Ключ - Вентворт Патриция. Страница 14

Отправившись после завтрака на кладбище, Гарт застал там Буша, копающего могилу для завтрашних похорон Михаэля Харша. Фредерик, как всегда, казался мрачным. Это был широкоплечий мужчина, который в дни службы лакеем, должно быть, выглядел весьма презентабельно, но очень немногие видели его улыбающимся. Некоторые говорили, что это профессиональная гордость могильщика. «Как тут ни говори, никто не хочет, чтоб у него над гробом шутки отпускали». Другие утверждали, что тоже никогда бы не улыбались, если бы были вынуждены жить с Сузанной Пинкотт и есть ее стряпню.

— Привет, Буш, — поздоровался Гарт.

— Доброе утро, мистер Гарт, — отозвался могильщик и сразу же возобновил работу.

— Надеюсь, у вас все в порядке?

Буш поднял полную лопату.

— Не хуже, чем у других.

— Полагаю, это для мистера Харша? — Гарт указал на могилу.

На сей раз Буш ограничился кивком.

— Вы знали его? Думаю, да. Он походил на человека, способного покончить с собой? Странное он выбрал для этого место.

Буш снова кивнул и поднял лопату.

— По-моему, любой на это способен, если его как следует подтолкнуть.

— А почему вы думаете, что мистера Харша кто-то подтолкнул?

Буш выпрямился.

— Прошу прощения, но я такого не говорил. Любого можно довести до того, что у него откажут тормоза. Мальчишкой я видел, как машина покатилась с Пенни-Хилла и врезалась в большой вяз — что-то стряслось с тормозами. Думаю, то же самое происходит с человеком, который лишает себя жизни — тормоза не срабатывают, и он теряет управление, как машина. — Больше из него ничего не удалось вытянуть.

Дознание началось в половине двенадцатого в зале для деревенских мероприятий. Гарт шел туда вместе с мисс Софи и мисс Браун, одетыми в черное. Мисс Браун молчала, А мисс Софи говорила дрожащим голосом, вцепившись в руку племянника.

Ряды деревянных стульев, узкий проход посередине, сцена в дальнем конце, запах лака… На Гарта нахлынули воспоминания о деревенских концертах, любительских спектаклях и благотворительных распродажах подержанных вещей. Он сидел в правом углу сцены за пианино, подаренным мисс Донкастер, и играл деревянными пальцами «Веселого крестьянина» [6] , чувствуя, что его сейчас стошнит. За столом в центре сцепы возвышалась импозантная фигура его дедушки, раздававшего призы наиболее одаренным представителям деревенской молодежи. На месте теперешнего прохода между стульями находились столики с булочками для рождественского школьного праздника. Было нечто жуткое в том, что теперь здесь должно произойти дознание. Но между прошлым и настоящим имелось одно общее — зал был переполнен. Только два передних ряда оставались свободными, по их отодвинули дальше от сцены, чем во время концерта, оставив таким образом место с правой стороны для поставленных боком в два ряда двенадцати стульев, на которых восседали девять смущенных на вид мужчин и три женщины.

Коронер мог провести дознание один, но предпочел созвать присяжных — шесть фермеров, мясника Симмондза, хозяина «Черного быка», булочника, миссис Криппс из универмага, миссис Моттрам, хорошенькую голубоглазую блондинку, и старшую из двух мисс Донкастер, мисс Люси Эллен — худощавую седовласую даму, судя по выражению лица, считающую, что процедура унижает ее достоинство.

Слева примостились двое репортеров и маленький пожилой человечек, чье лицо показалось Гарту знакомым. Вскоре он вспомнил, что видел его склонившимся над газетами в кабинете сэра Джорджа Рендала. Очевидно, сэр Джордж решил присмотреть за прессой.

Мисс Софи направилась ко второму ряду стульев справа. В дальнем его конце сидел джентльмен средних лет в твидовом костюме, выглядевшем бы лучше, не будь он таким новым. Джентльмен производил впечатление не совсем толстого, но достаточно упитанного, чтобы служить доказательством эффективности пищевого контроля, проводимого лордом Вултоном [7] . У него были лысая макушка и румяные щеки. При виде мисс Софи он просиял и поклонился.

— Мистер Эвертон! — прошептала мисс Софи, крепче сжав руку Гарта, и ответила на поклон со слегка укоризненным видом. Она еще никогда не присутствовала на дознании, но это напоминало ей посещение церкви, где хотя и позволительно здороваться с друзьями, но едва ли следует им улыбаться. Да и миссис Моттрам незачем глазеть по сторонам. Быть присяжным — дело серьезное и ответственное, а она нарядилась в голубое платье, которое купила, когда перестала носить траур, и нацепила абсолютно неуместные серьги из бирюзы. Люси Эллен Донкастер смотрит на нее неодобрительно и правильно делает. Сама она надела жакет и юбку, в которых ходила на похороны. Должно быть, им лет двадцать, но они вполне подходят к случаю. К сожалению, шляпа, приблизительно того же возраста, съехала набок, несмотря на две гагатовые булавки, которые должны были ее удерживать. Впрочем, от булавок немного толку, если у вас мало волос, А Люси Эллен никогда не страдала их избытком — особенно на макушке. Даже в этот торжественный момент мисс Софи не удержалась от чувства благодарности при мысли о своих густых белоснежных волосах.

В центральном проходе появилась группа из трех человек — мужчина с сердитой физиономией и черными всклокоченными волосами, женщина с такими же неправильными чертами лица, но казавшаяся робкой и застенчивой, и Дженис Мид. Гарт узнал бы ее где бы то ни было. Она практически не изменилась и даже не выглядела особенно старше — то же остренькое личико, та же прическа, те же блестящие глаза. Дженис направилась за Мадоками ко второму ряду слева. Мистер Мадок шагнул в сторону, его сестра неуверенно двинулась вперед и села рядом с мистером Эвертоном. Дженис последовала за ней. Профессор отодвинул стул подальше от них, плюхнулся на него, закинул правую ногу на левую, достал из кармана потрепанный носовой платок и вытер им лоб, который словно согревался каким-то жаром изнутри.

Гарт замечал все это краем глаза, хотя смотрел на Дженис и думал о том, как приятно она выглядит в белом платьице и сельской шляпке с черной лентой. Мисс Мадок маялась в плотном сером костюме, который топорщился на ней, А Мадок в поношенных фланелевых брюках, рубашке с открытым воротом и древней зеленой куртке сидел с таким видом, словно они были навязаны ему гестапо.