием, Досточтимый. Почему же сегодня…

— Он богохульствовал против Обера, — прервал его Кертинс.

— Он признался, что общался с Тенями, — воскликнул другой старейшина.

— Те, кого вы называете Тенями, — это роботы, — не выдержал Тимо, — обыкновенные машины. И Обер был обыкновенным человеком, таким же как вы и я, только умер он более двух тысяч лет тому назад.

С трудом он обуздал свой гнев. Его взгляд медленно окинул грязноватый зал, набитый людьми, которых сдерживали стражники. Роб был в первом ряду, а рядом с ним Карел, Жок, Шонн, Гриша…

— Послушайте, — сказал он, сдерживая себя и ища взглядом избегавшие его глаза Досточтимого. — Послушайте, я говорю только о том, что видел и что знаю. Мир — то, что вы называете Миром, — всего лишь корабль…

— Кощунство! — взвизгнул Кертинс.

— Это корабль, — повысив голос, продолжал Тимо. — Судно, построенное руками человека…

Он услышал, как в зале раздались смешки.

— Корабль, судно — как Мир не называй, он все равно останется Миром, — заметил Досточтимый примирительным тоном.

— Вы не хотите меня понять. Этот корабль — всего лишь пылинка в настоящем мире. Я, Тимо, видел это. Я был в наблюдательной башне: ставни открылись предо мной и моим глазам предстал настоящий мир.

— Ну и как же он выглядит? — вкрадчивым голосом спросил Кертинс.

— Я не смогу его описать, — задумчиво ответил Тимо. — Это… это что-то бескрайнее. Когда я увидел это в первый раз, я упал на колени и закрыл глаза руками. Я вопил от страха и плакал перед открывшейся мне красотой…

Среди публики многие открыто смеялись. Только Роб, Жок и их товарищи смотрели на него серьезно, но и в глазах некоторых из них он увидел непонимание.

— Как объяснить слепому, что такое свет! — воскликнул Тимо. — Как, скажите мне, описать мир пленникам металлического цилиндра!

В зале уже вовсю хохотали. Стражникам пришлось вывести троих особенно буйных нарушителей порядка.

— Цилиндр? Я что-то вас не понимаю, — со снисходительной усмешкой заметил Досточтимый.

— Мир… точнее, тот мир, внутри которого мы живем, — всего лишь цилиндр, металлическая оболочка, построенная Предками…

— А где же они были, эти Предки, до того, как построили Мир? — с хитрым видом спросил Досточтимый.

— Они жили в их родном мире, на Земле. Это планета — огромный шар, плывущий в пространстве.

— Вы сказали «на Земле». Это, я полагаю, надо понимать — «внутри»?

— Нет. На поверхности.

— Вы хотите сказать, что Предки жили на поверхности шара, висящего в пространстве?

Тимо подавленно кивнул головой.

— Да, Досточтимый. Именно так.

Зал буквально взорвался смехом, тогда как старейшина Кертинс вновь вскочил, указывая пальцем на Тимо.

— По-моему, все уже ясно. Этот одержимый не щадит ни одного Завета и не отказывает себе в удовольствии поглумиться над каждым из них. Досточтимый, настало время потребовать от него, чтобы он признался во лжи. Его россказни были столь кощунственны, что даже один из его друзей сообщил нам об этом. Спросите у виновного — чтит ли он Обера!

Тимо устало пожал плечами.

— Я чту Обера как человека, придумавшего этот корабль. Что я могу еще сказать.

— В огонь его! — раздался истерический крик из глубины зала. — В огонь! Он чуть не погубил нас всех!