Красная книга ВЧК. В двух томах. Том 1 - Велидов (редактор) А. С.. Страница 18

Во главе организации стоял эсер Савинков и, благодаря предоставленным ему диктаторским полномочиям, давал тон всей организации, включавшей в себя и монархистов-алексеевцев, и поповцев, и народных социалистов, и даже меньшевиков-кадетов (группу «Единство») [59] и анархистов.

Другое ответственное лицо – Виленкин, – заведовавшее кавалерийскими частями, состояло в партии народных социалистов Он сам лично показывает: «Я принимал участие в Трудовой народной социалистической партии, был председателем армейской группы N-ской армии названной партии».

Об участии партии (группы) «Единство» совершенно определенно говорится в декларации Всероссийского национального союза (см. «Отечественные ведомости», тот же номер). В состав комитета вошли следующие лица: Н. С. Григорьев, врач, член партии «Единство» и «Союза защиты родины и свободы» и пр.

Что касается участия меньшевиков, то следует сказать, что участие партии целиком в этой организации не замечается. По словам Пинки, она проявляется в агитации против Советов в пользу «Союза защиты родины и свободы».

Зато несомненно участие отдельных лиц. Так, жена бывшего министра [60] коалиционного правительства Никитина Валентина Владимировна держала у себя явочную квартиру и работала в организации как ответственная курьерша. Это видно хотя бы из нижеследующего письма.

Н. Я. Лукашов

Но в окончательном счете организация стремилась затушевывать и партийность, и программу. Игра шла втемную. Даже цели организации, по показанию Пинки, говорились не всем. Существовала программа для себя, для вожаков и программа для наружного употребления; чтобы привлечь разношерстное офицерство, приходилось с каждым говорить на его языке. Благодаря строго конспиративному принципу, по которому один человек должен был знать только четырех из организации, эта игра втемную удавалась. Не мудрено, что организация включала в себя людей, начиная с алексеевцев и кончая меньшевиками.

Но столь же естественно, что это разношерстное тело должно было начать разлагаться. Тайна мало-помалу стала пробиваться наружу. Начались подозрения и недоверие друг к другу. Отсюда разлад, дробление сил, и в конечном счете намеченный контакт с немецкой ориентацией рушится, а искусственное объединение рассыпается.

Несомненно и участие левых кадетов.

К началу 1918 года в кадетской партии замечались два направления: «немецкая ориентация» и «союзническая ориентация». «Союзническая ориентация» как раз принадлежала к левому крылу кадетов. Следствием установлено участие левого кадета Лукашова Николая Яковлевича, бывшего прапорщика и начальника связи 16-й Сибирской стрелковой дивизии. Обнаруженный при нем материал свидетельствует о том, что он был докладчиком на апрельской кадетской конференции [63] по некоторым вопросам.

Знаменательно, что общая линия «Союза защиты родины и свободы» как раз совпадает с той линией, которую отстаивает Лукашов. Поэтому мы приводим здесь целиком его доклад о «немецкой ориентации».

«НЕМЕЦКАЯ ОРИЕНТАЦИЯ»

«Надо поставить вопрос со всею откровенностью. От предполагаемых ли ультиматумов графа Мирбаха, от тайных ли замыслов гетмана Скоропадского, но все ждут в близком будущем каких-то решительных событий. Немцев еще нет в Москве и Петербурге, но гроза иноземного вторжения надвигается все ближе и ближе. И вторжению этому, по-видимому, постараются придать характер ответа на некий призыв. Жизнь вплотную подошла к вопросу, о котором давно уже люди шепчут друг другу на ухо и которому на столбцах газет отводится туманное наименование «ориентация».

Страна экономически разрушается, населению грозит голодная смерть, правительственная власть бездарна и невежественна, но борьба с нею невозможна, так как политические партии бессильны образовать правительство, имеющее сколько-нибудь прочную опору в стране, а главное, организовать такую опору при бдительном надзоре со стороны германского начальства невозможно. Такова несложная аргументация тех – к сожалению, все более обширных кругов общества, – которые откровенно или полупри-кровенно мирятся с «призывом». Международная сторона такой комбинации с немцами мыслится в виде изменения – или, если угодно, истолкования – Брестского договора с целью устранения наиболее тяжких его последствий: отделения Украины, отдачи туркам Карса, Батума и Ардагана, присоединения Лифляндии и Эстляндии и временной оккупации недавно занятых немцами областей. Так рисуются кое-кому условия, будто достижимые, на которых немцы могли бы заключить с нами мир – не бумажный, не «Брестский» с набегами на Крым и на Ростов, а мир настоящий за цену полного разрыва нашего с союзниками. Могут ли ответственные политические круги решиться на такой мир, в придачу к которому предложены были бы, вероятно, и услуги по водворению внутреннего порядка и созданию сильного не большевистского правительства.

Нужно дать себе отчет в характере запрашиваемой от нас цены. Мы должны порвать нити, связующие нас с союзниками, выйти из англо-французской международной орбиты и войти в констелляцию [64] центральных европейских держав. Таков основной, суровый, но ясный вывод из предполагаемой комбинации. Только при такой ясной постановке приобретает для немцев некоторый смысл новый «мир» с обессиленной Россией. Поставленная в таком неприкрытом виде, эта проблема обозначает не только оформление предательства, совершенного нашею разбежавшеюся армией и ее вдохновителями, – она обозначает и основной поворот на долгие годы во всей системе нашей международной политики.

Salus respublicae [65] требует в эту ответственную историческую минуту всей доступной нам трезвости, отречения от всего, что может отдавать беспочвенным сентиментализмом. Очень много этого греха на нашей интеллигентской душе, и необходимо потому особенно зорко следить за собою в эти небывалые в жизни наших политических партий минуты. Нужно иметь мужество отнестись даже к мысли об учинении предательства не только с точки-зрения морального его безобразия. Будем только трезвы и только проницательны. Но бывает трезвость, считающаяся с перспективами ближайшего дня, находящаяся во власти навязчивой идеи от тяжкой, непосредственно давящей обстановки, и бывает трезвость иная – сознающая, что в сложной политической обстановке непрекращающейся всемирной войны, созидания и разрушения держав, в смертельной схватке грандиозных экономических интересов не надо проявлять нетерпения, впадать в отчаяние и поспешно выбрасывать за борт моральные политические ценности, накопленные трудом предыдущих поколений и необходимые, как воздух для дыхания, для свободной и независимой жизни будущих поколений.