Кавказ - Величко Василий Львович. Страница 31

Взрыв в одном из батумских фортов, разного рода уличные беспорядки, крушения поездов, учиненные злоумышленниками, усиление разбоев, — словом, целый ряд явлений, происходящих прямо или косвенно от указанного промышленно-политического террора, главари которого располагают огромными средствами, — все это заполнило за последние годы грязные страницы кавказской хроники, хотя прямая связь между этими явлениями и их первопричиной все еще официально не устанавливалась.

Затем пошли политические убийства (Джамгарова и др.), причем по армянскому многовековому историческому обычаю, политика тесно переплеталась с преступлениями против собственности. Банды полудиких турецких армян, составляющих действующую армию армянского революционного жонда, переходили наши плохо охраняемые азиатские границы и либо селились на землях, скупленных разными армянскими тузами у обнищалых грузинских князей и татарских агаларов, либо бродили по городам и весям Закавказья, пополняя собою ряды наемных убийц и всякого рода преступников.

Часть грузинского общества за истекшие несколько лет запуталась в армянскую интригу, конечною целью которой является возбуждение мятежа среди разноплеменного населения края и, в случае «удобных обстоятельств» (напр., вовлечения России в неудачную войну) — возрождение мифического армянского царства на развалинах русского владычества за Кавказом.

Конечно, это нелепая мечта; но не надо забывать, что вся история Армении, полная нежданными изменами, проявлениями вероломства и человеконенавистничества, представляет то подпольное, то прорывающееся наружу служение этой мечте. В V веке, по упразднении армянского царства, духовенство с католикосом Иосифом во главе руководило восстанием армян против персидского царя Иездигера и обратилось к своей пастве со следующим характерным посланием: «Да поднимется рука брата на брата родного, ежели он отречется от заповеди Божьей, и отец без сострадания да пойдет на сына, и сын на отца; да не боится более жена поднять руку на мужа вероломного и да восстанет слуга на господина ». Таков был уже тогда клерикальный террор, тяготевший над более мирной частью народа, не всегда охотно принимающей участие в опасных затеях политиканствующего духовенства. Да и в сравнительно недавней истории края есть характерные факты, о которых писать и говорить можно будет, к сожалению, только лет через 50.

Неосуществимость указанной мечты вряд ли требует доказательств, ибо народ, заслуживающий облечения в форму государства, естественно достигает этого. Внешние препятствия не столь важны, как внутренние. Государство требует политических, общественных и личных добродетелей, которыми армяне никогда не обладали. Как город, по меньшей мере, «на трех праведниках стоит», так и государство нуждается в достаточном контингенте духовно-высоких и самоотверженных людей и в том, чтобы народная масса была проникнута государственным идеалом , сознанием необходимости поступаться многими сторонами и радостями личной жизни для общего блага, не щадить для него ни материальных интересов, ни самой жизни. Для государства нужна определенная территория , с которою народ был бы связан и долгим временем, и высокими нравственными традициями ; наконец, очень важным условием является склонность народа к созидательному, непаразитическому труду.

Армяне, у которых течет в жилах преимущественно семитическая кровь, не обладают в должной мере чертами государственного народа, к бескорыстному творчеству мало способны, и к спекуляции гораздо более склонны, чем к труду, не сопряженному с объегориванием ближнего [19].

Вот почему они, подобно своим сородичам евреям, склонны прежде всего к торговле и всевозможным формам посредничества, не исключая самых преступных. При этом они, подобно прочим восточным народам вообще и семитам в особенности, в высшей степени тщеславны. В противоположность русскому национальному чувству, отличающемуся сильным элементом самокритики и совестливости, в противоположность также английской национальной гордости, предполагающей обязательность известных культурных добродетелей, — армянская племенная амбиция вытекает из низменного тщеславия, поддерживаемого экономическими успехами, которые достигнуты темными путями.

Многолетнее непонимание русской администраций своих задач в пестром Закавказье, многолетнее же отсутствие в крае национально-русской финансовой политики и, наконец, шальные нефтяные миллионы болезненно обострили армянское племенное тщеславие. Болотный огонек несбыточной мечты стал ярче манить к себе армян, причем само собою разумеется, что зарубежные враги России, англичане, американцы, германцы, французские масоны и всесветные евреи стали подливать масла в этот огонь. Нефтепромышленные сирены в английских сюртуках и их юркие поверенные нашли в разных влиятельных центрах, зарубежных и русских, доступ к сердцам политических деятелей, бюрократов и кое-каких публицистов.

Степень продажности или беспринципности печати измеряется процентом засевших в ней евреев, прямых или переодетых. Очевидно, он повсюду весьма велик, ибо заграничная печать почти повально принялась раздувать армянскую лягушку до размеров вола. Да и в русской печати, должно быть, дело неладно, коль скоро самые обоснованные разоблачения деятельности армянских плутократов, ростовщиков и политиканов вызывали дикую ярость, особенно со стороны так называемых либералов, которые, казалось бы, наоборот, если они искренни , должны сочувствовать всякой борьбе с мошенничеством и гнетущей эксплуатацией народного труда. Очевидно, у этих господь есть особый пункт политической программы, в силу которого они сочувствуют всякому противорусскому движению, всякой, даже ничтожной силе, дерзающей грозить русскому строю, порядку и спокойствию.

Армянская наступательная крикливость пришлась этим господам по душе и нашла в газетных евреях отголосок, как нечто родное. Эта крикливость, строго говоря, больше еврейской, если принять во внимание, что евреи сравнительно большой и духовно одаренный народ, доставивший миру немало хлопот, но давший также и много выдающихся людей на разных поприщах умственной жизни. Обе народности сходны в том, что, при всей своей пронырливости и духовной робости, склонны шуметь, зазнаваться и проявлять бесчеловечную нетерпимость, когда только им покажется, что сила на их стороне.

Армянам, впрочем, немудрено зазнаваться не только потому, что они беспрепятственно опутали своими сетями значительную территорию, превосходящую размеры Франции, но уже и по тому одному, что они пользуются всеми правами христиан, отличаясь всеми инстинктами евреев. Закономерная полноправность при таких условиях является фактической привилегией по сравнению с остальным населением Закавказья.

Много лет уже раздаются и в печати, и в правящих сферах авторитетные по своей осведомленности голоса, указывающие на ненормальность такого положения вещей. И всегда армянская организация, опирающаяся на денежную силу и все доступные ей средства искушения, находила влиятельных заступников, руководившихся то принципиальными, то менее почтенными побуждениями. Русская власть и русское общественное мнение на время снова усыплялись, и потихоньку продолжалась двойная работа: экономическое порабощение края и подготовление к борьбе с русским государственным началом.

Центральным органом армянского обособления в течение многих веков являлась и доселе является, как уже выше сказано, армянская теократия, представляющая собою особую форму полускрытой государственности. По внешности — это церковь, а по существу — прежде всего «национальное » учреждение, во многих случаях ставящее тайную политическую задачу выше религиозного призвания. Эта церковь, — конечно, не как храм Божий, а как собрание армян, объединенных общими задачами, — является зачастую то биржей, то местом для политических и иных совещаний. На Кавказе довольно распространено название Эчмиадзина «экспедицией заготовления государственных бумаг».