На краю пропасти - Вентворт Патриция. Страница 33

Как будто чей-то холодный палец прикоснулся к Лайл. Она поднесла руку к лицу. Щеки ее тоже были холодны.

— Перестань! Из-за тебя я чувствую себя привидением!

Рейф рассмеялся.

— Довольно притягательная мысль, тебе не кажется? Не призраки прошлых поколений посещают нас, а мы, бестелесные и несуществующие, входим в их дома.

Лицо ее побелело.

— Да, я чувствую себя именно так. Тэнфилд вызывает такие чувства. Поэтому я его ненавижу.

Выражение лица Рейфа внезапно изменилось. До этого момента оно было добродушно-насмешливым. Но сейчас как будто тень пробежала по лицу. Так сереет и меркнет вода, когда на небе собираются тучи. Рейф произнес помрачневшим голосом:

— Да, ты ненавидишь Тэнфилд. Но на твоем месте я не стал бы говорить об этом вслух. Например, — он снова заулыбался, глаза его заблестели: — Дейлу этого не следует говорить-.

Лайл сжала руки на коленях.

— Рейф, ты ему не скажешь!

Он рассмеялся.

— Я полагаю, это значит, что сама ты ему об этом не говорила.

— Конечно нет. Я и сейчас не хотела этого говорить, у меня просто вырвалось. Рейф, не рассказывай ему! Это причинит ему страшную боль!

— Это и тебе может причинить боль, моя сладкая. Ты об этом не думала?

— Что ты имеешь в виду?

Лайл увидела настойчивый вопрос в его взгляде, а потом — снова насмешку.

— Ты и правда не понимаешь?

Она покачала головой, глядя на свои сцепленные руки.

Рейф присвистнул.

— Ты не очень-то сообразительна, моя сладкая. «Не слишком умна и прекрасно подходит для того, чтобы утолять повседневный голод человеческой натуры», как сказал поэт Вордсворт. «Совершенная женщина, созданная, чтобы предостерегать, утешать и повелевать». Только в этом доме повелевает Дейл, а я занимаюсь предостережениями А тебе остается чудесная женская обязанность утешительницы. И если Дейл потеряет Тэнфилд, нелегко тебе будет ее выполнить. Об этом ты думала?

— Да, — произнесла Лайл.

— Что ж, я продолжу размышления на эту тему. Я подозреваю, нам не приходится особенно надеяться на то, что удастся всучить правительству еще немного земли. Тогда тебе придется постараться обольстить Робсона, чтобы он вложил в это дело кругленькую сумму и помог нам продержаться на плаву. А когда нас сменит следующее поколение, мы сможем упокоиться с миром.

Лайл подняла глаза и увидела, что Рейф не смотрит на нее. Он сидел опираясь локтем на колено и положив подбородок на руку, устремив глаза на китайский ковер.

— У меня не получается притворяться, — ответила Лайл. — Я уже пыталась, но все бесполезно: Робсон видит меня насквозь.

Брови его дернулись от тика.

— Ты, кажется, не прозрачная. — Его голос стал неприятно скрипучим.

— Ты даже не знаешь, как я старалась.

Плечо его тоже дернулось.

— Бедное, невежественное дитя! Ты и вправду такая глупая, какой кажешься? Нельзя стараться полюбить или возненавидеть, разлюбить или перестать ненавидеть. Или скрыть от кого-то любовь или ненависть. Думаю, Робсон раскусил тебя точно так же, как и Дейл. А если это так, считай, что сейчас ты слышишь предсказание цыганки.

— Рейф!

Он наклонился, расцепил ее руки и повернул их ладонями вверх. Они были холодными и дрожали.

— Черноволосый мужчина и блондинка…

Лайл принужденно засмеялась.

— Это подходит только для карт и кофейной гущи! Гадание по руке начинается с линии жизни, линии сердца и так далее.

Его пальцы сжали ее запястья. Лайл подумала, что его руки с виду такие тонкие, сильнее, чем у Дейла.

— С тобой случится что-нибудь ужасное, если ты прервешь колдовской заговор! Так, я вижу темного мужчину и светловолосую женщину, и свадебные колокола, и чудесное спасение. А еще… Что это? О, путешествие, долгое морское путешествие. Ты поплывешь через океан на другой край земли.

— Не поплыву! — Лайл попыталась вырвать руки.

— А мне кажется, тебе стоит это сделать. Так будет лучше. К тому же это читается по линиям твоей руки.

Лайл подняла глаза. Рейф смотрел на нее с каким-то странным выражением, которого она не могла разгадать. Его взгляд был насмешливым, но в нем угадывалось и что-то еще. Внезапный импульс заставил Лайл спросить:

— А нет ли на моей ладони темноволосой женщины?

— Тебе нужна темноволосая женщина? Хорошо, ты ее получишь. Она может быть одной из причин твоего путешествия.

Краска залила лицо Лайл. Она снова попыталась освободить руки.

— Рейф, отпусти меня! Мне все это не нравится. Отпусти меня!

Он внезапно разжат пальцы. Лайл стояла перед ним, глубоко и неровно дыша, безуспешно пытаясь взять себя в руки. Рейф продолжал смотреть на нее.

— Зачем ты это сказал? Ты хочешь, чтобы я уехала?

— Я подумал, что тебе лучше бы уехать.

— В Штаты?

— Чудесное воссоединение семьи.

Лайл сказала прерывающимся голосом:

— У меня нет семьи.

— Кузены могут оказаться очаровательными. Мне кажется, ты упоминала о кузенах. Мысли о знакомстве с ними обладают очарованием неизвестного.

Лайл пошла к стеклянной двери и остановилась. Словно она вырвалась на свободу, но силы ее иссякли, и она не могла двинуться дальше. Не оборачиваясь, Лайл спросила:

— Ты хочешь, чтобы я уехала?

— Да.

— Почему?

— Меньше слов — больше пользы, моя дорогая.

Теперь она повернулась к Рейфу.

— Почему?

Он пожал плечами.

— Воссоединение семьи и рука, протянутая через океан.

Лайл выпрямилась и подняла голову.

— Я должна уехать?

— Именно так я и думаю.

— А Алисия останется?

— А так, похоже, думает Алисия.

Лайл повернулась и вышла через стеклянную дверь. От нее к террасе вели четыре ступеньки. Перед тем, как ступить на первую, Лайл обернулась.

— Мне не кажется, что ты хороший предсказатель.