Игрушка богатого человека - Вейр Тереза. Страница 9

4

Свернувшись калачиком на боку, подтянув колени к животу, Нэш дал себе пять минут, чтобы умереть. Человеку с разорванной селезенкой больше не требуется, насколько ему было известно.

Пять минут спустя он все еще дышал. Он все еще был в сознании.

Значит, придется вставать.

Не давая себе времени представить, как это будет больно, Нэш перекатился на четвереньки.

О черт, какая боль!

Раскаленная докрасна.

Режущая.

Он замер, не дыша.

“Надо перестать дышать, — сказал он себе, выжидая, пока боль утихнет. — Не вдыхать и не выдыхать”.

На его беду, пошел дождь. Специально, как по заказу. Неоновые вспышки бросали причудливый пятнистый рисунок на все, что отражало свет: лужи на асфальте, битые стекла, пятна пролитого машинного масла.

Кровь.

Она капала с его лица, капли разбивались и растекались по земле. Нэш поднял руку и осторожно ощупал лицо. Вниз по скуле тянулся порез. Довольно глубокий. Два года он прожил на самых опасных улицах Чикаго, и за все это время никто его пальцем не тронул. Потом он два года проработал на Харли, и опять-таки ничего подобного с ним не случилось. Ясное дело, он получал положенную ему еженедельную порцию анонимных писем и телефонных звонков с угрозами расправы. Но до сих пор никто не устраивал ему темную.

Пока он не встретил Сару Айви.

Он медленно, очень осторожно выдохнул.

И так же медленно вдохнул.

Нэш очень внимательно следил за тем, чтобы не глотнуть сразу много воздуха. Потом он оттолкнулся от земли руками и поднялся на ноги.

Теперь стекавшая по лицу кровь покатилась по шее. Она пропитала его трикотажную футболку. Промочила кожаную куртку. Прижимая руку к боку, Нэш сделал несколько шагов. Как побитый пес, возвращающийся в свою конуру, он направился обратно в редакцию “Дырявой луны”.

Добравшись до цели, Нэш пошел по коридору, увешанному пожелтевшими газетными полосами, в ванную. На ходу ухитрился выскользнуть из куртки и бросил ее на пол. В ванной он осторожно стащил с себя футболку и использовал ее, чтобы стереть с себя кровь. Хоть немного.

В ярком свете голой лампочки, свисающей с потолка, он увидел на левом боку здоровенный черновато-лиловый кровоподтек, закрывший все ребра. Нэш посмотрелся в зеркальце, вделанное в дверцу аптечки на стене. Правый глаз заплыл, нижняя губа распухла. А из пореза на скуле хлестала кровь — вскоре вся ванная комната стала напоминать место убийства. Кровь на полу, кровавые отпечатки ладоней на раковине. Надо было скорее встать под душ.

Нэш открыл кран — никакой воды, кроме холодной, в его распоряжении не было, — и струя хлынула в испещренную пятнами ржавчины раковину. Упираясь локтями в холодные, как лед, эмалевые края, Нэш наклонился и подставил ладони под струю, чтобы она брызнула ему в лицо. Вода, стекавшая между его пальцами, окрасилась в розовый цвет.

И тут до него донесся звук. Нэш замер, напряженно прислушиваясь. Вроде как ключ поворачивается в замке. Вроде как дверь открывается. Нэш закрутил кран и застыл на месте. Неужели вернулась команда костоломов Айви? Был у него соблазн, и не раз, купить пистолет. Однажды он даже наскреб требуемую сумму, но, когда дело дошло до самой покупки, когда пришлось бы взять оружие в руки, держать его у себя, он не смог себя к этому принудить.

Оружие существует как раз для таких моментов, как этот. Вот сейчас кусок холодной стали придал бы ему уверенности.

Кто-то прокричал его имя.

Харли.

Нэш перевел дух и, выглянув из-за угла коридора, увидел несущегося к нему на всех парах Харли.

Он шел по кровавому следу.

— Ну, мать твою, — пробормотал на бегу запыхавшийся Харли, разглядев лицо Нэша. Он с трудом остановился с разбега и замахал обеими руками. — Ты позвонил в “Скорую”? — Он метнулся к своему кабинету, потом обратно к Нэшу. — Тебе нужны лубки?

Нэш издал короткий смешок, тут же прерванный новым приступом боли в боку.

— Угу. На шею, — ответил он, как только ему удалось перевести дух. — Это всего лишь царапина.

Ему хотелось любой ценой сохранить спокойствие, раз уж Харли ударился в панику.

— Черта с два. Выглядишь ты так, словно тебя лягнул мул.

Нэш вернулся в ванную. Харли последовал за ним.

— Что, черт возьми, произошло? Нэш запрокинул лицо к свету и принялся изучать свое отражение в мутном, захватанном зеркале.

— То, что ты перед собой видишь, это любезный привет от Сары Айви.

— Айви? Ты не шутишь?

Нэш дернул конец вытягивающегося из барабана коричневатого бумажного полотенца.

— Погоди, — вдруг скомандовал Харли. — Стой как стоишь. — Он бросился вон из ванной. Слышно было, как он с шумом дышит через свой ингалятор: две глубокие затяжки. Через несколько секунд он вернулся вооруженный фотоаппаратом. — Попробуем использовать это для “Луны”, — пояснил он, вскинув камеру.

Вся его озабоченность мигом испарилась, как только он увидел возможность использовать материал для публикации на первой полосе.

— Жаль, что мы не можем себе позволить цветное фото. В цвете все выглядело бы еще эффектнее. — Он шагнул вправо, потом влево, выискивая лучший ракурс и наводя на резкость. — Напусти на себя более несчастный вид.

— Куда уж больше.

— Ты не вызываешь сочувствия. Вид у тебя скорее угрожающий, а не несчастный.

— Я же не актер, — нахмурился Нэш.

— Сделай вид, что у тебя жуткий насморк и дышать носом ты не можешь.

— Вот так?

— Уже лучше, но еще не совсем то. Может, ракурс не тот? А ну-ка сядь на пол.

Прислонившись спиной к стене, Нэш соскользнул на пол и бессильно свесил кисть руки с согнутого колена.

— Бесподобно! Самое оно! Вот теперь поехали.

Да, это будет нечто.

Нащелкав целый ролик, Харли решил, что с него хватит, и Нэш снова заглянул в зеркало, на этот раз прижимая к щеке комок жестких, гофрированных бумажных полотенец. Когда он отвел от лица руку с импровизированным тампоном, кровь хлынула с новой силой.

— Надо наложить швы, — сказал Харли.

— Ты думаешь? — поморщился Нэш.

— Безусловно.

— Может, если стянуть края вот так…

— Держаться не будет.

— А вдруг?

— Попробуй. Ну, что я говорил?

— Да, ты прав.

— Подвезу тебя до приемного пункта “Скорой”. Они были уже у дверей, когда обоих осенила одна и та же мысль. Они обменялись взглядами и произнесли в унисон:

— Камера.

Нэш остался ждать, прислонившись к стене и прижимая к рассеченной скуле комок из бумажного полотенца, а Харли тем временем сбегал за камерой.

Три часа спустя, когда ему наложили пять швов и поставили диагноз “множественные внутренние гематомы”, Нэш вернулся в редакцию “Дырявой луны”. Харли предложил отвезти его на эту ночь к себе домой, но Нэш сказал, что у него есть работа.

И вот теперь, лежа на раскладной кушетке, он поставил телефон к себе на бедро и в таком неустойчивом положении ухитрился набрать номер.

Телефон прозвонил шесть раз, после чего ему ответил сонный голос.

— Мейсон? Привет, старина, — сказал Нэш. — Мне нужна информация.

— Одюбон? Это ты? — переспросил Мейсон, еще не вполне проснувшись.

До Нэша донесся сонный женский голос, спросивший откуда-то издалека:

— Кто это, милый? Что-то случилось?

Нэш представил себе образцовую пару из телесериала, уютно устроившуюся в своей теплой двуспальной кровати.

Не понижая голоса и не отрывая рта от телефонной трубки, Мейсон ответил жене:

— Да просто этот ненормальный… Одюбон. Спи, не обращай внимания.

“Я тоже рад тебя слышать”, — мысленно сказал ему Нэш.

— Ты хоть когда-нибудь смотришь на часы, прежде чем позвонить? — спросил Мейсон. — Может, у тебя нет в жизни никакого распорядка, но у меня есть. По утрам я встаю, а по ночам сплю. Все нормальные люди так поступают.

— Ты же не банкир, ты частный детектив, — напомнил ему Нэш. — Поздние звонки — часть твоей профессии.

— У меня есть право на частную жизнь, — буркнул Мейсон.