Электроник — мальчик из чемодана - Велтистов Евгений Серафимович. Страница 33

Разбегаются молнии на серебристом куполе. Горят четыре яркие буквы — ЦИРК. Нетерпеливо топают ногой красные лошадки, составленные из лампочек. И под этим электрическим сиянием раскрытые двери глотают и глотают потоки людей. А толпа на площади не уменьшается: кто ждет друзей, кто ищет лишний билет, а кто и просто смотрит на блеск огней.

Второго билета друзья так и не достали. Электроник давно уже скрылся в дверях, а Сережка стоит на одном месте. Рассеется понемногу толпа, загремит веселая музыка, станет пустынно и прохладно на площади, а он будет все смотреть на огни. Конечно, из цирка не выйдет ярко-желтый клоун, не выскочит наездница на белой лошади, чтобы предложить ему лишний билет. Он это понимает. Зато когда кончится представление и шумный поток выплеснет на улицу, на ступеньках появится Электроник. И они вместе пойдут домой.

Он задумался, не заметил, как остался один. И еще дворник шуршал метлой, подметая окурки, бумажки и заодно те случайные звуки, которые сумели вырваться из-за дверей и упали на мостовую. А Сережка все думал о рычащих тиграх, пятнистом жирафе и слоне, который двигает хоботом стрелку на часах…

Кто-то тронул его за плечо:

— Ну что, хочешь в цирк?

Сережка увидел высокого человека в шляпе и плаще. У него мохнатые брови и внимательные глаза. Сережка ничего не сказал, только пожал плечами, считая, что его положение ясно и без слов.

— Пошли! — Незнакомец подмигнул.

Они свернули за угол. Человек открыл стеклянную дверь и пропустил Сергея вперед.

— Добрый вечер, Антон Константинович! — сказал, вставая, вахтер.

— Здравствуй, Матвеич! — весело отозвался покровитель Сережки. — Этот мальчик со мной.

Они поднимаются по узкой крутой лестнице, выходят в коридор, и Антон Константинович на ходу говорит какой-то женщине:

— Маша, усади его на свободное место. — И Сережке: — Как зовут-то? Серега? Ну, будь здоров, Серега. Смотри и веселись.

— Спасибо! — смущенно сказал ему вслед покрасневший счастливец.

— Иди наверх, — посоветовала тетя Маша. — В последнем ряду есть место.

Сережка взлетает на галерку, и в грудь ему ударяет упругая волна музыки. Он не замечает, как садится. Сейчас он весь там — на солнечной арене, где над жонглером порхают, словно бабочки, шары, тарелки, кольца. Ему кажется, что это он сам ловко подпрыгивает, кидает, ловит, переворачивается и все время следит, чтоб ничто не упало.

Вспыхивают прожекторы. И арена словно раздвинулась, стала больше. В скрещенных лучах скользит над рядами ракета. На ракете гимнасты. Стоят и не шелохнутся, словно приклеенные, вытянув вперед руки. А ракета все выше, а музыка все быстрее… И вот гимнаст повисает вниз головой, а его партнерша ловко соскользнула с ракеты и в какое-то мгновение ловит его руки, вкладывает ладонь в ладонь, чтобы крутиться под куполом, сжиматься и разжиматься, как пружина, отбрасывая на стены легкие, стремительные тени, вызывая то мертвую тишину, то вздох облегчения, то бешеные аплодисменты.

В паузе шутят клоуны, а Сережка ищет взглядом Электроника. Почему-то нет его в десятом ряду. Нет и в одиннадцатом, и в девятом… Мальчик видит, как в оркестре переворачивает ноты скрипач, как поправляет галстук-бабочку дирижер, как смеются над клоуном трубачи. Но Электроника он так и не находит.

— Аттракцион «Чудесные сны»! — громовым голосом провозглашает ведущий программу. — Смешанная групна животных!!! Дрессировщик — Антон Антонов!!!

Звучит веселый марш, и выезжает какой-то длинноносый чудак на низеньком велосипеде. Он нажимает на педали изо всех сил и выглядит очень смешно, но Сергей только мельком взглянул на него. Мальчишка вертел головой, осматривая ряды, пока не погас свет.

Вдруг возник зеленый огонек и поплыл вокруг арены. Сережка вытянул шею. Он увидел, что по барьеру движется морской лев. Черный-черный, блестящий, будто нагуталиненный. Мягко покачивается из стороны в сторону, тихо шлепает ластами, а на кончике поднятого носа держит зеленую лампу.

Вот он соскочил с барьера, подбросил лампу прямо в руки служащему и толкнул в бок длинноносого чудака, который спал на опилках. Вспыхнул свет. Чудак вскочил. На арене — сугробы снега, ледяные глыбы и черный чудной зверь. Чудак от удивления сел на сугроб, а тот возьми да зашевелись. Чудак в ужасе вскочил: это был вовсе не сугроб, а белый медведь. Тогда человек принялся проверять другие сугробы, и, к всеобщему удовольствию, из-под снежных покрывал вылезли еще два медведя — бурый и белый. Бурый тут же сел на велосипед и поехал вдоль барьера, а белые по-дружески обнялись, закувыркались, покатились шарами.

Потом белые медведи делали стойку на передних лапах, бурый гонял на велосипеде, человек и морской лев жонглировали над ними мячами. Как вдруг в публике раздалось глухое рычание. Кое-кто из зрителей обернулся, а бурый медведь резко остановил велосипед.

Рычание повторилось. Медведь прислушался, встал на задние лапы и неуклюже полез через барьер. Дрессировщик успел схватить его за ошейник. Но медведь вырвался и пошел вверх по ступеням, пугая публику. Дрессировщик шел сзади и громко говорил:

— Трофим, что ты хочешь? Тебя кто-то позвал? Не обращай внимания!

У Сережки замерло сердце: неужели медведя позвал Электроник?

Трофим, громко сопя, поднялся до десятого ряда и замер перед сидевшим с краю мальчиком. Мальчик встал.

«Электроник!» — чуть не крикнул Сережка. Он очень обрадовался: со своего места он хорошо видел, что это Электроник! И тут же испугался: а вдруг в цирке сидит профессор или тот милиционер, который ищет Электроника?.. Но его страх внезапно улетучился, так как события в десятом ряду развивались стремительно.

Дрессировщик, пораженный в первый момент, пришел в себя и радостно закричал на весь цирк:

— А-а, это же мой знакомый Сережа! Зачем ты срываешь номер, Сережа?

— Я не срываю, — ответил Электроник. — Я хочу поздороваться с Трофимом.

Над рядами вспорхнул смешок.

— Ну, поздоровайся, — разрешил длинноносый чудак. — Здоровайся и будь здоров!

Электроник как-то странно хрюкнул, и Трофим издал тот же звук. Трофим поднялся во весь свой рост, протянул могучую лапу. Мальчик пожал лапу двумя руками, что-то шепнул медведю на ухо и сунул ему в пасть конфету. Зрители бурно захлопали.