Афёры с фальшивыми деньгами. Из истории подделки денежных знаков - Вермуш Гюнтер. Страница 5

Только весной 40 года до н. э. до Марка Антония доходит известие о событиях, происшедших в Риме. Фульния, не знавшая о делах, которые ее неверный супруг вершил в Александрии, вместе с братом Марка Антония Лукрецием Антонием поднимает вооруженный мятеж против Октавиана. Единоличным властелином Рима должен был стать Марк Аврелий.

Мятеж успеха не имеет. Фульвия бежит в Грецию, где и умирает в 40 году до н. э. Вновь реальной становится угроза гражданской войны. На этот раз Октавиана удается умиротворить. Марк Антоний заявляет о своей готовности скрепить союз с Октавианом женитьбой на его сестре Октавии. Зимой 39/38 года до н. э. молодые отправляются в свадебное путешествие в Афины. Отцы города чествуют Марка Антония, как супруга божественной Афины. Он пользуется случаем и требует от города приданого в тысячу талантов, что составляет 6 млн. денариев.

Спустя два года неутомимый римлянин женится на Клеопатре. Ему нужны деньги Египта, пусть их гораздо меньше, чем он рассчитывал. Победа над парфянами должна сделать его триумфатором в Риме. Поход в 36 году до н. э. оканчивается неудачей. И позже правителям Рима не удавалось победить парфян. Неудача меняет отношение к Марку Антонию в Риме. Звезда Октавиана, напротив, сияет все ярче. Марк Антоний настаивает на закреплении сложившегося положения, хочет разделить империю, а если возможно, готов на полное отделение Востока от Рима. Востоку Рим не нужен, но Риму нужен Восток. Намерения Марка Антония становятся известными в Риме; его письмо к Октавии, в котором он заявляет о разрыве отношений, становится символом раскола. Теперь Октавиан вооружается для похода против неугодного соправителя. В начале сентября 31 года до н. э. происходит морское сражение при Акции. Победа сопутствует Октавиану. Марк Антоний кончает жизнь самоубийством. Позднейшая фантазия обставила отношения Марка Антония и Клеопатры, как и их смерть, многими романтическими деталями. Что привлекает наше внимание в конце этой остросюжетной истории, так это приведенная в начале этой главы цитата из Плиния. «Железные денарии» – это знаменитые денарии легионеров Марка Антония, на лицевой стороне которых была изображена галера, на оборотной стороне – номер легиона: LEG I и т. д. (до LEG XXX) (легион в то время состоял из 300 конных и 4 200 пеших воинов. Причины, по которым до сих пор не найдены денарии с номерами легионов XXVII и XXVIII, неизвестны). Эти денарии на 1/5 состояли из меди. Некоторые экземпляры были субаэратными. Их ядро состояло из меди. Но попадались и с ядром из железа. Плиний не был специалистом в монетном деле и мог спутать «наполнение» со сплавом. Как писал сам Плиний, он опирался на 20 тыс. имевшихся в его распоряжении источников, от морского сражения при Акции его отделяет целое столетие. Мы не знаем, сколько денег Марк Антоний выплачивал своим легионерам. Но если каждый из них получил хотя бы по одному полноценному денарию (3,88 г), всего потребовалось бы 524 кг серебра. Но ни один воин не станет подвергать себя смертельной опасности за какой-то один жалкий денарий.

Денарии легионеров Марка Антония считались настолько плохими, что еще при императоре Траяне (98-117 гг.) их даже не принимали в переплав для изготовления новых монет. Только тогда, когда при Марке Аврелии (161–180 гг.) начался закат монетного хозяйства Рима, эти денарии пошли в переработку.

Императорские деньги

При первом римском императоре Октавиане Августе (27 г. до н. э. – 14 г. н. э.) Римская империя переживает эпоху консолидации. Август учредил военную диктатуру, еще сохранявшую демократическую видимость, хотя фактически сенат, как и народное собрание, деградировали в теневой парламент.

Все экономические реформаторские движения времен республики иссякли. Хотя система рабовладения достигла, бесспорно, некоторого прогресса в развитии производительности, она никогда не обеспечивала Римской империи собственной экономической базы.

Военная добыча и ограбление других народов были главными опорами римской экономики, а тем самым и денежного хозяйства. Рим еще могуществен, и в предстоящие 150 лет еще ничто не предвещает его распада. И все-таки. О том, на каких слабых ногах стоял колосс римского государства уже к началу империи, недвусмысленно повествует биограф императора Светоний (70-140 гг.), говоря о поражении римлян в битве с германцами в Тевтобургском лесу (в 9 г. н. э.): «Империя была почти на краю пропасти, так как три легиона… были полностью уничтожены» (при Августе один легион насчитывал 6100 пеших воинов и 726 конников, а также несколько сотен воинов с легким вооружением и вспомогательные войска. К концу правления Августа постоянная армия империи состояла из 25 легионов).

Для укрепления денежной системы Август ввел новый монетный порядок, который продержался до конца III века. Согласно ему аурей – золотая монета весом 7,79 г (1/42 фунта) – равнялся 25 денариям, каждый по 3,9 г (1/84 фунта при чистом содержании серебра в 97 %), или 100 сестерциям (латунным монетам весом по 27 г). Один сестерций равнялся четырем ассам (медным монетам, каждая по 10,8 г).

Очевидно, финансовые эксперты императора считали соотношение ценности драгоценных металлов столь же неизменным, как и «августейшую» форму правления. Тем не менее начавшийся в конце II века закат римской монетной системы не имел с этими мнениями ничего общего.

В первые два века нашей эры денежное хозяйство и торговля Рима находились еще в полном расцвете. Но они обслуживали в первую очередь паразитическое потребление, стремление к роскоши привилегированных слоев. Особенно торговля с Востоком представляла собой для казны бездонную бочку. Купцы с Востока за привозимые ими специи, драгоценные камни, слоновую кость, шелк, а также за экзотических животных – слонов, обезьян, попугаев – стремились получить, прежде всего, золото. Плиний оценивает ежегодный отток золота из Рима минимум в 100 млн. сестерциев, а это почти 8 т золота.

Эта оценка, конечно, может быть оспорена. Летописцы античности были склонны к преувеличению. К тому же не исключено, что Плиний включил в свои расчеты и серебряные деньги, которые из Рима через германцев доходили до берегов Балтийского моря. И тем не менее это непродуктивное помещение денег постоянно подтачивало бюджет Рима. Вывоз из Рима льняных тканей, свинца, меди, железа, стекла и не в последнюю очередь рабов не покрывал потери денег из драгоценных металлов.

Мы не знаем того, что ежегодно приносили Риму иберийские и галльские рудники. Подобная оценка поступления золота в Рим из Испании составляет 6,5 т.

Но средство против оттока золота все-таки известно. Прежде всего, в Индии позже было обнаружено множество субаэратных золотых монет, отчеканенных во времена Августа. Происходили ли они из императорских или частных мастерских, нам не известно.

Нерон

С конца III века до н. э. на римских серебряных и медных монетах (позже и на золотых) появились имена «монетных» чиновников. Когда Рим стал империей, на монетах стали появляться изображения императоров и соответствующие надписи. Впоследствии это, конечно, облегчило жизнь нумизматам, которые легко могли разместить монеты по соответствующим эпохам. Но уже в 1663 году нумизматы столкнулись с группой из 10 монет, которые не соответствовали этому правилу. Загадка происхождения подобных монет, которых сейчас насчитывается 139 типов, разгадывается до сих пор.

Перенесемся во времена Клавдия Друза Германика Цезаря Нерона (37–68 гг.). Петроний Арбитр, «арбитр изящества» и придворный Нерона, в своем «Сатириконе» оставил нам зарисовки нравов Рима тех времен. Раскомплексованный и импульсивный император прививал «хорошему обществу» извращения и расточительство. «На огромные траты помимо уверенности в своей власти императора подвигала непроизвольно вселившаяся в него надежда на находку спрятанных неисчислимых сокровищ», – пишет Светоний. Так же считали и имущие слои. Тримальхион владеет землей во всех странах света, денег у него полным-полно. У его привратника больше серебра, чем у кого-нибудь – всего имущества. Рабы у него тоже есть… Клянусь Геркулесом, только десятая часть из них когда-нибудь видела своего господина» – так живописует Петроний Арбитр в «Пире Тримальхиона» быт своего героя, вольноотпущенного без гражданских прав. Тримальхион, конечно, – фигура символическая. Замахнуться па высшие слои общества, к которым он сам принадлежал, Петроний Арбитр в условиях империи, особенно при Нероне, не мог, это означало бы опалу с непредсказуемыми последствиями.