Возвращение странницы - Вентворт Патриция. Страница 20

Мисс Коллинз была явно поражена.

— Я разговорилась, забыв обо всем, и фамилия сама сорвалась у меня с языка. Как я могла допустить такое? Ведь я дала слово!

— Вы дали слово?

Мисс Коллинз кивнула.

— Да, одному джентльмену, который позвонил мне и договорился о встрече с леди Джоселин. Он не назвал своего имени, но думаю, это был сэр Филип. О баронетах я много читала, но никогда не разговаривала с ними, а этот человек говорил прямо как баронет.

Мисс Силвер слушала ее с весьма лестным вниманием.

— И что же он сказал вам?

— Видите ли, я написала леди Джоселин — надеюсь, вы не сочтете этот поступок назойливостью…

— Я ничуть не сомневаюсь, что назойливость вам не свойственна.

Мисс Коллинз благодарно кивнула.

— Так вот, я решила, что имею на это право — ведь я вырастила Энни.

— О чем вы написали?

— В письме я объяснила, кто я такая, и сообщила, что хотела бы встретиться с леди Джоселин, если она не против, чтобы узнать хоть что-нибудь о бедняжке Энни. Я с нетерпением ждала ответа, теряясь в догадках. А потом позвонил этот джентльмен. Я поставила дома телефон, еще когда была больна моя сестра, а теперь половину платы за него вносит дама, живущая на первом этаже — это очень удобно. Теперь, когда Кэрри уже нет в живых, я всегда могу позвонить подруге, если заскучаю. В письме я указала номер своего телефона, и этот человек позвонил мне, как я уже говорила. Он не назвал себя, только сообщил, что леди Джоселин согласна встретиться со мной, и спросил, смогу ли я увидеться с ней под часами на вокзале Ватерлоо без четверти четыре, со свернутой газетой в левой руке, чтобы она могла меня узнать. Аккуратно свернутая газета лежала рядом с ней. Мисс Силвер бросила взгляд на газету и снова перевела его на мисс Коллинз. Такое внимание очень льстило слушательнице.

— Но я ответила, что это ни к чему: если леди Джоселин настолько похожа на бедняжку Энни, что сэр Филип перепутал их, тогда я сразу же узнаю ее в любой толпе. Он удивился: «Вот как?», и я подтвердила: «Конечно узнаю — в одной из газет я видела фотографию леди Джоселин и поразилась ее сходству с Энни». Знаете, есть люди, черты лица которых не меняются с возрастом. Лицо Энни почти не изменилось с тех пор, как ей минуло пять лет. Есть девушки, которые то худеют, то полнеют, да так, что их и не узнаешь. Но лицо Энни с годами не менялось. Леди Джоселин действительно очень похожа на нее. Вот я и сказала тому джентльмену: «Хорошо, я возьму с собой газету, но уверяю вас, это ни к чему: я узнаю ее всюду».

Мисс Силвер продолжала заинтересованно слушать ее.

— И что же он ответил?

Нелли Коллинз подалась вперед, испытывая ни с чем не сравнимое удовольствие. Ей жилось одиноко, она отчаянно тосковала по Кэрри. Миссис Смитерс, живущая на первом этаже, была словоохотлива, но совершенно не умела слушать. Ее восемь детей уже обзавелись семьями и разъехались, поток семейных новостей никогда не иссякал — рождения, болезни, помолвки, несчастные случаи, продвижения по службе, смерти, крестины, похороны, беды и удачи, награды за успехи в учебе, крах бизнеса, роковая увлеченность зятя стриптизершей — словом, рассказам не было конца, и они порой раздражали Нелли. Потому она с особенным наслаждением рассказывала собственную историю немногословной, заинтересованной даме, которая умела слушать, как никто другой.

Поезд уже не раз останавливался, но в вагон никто не входил. Доверительно придвинувшись к собеседнице, Нелли продолжала:

— Он спросил, похожа ли леди Джоселин на снимке на Энни, и я ответила — да, очень похожа. Потом он захотел узнать, сумела бы я отличить леди Джоселин от Энни, и я объяснила, что только не на фотографии, а при встрече. «Но каким образом?» — спросил он, и я воскликнула: «Это же очевидно!» Он рассмеялся и произнес: «Расскажите об этом леди Джоселин, когда увидитесь с ней». Он был чрезвычайно любезен, и я решила, что это сэр Филип. А вы как думаете?

Мисс Силвер кашлянула.

— Мне трудно судить.

Нелли Коллинз была бы польщена, если бы собеседница подтвердила, что она беседовала с настоящим баронетом. Несколько разочарованная, Нелли поспешила подкрепить свою догадку:

— А я все-таки думаю, что не ошиблась. Спрошу у леди Джоселин, когда увижусь с ней. Как по-вашему, это позволительно?

— О да.

— И я так считаю. Еще он спросил, говорила ли я кому-нибудь о письме, и попросил никому не сообщать о встрече с леди Джоселин. Он объяснил, что их утомили назойливые репортеры. Пожалуй, это все-таки был сэр Филип.

Серый чулок продолжал вращаться. Мисс Силвер отозвалась:

— Да, пожалуй.

— И я пообещала, что никому не скажу ни слова, и не проговорилась даже миссис Смитерс — даме, которая живет у меня на первом этаже, там же, где когда-то жили Джойсы. Она порядочная женщина, но слишком уж болтлива, а вы же знаете, как быстро расходятся слухи!

— Вы правы. Думаю, вы поступили разумно, — мисс Силвер кашлянула. — Значит, вы убеждены, что сразу отличили бы Энни Джойс от леди Джоселин. Что вы имели в виду? Какую-нибудь особую примету, которая есть только у мисс Джойс?

По-видимому, Нелли Коллинз хотела кивнуть, но спохватилась, поджала губы и выпрямилась. Помолчав, она произнесла:

— Простите, этого я не могу сказать.

— Ну разумеется. Я просто задумалась о том, как нелегко бывает опознать человека. В газетных статьях я заметила немало недомолвок, но похоже, родные тоже не сразу поверили, что к ним вернулась именно леди Джоселин. В таком случае ваше свидетельство окажется особенно ценным.

Впервые за много лет Нелли Коллинз почувствовала себя важной персоной и сразу загордилась. Густо покраснев, она ответила:

— Так я ему и сказала. «Я промолчала бы, если бы не была уверена в том, что узнаю ее». Он засмеялся — признаться, весьма любезно — и ответил: «Похоже, вы абсолютно уверены в себе, мисс Коллинз» — меня зовут Нелли Коллинз. Я воскликнула: «Разумеется!», но не объяснила почему. Когда растишь ребенка с пятилетнего возраста, моешь его, одеваешь и так далее, о нем знаешь все, что только можно — верно?

Мисс Силвер как раз соглашалась с ней, когда поезд вновь затормозил у платформы, где уже толпились пассажиры. Дверь вагона распахнулась, люди мгновенно заняли не только свободные места, но и проходы между сиденьями.

Мисс Силвер убрала вязанье, Нелли Коллинз положила газету на колени. Разговор пришлось прервать.

На вокзале Ватерлоо мисс Коллинз вежливо попрощалась с мисс Силвер на перроне.

— Приятно путешествовать в хорошей компании! Надеюсь, мы еще встретимся, когда вы приедете навестить племянницу.

На лице мисс Силвер возникла вежливая улыбка. Она сомневалась в том, что отважится в ближайшем будущем нанести следующий визит Глэдис, но не сочла нужным говорить об этом.

— Я живу у самой станции. Каждый покажет вам мой дом — он называется «Дамская шкатулка», стены оттенка лаванды, в окнах — синие шторы. Моя фамилия — Коллинз, Нелли Коллинз.

Мисс Силвер пришлось в ответ назвать себя, и Нелли Коллинз сразу открыла сумочку и вынула карандаш и листок бумаги.

— Запишите, пожалуйста. У меня скверная память на фамилии.

Мисс Силвер записала свою фамилию разборчивым почерком, подумала и прибавила адрес — Монтэгю-Меншинс, 15, Вест-Лихем-стрит.

Мисс Коллинз сунула листок бумаги с адресом в боковой кармашек сумки, где обычно держала зеркальце, и обменялась с мисс Силвер энергичным рукопожатием.

— Надеюсь, мы еще встретимся!

Мисс Силвер промолчала. Слегка хмурясь, она зашагала по перрону. Впереди в толпе мелькнул пучок ярко-синих цветов на шляпе Нелли Коллинз, пропал, снова появился и тут же исчез, точно поплавок в волнах. Мисс Силвер потеряла его из виду. Весь перрон заполнила бурлящая толпа, в которой то и дело попадались симпатичные солдаты-американцы. И канадцы. И французские матросы в забавных шапочках, похожих на шотландские береты, только с красным помпоном на макушке. И поляки — смуглые, но с неожиданно светлыми волосами. Интересная, пестрая, многонациональная толпа. Взглянув на часы, мисс Силвер увидела, что уже без десяти четыре. Подняв голову, она в последний раз заметила мелькнувшее в толпе синее пятнышко — может, букетик на шляпе Нелли Коллинз, а может, и нет. Этого мисс Силвер так и не узнала.