Тихий пруд - Вентворт Патриция. Страница 29

Мытье посуды, например. Болит голова или нет, от того, что она вытрет посуду, ей хуже не станет.

Мэри оглянулась через плечо — ее глаза смеялись.

— Тебе это тоже не повредит, дорогой! На том крючке висит сухое полотенце.

Викарий снял полотенце, но не улыбнулся в ответ.

— Девчонка ничего не ест — неудивительно, что у нее болит голова. Я должен с ней поговорить.

Мэри Лентон снова обернулась, но на этот раз в ее взгляде явственно читалась тревога:

— О нет! Дорогой, не делай этого — пожалуйста, не надо!

— Почему?

— Ох, потому что… Джон, это очень старая ложка, если ты будешь тереть ее с такой силой, она точно сломается!

Викарий помрачнел еще больше.

— При чем тут ложка? Я хочу знать, почему я не должен говорить с Элли.

Она снова рассмеялась:

— Но дорогой, ложка тоже важна? Эти ложки принадлежали еще твоей прабабушке и они очень тонкие.

— Я спрашиваю, почему я не должен говорить с Элли?

Мэри Лентон перестала смеяться. Набрав воздуха, она сказала:

— Джон, она очень несчастна.

— По какому поводу?

— Я не знаю — она мне не говорит. Ох, дорогой, не будь таким глупым. Из-за чего обычно бывают несчастны девушки? Я догадываюсь, в чем дело и думаю, что что-то не так.

— Любовь?

— По-моему, да. И спрашивать ее нет смысла — если она захочет рассказать мне, то сама расскажет, а если нет, то будет только хуже. Это пройдет — у всех проходит! — она рассмеялась.

— Ты хочешь сказать мне, что и у тебя — я в это не верю!

— Конечно, дорогой! И не один десяток раз! Когда мне было шестнадцать, я влюбилась в киноактера. Я была очень толстая и сбросила целый стоун [6] от переживаний — все время смотрела на его фотографию и вздыхала. Я так страдала!

И если бы кто-нибудь сказал мне, что я выйду замуж за священника и уеду в деревенский приход, я бы в ужас пришла!

Он обнял жену.

— Жалеешь, да? Жалеешь?

— Несу свой крест! Да ну тебя, Джон, пусти меня! О, дорогой, ты с ума сошел!

Теперь оба уже смеялись.

А в Форд-хаусе Адриана поднялась наверх отдохнуть, а мисс Силвер, отвергнув подобное потворство собственной слабости, надела пальто, шляпу и перчатки и вышла в сад.

Воздух был теплым, светило солнце, но ей и в голову не пришло выйти с непокрытой головой и без опрятных черных шерстяных перчаток, вполне, на ее взгляд, подходящих для деревни. Направившись через лужайку в сторону реки, она увидела несомненные свидетельства недавнего наводнения. Очевидно, что после сильных дождей вроде тех, что лили в начале месяца, петляющая дорожа вдоль реки становится непроходимой. Даже теперь, после трех солнечных дней, под ногами все еще хлюпало.

Мисс Силвер повернула назад и, поднявшись выше по склону, подошла к калитке в окружавшей лужайку живой изгороди. Она отодвинула засов и оказалась в саду, пестревшем осенними цветами — в центре его находился пруд.

Он был окружен еще одной живой изгородью. Внутри находилась пара скамеек из потемневшего от времени дуба и маленькая беседка, врезанная в кустарник изгороди. Приятное место, особенно теперь, когда дни идут на убыль, и к тому же восхитительно укромное. Какая жалость, что тень смерти легла на этот чудесный уголок.

Мисс Силвер остановилась у пруда и посмотрела в воду.

В сумерках действительно ничего не стоит зацепиться ногой за этот парапет и упасть в воду. Но водоем наверняка не так уж глубок — каких-нибудь два фута, ну два с половиной. Мисс Силвер нашла в беседке палку и, померив глубину, обнаружила, что в нем почти три фута. Люди умудрялись утонуть и в меньшем количестве воды. Она припомнила слова Адрианы о том, что говорилось на дознании. Сэм Болтон под присягой показал, что обнаружил тело наполовину в воде, наполовину на берегу — под водой были только голова и плечи. Мейбл Престон споткнулась, свалилась в пруд и захлебнулась. Манекен, прислоненный к этой низкой каменной стенке, именно в этом положении и останется, но живая женщина — нет, если только она не потеряла сознания от удара при падении или ее не удерживали под водой до тех пор, пока она не захлебнулась.

Мисс Силвер продолжала обследовать пруд с помощью палки. Всего три фута глубины и ни кусочка камня, о который Мейбл Престон могла бы удариться головой и потерять сознание. Конечно, коктейли — вещь коварная. Она, разумеется, выпила, но не могла быть слишком пьяна, иначе не добралась бы сюда, да и к тому же, как бы нетвердо она ни стояла на ногах, падение вниз головой в холодную воду должно было вызвать хоть какую-то реакцию. Она вполне могла дотянуться руками до дна, значит, она могла и должна была попытаться оттолкнуться и выбраться из воды. В таком случае, как ее руки могли остаться на берегу в той же позиции, что и в момент падения? Адриана расспрашивала Сэма Болтона и расспрашивала очень толково. Колени мертвой женщины все еще находились на парапете, когда он попытался вытащить ее на берег. Адриана повторила его слова:

— Иначе бы у меня ничего не вышло. Все, что я сделал, это залез в воду и вытолкнул ее наверх, так и это, скажу я вам, была та еще работенка.

Еще бы не работенка — вытолкнуть на берег труп, который тянуло вниз тяжелое, намокшее пальто, но когда Мейбл Престон упала в пруд, она была живой, а пальто — сухим.

Должно было пройти немало времени, чтобы толстая ткань пропиталась водой. Так почему же не было никаких попыток выбраться, ни реакции на падение в холодную воду?

Почему живая, продолжавшая дышать женщина осталась в той же самой позе и захлебнулась? При всем желании мисс Силвер смогла объяснить это единственным образом: Мейбл Престон столкнули в пруд, и тот, кто ее столкнул, удерживал ее голову под водой, пока она не захлебнулась.

Шокирующий вывод, но другого объяснение просто не было. Мисс Силвер решила проверить, возможно ли, стоя на коленях у парапета, удержать голову упавшего человека под водой. Низкий парапет возвышался на восемнадцать дюймов над идущей вокруг пруда мощеной дорожкой, но от внутреннего края парапета до поверхности пруда оказалась каких-то три-четыре дюйма: воды прибыло из-за недавних сильных дождей. Если бы убийца наклонился над парапетом или встал на колени рядом с ним, он имел все возможности не дать упавшей женщине выбраться из воды.

Мисс Силвер пошла прочь — лицо ее выражало крайнюю мрачность. Тут было прелестно — в этот теплый осенний день яркая синева неба отражалась в воде пруда, а лучи солнца ослепительно играли на его поверхности. И еще не раз в его тихой воде отразятся и солнце, и небо, прежде чем кто-то, посетив этот уголок, снова сможет спокойно любоваться его прелестью, не вспоминая об ужасной трагедии. В чем-чем, а в этом она не сомневалась.

Ни у кого не было причины желать смерти Мейбл Престон. Ее убили потому, что приняли за кого-то другого.

Она покрасила волосы, чтобы быть похожей на Адриану форд и встретила свою смерть в пальто Адрианы. Описание этого пальто, сделанное Адрианой, всплыло в памяти мисс Силвер — в крупную черную и белую клетку с пересекающими их изумрудными полосками. Даже в сумерках или слабом свете электрического фонарика подобный рисунок должен бросаться в глаза. И Адриана носила это пальто настолько долго, что даже не позволила Мириэл его надеть. «Оно слишком заметное — я не хочу, чтобы люди болтали, будто я отдаю ей обноски. Она вполне без него обойдется!» Не так ли говорила Адриана? Если и не совсем теми словами, то с тем же смыслом.

Когда мисс Силвер проходила под аркой, луч солнца высветил что-то яркое и она остановилась. За ветки тиса зацепился клочок ткани. Он был настолько мал, что, не упади солнечный луч прямо на него, мисс Силвер его бы просто не заметила. Когда она наконец отцепила лоскуток от колючей ветки, в руках у нее оказалось несколько шелковистых волокон того пронзительно-алого цвета, который называют «цикламеновый». Она осторожно засунула эти ниточки в один из пальцев перчатки и вернулась в дом.