Агентство «Томпсон и Kо» - Верн Жюль Габриэль. Страница 10

Замужняя или вдова, ей на вид было двадцать два-двадцать три года. Кроме того, он не ошибся, приняв ее за хорошенькую: солнце так же лестно выставляло ее, как и свет лампы.

Спутницей ее была девушка девятнадцати – двадцати лет, судя по явному сходству – сестра.

Что касается господина рядом, то он не внушал симпатии с первого взгляда. Маленький, сухопарый, с крючковатым носом, с ниспадающими усами, с неуловимым взглядом бегающих глаз – все в нем не нравилось Роберу.

«Впрочем, какое мне дело до него!» – сказал он себе.

Однако он не мог сразу оторвать от него взгляда. Невольная ассоциация заставила Робера при виде этой антипатичной личности вспомнить о нетерпеливом курильщике, который накануне принудил его к отступлению.

«Вероятно, ревнивый муж», – подумал Робер, пожимая плечами.

В этот момент ветер, с утра все свежевший, подул внезапным и коротким порывом. Газета, которую читала молодая женщина, вырвалась у нее из рук и полетела. Робер бросился за ней и, успев схватить ее как раз когда она чуть было не исчезла навсегда, поспешил передать ее прелестной соседке, поблагодарившей его милой улыбкой.

Оказав эту маленькую услугу, он скромно хотел удалиться, когда Томпсон вмешался, или, вернее, подлетел к ним.

– Браво, господин профессор, браво! – воскликнул он. – Миссис Линдсей, мисс Кларк, мистер Линдсей, позвольте представить вам господина Робера Моргана, профессора французского университета, который был так добр, что согласился взять на себя неблагодарную роль переводчика… Это вам лишний раз докажет, – если бы только доказательство могло принести пользу! – что агентство наше ни перед чем не останавливается, чтобы доставить удовольствие своим пассажирам!

Томпсон был превосходен, произнося эту тираду, превосходен по своей смелости и убежденности. Что касается Робера, он чувствовал себя, наоборот, очень неловко. Благодаря своему молчанию он становился причастным к этой лжи. Но с другой стороны, стоит ли из-за нее затевать ссору? В сущности, Томпсон оказывал ему услугу помимо своей воли. Профессору, конечно, будут оказывать больше внимания, чем простому чичероне-переводчику.

Отложив выяснение этого вопроса, он простился, корректно поклонившись.

– Он очень приличный, этот господин, – сказала Томпсону миссис Линдсей, провожая Робера глазами.

Томпсон ответил выразительной мимикой. Он восторженно кивнул, раздул щеки, выпятил губы, чтобы дать понять, какое важное лицо – переводчик.

– Я тем более признательна ему, – продолжала миссис Линдсей, – за газету, что в ней имеется заметка об одном из наших товарищей по путешествию и, стало быть, отчасти обо всех нас. Судите сами, – прибавила она, читая вслух:

– «Сегодня, одиннадцатого мая, состоится отплытие „Симью“ – парохода, зафрахтованного агентством „Томпсон и K°“ для организованной им поездки. Нам сообщают, что в числе пассажиров находится господин Э.Т., член клуба самоубийц. Вскоре, значит, нам придется отметить какое-нибудь оригинальное происшествие».

– Гм! – воскликнул Томпсон. – Виноват, любезная миссис Линдсей, вы позволите мне?..

И, взяв из ее рук газету, он еще раз внимательно прочел это место.

– Это уж слишком! – вскрикнул он наконец. – «Что надо здесь этому оригиналу? Но, прежде всего, кто бы это мог быть?

Томпсон быстро пробежал список пассажиров.

– Единственный, – заключил он, – отвечающий инициалам Э. Т. – Эдуард Тигг, который… А вон он как раз… Видите, облокотился на ванты фок-мачты, один, устремив глаза в море? Это не кто иной, как он. Он, конечно… Я не заметил его… Однако же вид у него зловещий!..

Говоря это, Томпсон указывал на господина лет сорока, брюнета с вьющимися волосами, с заостренной бородкой, вообще очень приличного с виду.

– А что, – спросила мисс Кларк, – представляет собой этот клуб самоубийц?

– Прелестная мисс Кларк как американка действительно не может знать этого. Клуб самоубийц – учреждение вполне английское, осмелюсь доложить, – отвечал Томпсон с очевидной гордостью. – Состоит он исключительно из людей, которым приелась жизнь. Выпало ли им исключительное горе или дошли они до того благодаря простой тоске – все члены близки к самоубийству. Разговоры их всегда вертятся около этого предмета, и время их уходит на придумывание оригинальных способов покончить с собой. Нет сомнения, что господин Тигг рассчитывает на какой-нибудь несчастный случай в продолжение путешествия» чтобы умереть трогательной смертью.

– Бедный малый! – произнесли разом обе сестры, взоры которых перенеслись на отчаявшегося человека.

– Ах, положим, – воскликнул Томпсон, по-видимому гораздо меньше тронутый, – мы не позволим этого! Самоубийство здесь – вот было бы весело, с позволения сказать! Позвольте покинуть вас, миссис Линдсей. Хочу разгласить эту новость, чтобы смотрели в оба за этим интересным пассажиром.

– Какой любезный господин этот Томпсон! – сказала, смеясь, мисс Кларк, когда общительный администратор удалился. – Он не может произнести вашего имени без того, чтобы не пристегнуть к нему какого-нибудь лестного эпитета: прелестная мисс Долли Кларк, любезная миссис Алиса Линдсей… Комплименты не иссякают.

Тем временем туристы один за другим заполнили спардек.

Желая по возможности осведомиться насчет спутников, которых послал ему случай, Робер сел в кресло и развлекался этим зрелищем, продолжая просматривать список пассажиров.

В списке этом значился сначала штаб-экипаж и персонал «Симью». Тут Робер мог увидеть, что он значится на хорошем месте.

Всякому почет по заслугам: шествие открывал Томпсон, наделенный пышным титулом «главного администратора». За ним следовал капитан Пип, потом Бишоп, первый механик. Непосредственно за Бишопом отмечалось присутствие профессора Робера Моргана. Главный администратор положительно старался для своего чичероне.

За этим высшим пароходным начальством следовало второстепенное, затем мелкая сошка – матросы и слуги. Робер прочел имена второго офицера Флайшипа, лейтенанта Ская и пятнадцати юнг и матросов, второго механика и шести кочегаров, шести лакеев и четырех горничных, наконец, двух метрдотелей, двух негров самого черного цвета; один из них очень толстый, другой – очень худой, уже получили от какого-то шутника прозвища – мистер Ростбиф и мистер Сандвич.