Непримиримые влюбленные - Рид Мишель. Страница 17

У Мэдлин был такой растерянный вид, что Доминик понял: она и в самом деле ничего не знает.

– Я дал бы ему деньги, Мэдлин, – сказал Доминик. – Но он такой упрямый, что даже не хочет обсуждать это со мной!

– А ты предлагал ему? – Мэдлин вся дрожала, лицо побледнело.

– Дважды, – кивнул Доминик и взял бокал. – Он даже не подходит к телефону, – добавил он с горечью.

– Старый упрямый Гилберн, – сказала Мэдлин. Доминик прав. – Что же нам делать? – спросила она, понимая, что, видимо, так просто проблему не решить.

Доминик повернулся к ней.

– Мы должны сделать вид, что готовы помириться. Больше я ничего не могу придумать, чтобы растопить лед. Ведь наших родных всегда соблазняла мысль соединить нас. Черт возьми! – с раздражением воскликнул Доминик. – Ведь это мои родители подтолкнули тебя ко мне! Мы все набросились на тебя. Мы виноваты в том, что поставили тебя в безвыходное положение, загнали в угол. Забыли, что ты можешь вернуться и отомстить.

– А мне помнится, я считала, что это тебя загнали в угол, – шепнула Мэдлин. Ей вспомнилась кошмарная ночь, когда она пыталась соблазнить его.

– Я был достаточно взрослым, чтобы соображать, – возразил Доминик. – А ты была молода.

– Ну, хватит, Дом, – сказала она холодно, давая ему понять, что, во-первых, принимает его предложение всерьез и, во-вторых, у нее нет желания ворошить прошлое. Слишком много неприятных воспоминаний.

– Ладно, – скорбно ответил Доминик. Взгляд его на миг ушел куда-то вглубь. Но он тут же оценивающе посмотрел на Мэдлин, снова усмехнулся и насмешливо спросил: – Так как насчет романа?

– Что?.. Еще один роман? – в тон ему отозвалась она.

– О, на этот раз все будет по-другому, – заверил он. – Мы же не будем повторять ИЗ прежних ошибок. Ты сама сказала мне по телефону, что кое-чему научилась, а я… – Доминик загадочно улыбнулся. – Теперь ведь все может быть иначе. Так почему же нам не завести роман? Ведь мы неравнодушны друг к другу, и роман будет выглядеть вполне правдоподобно.

– Вызов обществу? – поняла Мэдлин и почувствовала, что готова поддаться соблазну. Прежняя Мэдлин обожала приключения.

– Только представь себе, как злобные сплетни обернутся святочной сказочкой, когда все увидят, что мы снова вместе.

– Бедные сводни-мамаши застонут от отчаяния, – засмеялась Мэдлин. Нина рассказывала ей, что честолюбивые мамаши просто покоя не давали Доминику, навязывая ему своих смазливых дочек.

Доминик бросил на нее уничтожающий взгляд. Он терпеть не мог свое положение «завидного жениха».

– Вот Вики-то обрадуется. А родители будут бояться, как бы мы снова не порвали, прежде чем они нас поженят, – продолжал он. – Мы и оглянуться не успеем, как состоится наша свадьба. Может быть…

– Довольно устрашающая картина, – сказала Мэдлин обескураженно. – Значит, мы снова должны обручиться?

– Почему бы и нет?

Теперь Мэдлин бросила на него уничтожающий взгляд.

– А что мы будем делать, когда суматоха уляжется? Когда Нина благополучно обвенчается и клан Стентонов осчастливит своим присутствием ее свадьбу? А Вики не придется разрываться между Стентонами и Гилбернами? Что останется нам – фиктивный роман?

– Разве мы не можем перейти через мост, если уж подошли к нему вплотную? – беззаботно сказал Доминик. – Конечно, если ты не боишься, что снова влюбишься в меня.

Мэдлин мгновенно ощетинилась.

– Ты хочешь сказать, что наш роман будет продолжаться? – презрительно вздернув брови, спросила она.

Доминик улыбнулся.

– Прости, но я не мог удержаться, чтобы не пошутить. Я ждал, что ты ответишь мне тем же. Так как, сыграем роль пылко влюбленных, чтобы помирить наши семьи?

С минуту Мэдлин молча смотрела на него. Он играет с ней, как кошка с мышкой – с маленькой беззащитной мышкой. Но она не была беззащитной, и Доминик знал это. Так чего же он добивается? Она знала, он хочет ее. Он выдал себя, предлагая картину. Если бы она заранее знала, как пойдет разговор, она бы бежала прочь. Но вся беда в том, что она уже не могла удержаться, предстоящая игра захватила ее воображение.

Может быть, стоит пойти на риск, чтобы увидеть, как исчезает осторожно-предупредительное отношение к ней.

Она глубоко вздохнула.

– Когда ты предлагаешь начать? – Соглашение было заключено, и оба это понимали. – Только не предлагай вечер у Престо– нов, – предупредила Мэдлин. – Я больше не желаю публичных примирений, у меня уже есть опыт.

– Удар ниже пояса, Мэдлин.

Доминик выпрямился, расправил плечи, и она поняла, в каком напряжении он был весь вечер.

– У тебя завтра ленч с Вики? – (Мэдлин кивнула.) – Я буду незваным гостем, если не возражаешь. Тогда и поговорим.

– Хорошо, – согласилась она и направилась к двери.

– Ты куда? – В голосе Доминика слышалась явная растерянность.

– Домой, – спокойно сказала она. – Мы обо всем договорились, и мне пора.

На самом же деле она готова была бежать куда угодно, лишь бы подальше от него. Слишком много Доминика Стентона – это вредно для здоровья!

– С тобой с ума сойдешь. – Доминик в три шага настиг ее. – Кстати, мне это нравится.

– Что именно? – безучастно откликнулась Мэдлин.

– Новая Мэдлин. – Он скользнул взглядом по ее фигуре, в глазах появились опасные искорки. – Модерновая колдунья, уму непостижимо, – задумчиво произнес Доминик.

– Доминик… – предостерегающе сказала Мэдлин. Она была не расположена выслушивать его двусмысленные комплименты.

– Я вот о чем подумал. – Он подошел к ней вплотную, она оказалась между ним и закрытой дверью. – Может быть, попрактикуемся, пока мы одни?

– Ты это о чем? – требовательным тоном спросила Мэдлин, видя, как заблестели его глаза.

– О ласках, поцелуях. – Доминик небрежно пожал плечами.

Слишком поздно Мэдлин поняла, что дверь заперта. Она попыталась оттолкнуть его, но оказалась только еще крепче прижатой к нему.

– Не смей! – закричала Мэдлин, но он и внимания не обратил. Он смотрел на нее, улыбаясь иронически и ласково. Мэдлин отчаянно старалась вырваться. Он ждал, когда она устанет, глаза его смеялись над ее безуспешными попытками.

– У тебя самая восхитительная фигура, какую я когда-либо видел, – сказал Доминик нежно. – Даже твое платье действует возбуждающе.

Он скользнул рукой по ее телу от груди до бедер, и Мэдлин задохнулась от его прикосновения.

– А губы, – пробормотал Доминик, – эти восхитительные малиновые губы…

– Нет!..

Слишком поздно. Он наклонился и коснулся губами ее губ. Все живое в ней запылало, она еле сдерживалась, чтобы не ответить ему. Почти теряя сознание, она вспомнила, что когда-то жила в ожидании его поцелуев. Его тело осталось таким же сильным, а руки такими же настойчивыми. Она помнила аромат его кожи, теплой и гладкой, пробуждавшей в ней желание, которое так и осталось неудовлетворенным. И теперь Мэдлин почувствовала предательскую слабость во всем теле. Почти не дыша, она пыталась взять себя в руки.

Доминик поднял голову, его глаза потемнели, кровь прилила к щекам. Его дыхание коснулось лица Мэдлин.

– Сделай глубокий вдох, – посоветовал он. Его губы были так близко, что слова вибрировали на ее дрожащих губах. – Тебе это необходимо.

Всю пылкость чувств и силу страсти Доминик вложил во второй поцелуй. Под его натиском ее губы приоткрылись, его язык проник внутрь и жадно коснулся ее языка. Его желание было таким сильным, что Мэдлин затрепетала, из груди вырвался стон.

Ее сопротивление возбуждало Доминика. Он крепко держал ее, одной рукой касаясь ее спины. Другая рука зарылась в волосы, он откинул ее голову, она была совершенно беззащитна перед его страстными поцелуями. Она изогнулась и, чтобы удержать равновесие, вынуждена была обнять его. Она почувствовала, как его желание заставляет пульсировать все ее чувства.

Это было ее падение. Она уступила с мучительным стоном, дала ему все, что он хотел, утоляя его желание и свою страсть в поцелуе.

Сжимая друг друга в объятиях, они вложили в этот поцелуй всю силу чувств, всю наркотическую силу страсти, которая охватила их.