Часы бьют двенадцать - Вентворт Патриция. Страница 4

— Ну и что такого она сделала? Грейс тебя удочерила, но ты ведь не думаешь, что она сделала это ради тебя? Люди берут приемных детей по той же причине, по которой заводят щенка или котенка — потому что им хочется кого-то баловать. Никто не спрашивает — ни щенка, ни котенка, ли ребенка, — хотят ли они, чтобы их баловали.

Филлида подняла руку.

— Пожалуйста, Лидия, не надо! Тетя Грейс любила моих родителей. Они были ее лучшими друзьями — и к тому же дальними родственниками. Не знаю, что бы случилось, если бы она меня не удочерила. У меня ведь не было ни пенни, и никому я не была нужна. Я обязана ей всем.

Лидия сжала руку девушки.

— Ладно, цыпленок. Только не переплачивай свои долги.

Филлида открыла рот, словно собираясь что-то сказать, но тут же его закрыла.

— Почему тебе не нравится тетя Грейс? — спросила она после паузы. — Она всегда так добра к тебе.

Глаза Лидии возмущенно сверкнули.

— Дорогая, я ее обожаю — точно так же, как обожаю пуховую перину, шампанское и болтовню по душам с человеком, который заставляет меня ощущать себя единственным камешком на пляже. Все это хорошо в небольших дозах и с длительными промежутками, но только не каждый день.

Филлида вскочила с кушетки. Ей не хотелось ссориться с Лидией, по она чувствовала, что если продолжит разговор, то будет вынуждена с ней поссориться — или согласиться. Она подошла туда, где Айрин сообщала мисс Парадайн все подробности о пятнышке на груди маленькой Рены.

— Оно появилось только сегодня утром, но я сразу же измерила ей температуру, которая оказалась нормальной. Я послала за доктором Холтоном, и он сказал, что это пустяки. У него нет своих детей, поэтому я не думаю, что он воспринимает такие вещи достаточно серьезно. Я не хотела приезжать сюда. Правда, пятнышко исчезло, но кто знает… Однако Фрэнк так сердился, что мне пришлось согласиться. По-моему, он ведет себя с детьми очень неразумно. Франк первым стал бы жаловаться, если бы я ими пренебрегала, но при этом он считает, что я могу всюду с ним бывать, как раньше, когда у нас не было детей. Я бы хотела, чтобы ты с ним поговорила.

Грейс Парадайн ласково погладила ее руку.

— Ты очень любящая мать, дорогая, — сказала она.

Когда подошла Филлида, Айрин повернулась к ней.

— О Фил, я весь день так беспокоилась! У Рены на груди появилось пятнышко, и я сразу же измерила ей температуру…

Грейс отошла, и к ней присоединился Фрэнк Эмброуз.

— Айрин наверняка тебе надоедала с детскими болезнями. У нас абсолютно здоровые дети, но она постоянно из-за них вольется. Если не одно, так другое. У нас превосходная няня, но Айрин ей не доверяет. Не могла бы ты поговорить с ней, тетя Грейс? Она больше никого не станет слушать.

— Айрин еще молодая, — снисходительно промолвила Грейс Парадайн.

— Если она будет продолжать в том же духе, то быстро состарится. Айрин не желает выходить из дому, и все по одной и той же причине — Джимми чихает, Рена кашляет и тому подобное. Мне с трудом удалось ее заставить прийти сегодня сюда.

Грейс с сочувствием на него посмотрела.

— Бедный старина Фрэнк.

Лидия, наблюдающая за ними с другой стороны камина, заметила, как угрюмое выражение исчезло с лица Фрэнка. Он говорил, А мисс Парадайн слушала, время от времени улыбаясь.

Лидия бросила взгляд на Дики.

— «Масло было самое свежее»… — процитировала она.

— Что-что? — Дики недоуменно уставился на нее.

— «Алиса в Стране чудес» [6], дорогой, — объяснила Лидия.

В этот момент дверь открылась, и в комнату вошли трое мужчин. Первым был Джеймс Парадайн, выглядевший весьма внушительно. Черный и белый цвета вечернего костюма обычно предоставляют излишние преимущества тем, у кого их и так более чем достаточно. Мистер Парадайн нес свои шесть футов и пять дюймов роста с непринужденностью и достоинством. Его красивую голову покрывала густая серебряная шевелюра, по брови и глаза оставались такими же темными, как и когда ему было двадцать лет. Красные и золотые цвета комнаты с его приходом сразу отодвинулись на задний шин. Слева от хозяина дома, чуть позади, держался его секретарь Алберт Пирсон, румяный молодой человек в роговых очках и костюме, наводящем на мысль о дешевой распродаже. По другую сторону от мистера Парадайна шел Эллиот Рей.

Все сразу же перестали говорить и посмотрели на Эллиота Мистер Парадайн подошел к сестре и заметил со злобной улыбкой:

— Ты будешь в восторге, дорогая, узнав, что у нас еще один гость. Только утром ты жаловалась, что десять за столом — неподходящее число. Эллиот Рей увеличит это число до одиннадцати. У нас есть кое-какие дела, и я уговорил его остаться.

Взгляд Эллиота Рея скользнул по группе черных и белых фигур У горящего камина. Они казались совсем маленькими — черные и белые фигуры женщин, черно-белые фигуры мужчин в сочетании с ярким пламенем позади и блеском стекла и позолоты наверху. Тремя черными фигурами были Грейс Парадайн, Айрин и Бренда Эмброуз, двумя белыми — Лидия Пеннингтон и Филлида в белом платье и жемчуге Грейс. Филлида стояла между Марком и Айрин, глядя на Марка, и казалась похудевшей и бледной. Эллиот успел пройти следом за Джеймсом Парадайном в центр комнаты, прежде чем Филлида обернулась и посмотрела на него.

Обернуться ее вынудил Марк, чей мрачный угрюмый взгляд внезапно стал удивленным и заинтересованным. Филлида захотела узнать причину и увидела своего мужа. Она не видела его целый год и не могла поверить, что видит его теперь. От потрясения Филлида вцепилась в рукав Марка Парадайна. Прежде чем она успела подумать, все внутри нее начало петь — кровь, сердце, мысли, которые было невозможно ни понять, ни контролировать. Мир вокруг расцвел яркими красками. Она переживала один из тех моментов, которые находятся за пределами времени и разума.

Эллиот прошел мимо нее к хозяйке дома и произнес официальное приветствие, которое было столь же официально принято. Краткое «привет, Филлида!» могло быть обращено к случайной знакомой. Потом повернулся к Лидии. Лейн распахнул дверь и сообщил, что обед подан. Джеймс Парадайн предложил руку Айрин, остальные последовали за ними: Филлида с Марком, Бренда с Эллиотом, Лидия с Дики и Албертом Пирсоном, Грейс Парадайн с Фрэнком Эмброузом.

В просторной столовой было еще больше красок, позолоты и света. Вощеные ярко-красные обои смягчал ряд мрачных семейных портретов — три поколения Парадайнов в черном сукне и жены двух из них в бархате и парче. Все имели такой вид, словно парадная одежда причиняла им мучительные неудобства. Лица на портретах смотрели со стены на компанию, рассаживающуюся за столом.

Несколько секунд Джеймс Парадайн молча стоял во главе стола, потом слегка склонил голову и произнес будничным тоном:

— Да сделает нас Господь искренне благодарными за то, что мы собираемся получить.

После этого он также сел, и Лейн поставил перед ним массивную серебряную супницу. В вопросах трапезы мистер Парадайн был так же старомоден, как и во всем остальном. Ему нравилось разливать суп и нарезать мясо для гостей, сидя во главе стола, и этой ночью он намеревался делать и то и другое. Ему также нравилось видеть стол, покрытый белоснежной камчатной скатертью, А обнаженное красное дерево приберегать для десерта и вина.

Эллиот оказался с левой стороны стола между Брендой и Лидией. Между ним и сидевшей напротив Филлидой находилась чудовищных размеров серебряная ваза с остролистом и белыми хризантемами, сквозь которые Эллиот мог бросать быстрые взгляды на Филлиду, когда она оборачивалась то к Марку, то к Алберту, сидящим слева и справа от нее. Он видел темный локон, щеку, уже не бледную, а румяную, но не более того. Эллиот пытался убедить себя, что он испытывает облегчение. Зачем ему смотреть на Филлиду? Их разделяет куда большее, чем ваза с цветами. Услышав голос Лидии, он повернулся к ней.

— Почему Джеймс прочитал молитву? Обычно он так не делает, поэтому мы сразу сели. Может быть, мы «собираемся получить» нечто особенное?

вернуться

6

Цитата из сказки Льюиса Кэрролла (1832-1898) «Приключения Алисы в Стране чудес»