Серая маска - Вентворт Патриция. Страница 6

— А разве ваш отец не с вами?

Мистер Хейл прочистил горло и указал на черный галстук:

— Мой отец скончался месяц назад.

— Ох, — сказала мисс Стандинг. Она помолчала и вдруг, с неожиданным изяществом сменив тон, подалась к нему и сказала: — Мне ничего не рассказали о папе. Мамзель сказала, что ничего не знает кроме того, что было в телеграмме. Это вы послали телеграмму? Я так ничего и не знаю.

— Мистер Стандинг умер внезапно, — сказал мистер Хейл. — Он отплыл на яхте от Мальорки…

Маргот повторила название.

— Где это — Мальорка?

Мистер Хейл просветил ее. Он также поведал ей, как он выразился, «о печальных обстоятельствах» смерти отца. Оказывается, яхту застал в море шторм, мистер Стандинг отказался покинуть палубу, и его смыло волной за борт.

В этом месте мистер Хейл выразил заготовленные соболезнования, затем прочистил горло и добавил:

— К сожалению, нам не удалось найти следы завещания или какое-либо свидетельство, предполагающее, что он его составлял.

— Разве это важно? — безразлично произнесла Маргот.

Мистер Хейл нахмурился.

— Это очень важно для вас, мисс Стандинг.

— Вот как?

— Боюсь, что да.

— Но ведь я его дочь. Зачем же завещание? Ведь я у него одна, так? — Она по-прежнему говорила равнодушно. Мистер Хейл — старый болтун. Он вообще не человек, он — черный костюм и неодобрительная гримаса. Она невпопад сказала: — Будьте добры, мне нужны деньги. У меня совсем ничего нет. Я на последние купила конфеты — заставила мамзель остановить такси, выскочила и схватила их. Все было мрачно до безобразия, я почувствовала, что без конфет просто умру.

Мистер Хейл на это никак не отреагировал. С пугающей торжественностью он спросил:

— Вы совсем не помните свою мать?

— Нет, конечно. Мне было всего два года.

— Когда она умерла?

— Наверное…

— Мисс Стандинг, не скажете ли вы мне девичью фамилию матери?

Она покачала головой.

— Ну как же! Вы должны знать!

— Я не знаю… — Поколебавшись, она сказала: — По-моему, меня назвали в ее честь.

— Да? Назовите свои имена полностью.

— У меня только одно имя. По-моему, меня окрестили Маргарет, и, по-моему, так звали мою мать. Но меня всегда называли Маргот.

— Мисс Стандинг, неужели отец никогда не говорил с вами о матери?

— Нет. Повторяю, он со мной практически не разговаривал. Он всегда был занят до безобразия. Он никогда со мной не говорил.

— Тогда почему вы считаете, что вас назвали в честь матери?

Легкий румянец сделал мисс Стандинг еще прелестнее.

— У него был портрет, который он всегда держал под замком. Знаете, бывают такие штучки — дверца, замочная скважина, а внутри миниатюра. Мне всегда хотелось знать, что там внутри.

— Ну и?..

— Не знаю, должна ли я говорить… — с добродетельным видом произнесла она.

— Мне кажется, вы просто обязаны сказать.

Что-то в голосе мистера Хейла напугало ее. Она шарахнулась, вскинула на него испуганные глаза и, запинаясь, торопливо принялась рассказывать:

— Мне не разрешалось заходить в его кабинет. Но однажды вечером я зашла, потому что думала, что его там нет. Его и не было. А когда я услышала, что он идет, у меня оставалось время только на то, чтобы спрятаться за шторами. Мне было страшно до безобразия, я боялась, что он никогда не уйдет, и мне придется всю ночь простоять за шторой.

— Да. Продолжайте.

— Он писал письма, расхаживал по комнате. А потом как будто застонал, и я испугалась и выглянула из-за шторы. Он открывал этот портрет. Снял ключик с цепочки для часов и отпер. Он смотрел на портрет целую вечность. Еще раз застонал и шепотом сказал: «Маргарет», два раза.

— Вот оно что, — сказал мистер Хейл.

У Маргот пылали щеки.

— Почему вы так говорите, как будто я вам рассказала про погоду?! Я рассказала такую вещь, которая секретна до безобразия и ужасно романтична!

— Дорогая мисс Стандинг…

— Я вся трепетала до безобразия!

— Вы видели портрет?

— Н-нет. Значит, так. Я только успела взглянуть, и тут он отвернулся… ну, вы понимаете.

— Да?

— Это была миниатюра, а вокруг нее маленькие бриллиантики. Они сверкали как не знаю что, я только увидела, что она белокурая, как я. И все. Я видела ее один лишь миг. Она была ужасно красивая.

Мистер Хейл покашлял.

— Выходит, нет никаких доказательств, что эта миниатюра — портрет вашей матери.

— Конечно ее. Чей же еще!

— Не исключено. Позвольте спросить, портрет находится в этом доме?

— Он всегда возил его с собой. Наверное, он на яхте.

— Боюсь, он вместе с ним упал за борт. Стюард говорил о портрете, который вы описали. Он сказал, что мистер Стандинг всегда носил его с собой. Итак, мисс Стандинг, вы вполне уверены, что не знаете девичью фамилию матери?

— Я же вам сказала, что не знаю.

— Или хотя бы где ваш отец с ней познакомился?

Маргот помотала головой.

— Вы не знаете, где они поженились?

— Нет. Я ничего не знаю, сказала же вам — не знаю.

— Вы знаете, где вы родились?

— Н-нет. Во всяком случае… нет, не знаю.

— Что вы хотели сказать? Вы что-то собирались сказать.

— Только то, что… нет, не знаю… я думаю, что не в Англии.

— А! Не скажете ли почему?

— Он сказал — давно, я была еще маленькая, — он сказал, что он родился в Африке. Я спросила: «А где я родилась?» — и он ответил: «Далеко-далеко отсюда». Я подумала: видимо, я родилась не в Англии, а еще где-то.

Мистер Хейл пощелкал языком — обычно это записывают как «тц-тц!». Так он выразил свое презрение к подобному воспоминанию. В качестве доказательства оно никуда не годилось. Он прочистил горло с еще большей значительностью.

— Мисс Стандинг, если не будет найдено завещание, или свидетельство о браке вашей матери, или ваше свидетельство о рождении, то ваше положение станет исключительно серьезным.

Рука Маргот с конфетой застыла на полдороге ко рту.

— Почему это оно станет серьезным? Я папина дочь.

— Этому нет никаких доказательств, — сказал мистер Хейл.

Маргот расхохоталась.

— Ой, смешно до безобразия! Все знают, что я его дочь! Вы смешной до безобразия! Кто же я, по-вашему, если не Маргот Стандинг? Это же просто глупо!

Мистер Хейл насупился.

— Мисс Стандинг, дело очень серьезное, и я умоляю вас отнестись к нему серьезно. Я не верю, что мистер Стандинг составил завещание. Я знаю, что он не делал этого до двенадцатого августа сего года, когда заплатил за визит отцу. Это было шесть недель назад, и после того, как он ушел, отец сказал, что он безуспешно убеждал мистера Стандинга в необходимости составить завещание. Отец сказал такие слова: «Странное дело, — сказал он, — человек в положении мистера Стандинга откладывает такую простую и необходимую акцию, как составление завещания. Учитывая особые обстоятельства его дочери, он просто обязан это сделать, чтобы обеспечить ее будущее». Мисс Стандинг, это точные слова моего отца, и я привожу их в подтверждение того, что он был осведомлен о некоторой незаконности вашего положения.

Маргот вытаращила глаза.

— Что вы имеете в виду?

— При отсутствии какой-либо информации и в свете сказанного моим отцом…

— Господи боже мой, что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, — сказал мистер Хейл, — что брака, по-видимому, не было.

— Как же так, ведь есть я! — сказала мисс Стандинг.

— По-видимому, вы незаконнорожденная.

Мисс Стандинг молча смотрела на него. Она повторила слово «незаконнорожденная» — оно прозвучало очень музыкально. Она просияла и с неподдельным интересом спросила:

— Как Вильгельм Завоеватель? Как сыновья Чарлза II?

— Точно так, — сказал мистер Хейл.

— Потрясающе до безобразия! — воскликнула мисс Стандинг.