Гектор Сервадак - Верн Жюль Габриэль. Страница 34

Как мы говорили выше, «Добрыня» и «Ганза» даже сейчас не спасали от наступивших холодов; о зимовке на судах нечего было и думать. Да и вряд ли бы эти суда выдержали давление льдов.

Если бы капитан Сервадак, граф Тимашев и лейтенант Прокофьев легко поддавались унынию, у них было бы для этого достаточно поводов. Что можно было придумать, когда необычайная твердость подпочвенных слоев препятствовала устройству подземных жилищ?

Между тем решение этой задачи не терпело отлагательства. Солнечный диск по мере удаления все уменьшался. В полдень его отвесные лучи еще немного согревали, зато ночью ощущался жестокий холод.

Сервадак и граф изъездили верхом на Зефире и Галете весь остров вдоль и поперек в поисках места для жилья. Лошади неслись, как на крыльях, перелетая через все препятствия. Но поиски были напрасны. Где бы ни пробовали рыть землю, всюду на глубине нескольких футов оказывалась все та же непроходимая порода. Пришлось отказаться от мысли о подземном жилище.

Тогда за неимением пещеры галлийцы решили зимовать в караульне, утеплив ее насколько возможно. Сервадак отдал приказ запастись дровами, собрать весь хворост и вырубить все деревья на равнине. Медлить было нельзя. Началась рубка леса.

И все-таки принятых мер было недостаточно. Сервадак и его товарищи понимали это с беспощадной ясностью. Топлива хватит ненадолго. Скрывая терзавшее его беспокойство, капитан бродил по острову, повторяя про себя: «Что делать? Что бы такое еще придумать?»

Как-то, когда навстречу ему попался Бен-Зуф, Сервадак сказал:

— Тьфу, пропасть! Может быть, ты что-нибудь надумал?

— Нет, господин капитан, ничего не надумал, — вздохнул Бен-Зуф. — Ах, будь мы сейчас на Монмартре! Какие там есть удивительные, совершенно готовые каменоломни!

— Ну я олух, — сказал Сервадак. — На что были бы мне тогда твои каменоломни?

Между тем сама природа приготовила поселенцам Галлии прибежище от холода космического пространства. Вот как это обнаружилось.

Десятого марта лейтенант Прокофьев и капитан Сервадак обследовали юго-западный берег острова. По дороге зашла речь о том, какими страшными опасностями грозит им будущее. Завязался горячий спор, ибо каждый отстаивал изобретенное им средство спасения. Один упорствовал в неосуществимой идее соорудить подземную пещеру, другой силился обосновать свой способ отопления уже существующих наземных жилищ. Сторонником второго изобретения был Прокофьев и с жаром доказывал свою правоту, как вдруг остановился на полуслове. В эту минуту он стоял лицом к югу, и Сервадак увидел, что Прокофьев проводит рукой по глазам, как будто пытаясь снять с них пелену, и снова пристально всматривается вдаль.

— Нет! — вскричал он. — Мне не померещилось! Я вижу свет!

— Где?

— Вон там, смотрите сами!

— А ведь верно, — сказал Сервадак, тоже различая какой-то отблеск на небе.

Сомнений не было. На южной стороне горизонта виднелся свет — крупная блестящая точка, которая все разгоралась, по мере того как темнело.

— Не корабль ли это? — предположил Сервадак.

— Сказали бы лучше — пожар на корабле, — возразил Прокофьев. — Ведь на таком расстоянии нельзя различить даже самый яркий сигнальный фонарь, и уж во всяком случае он не бывает на такой высоте.

— К тому же, — согласился Сервадак, — огонь не двигается, а там вон, в тумане, как будто разливается зарево…

Оба напряженно всматривались вдаль еще несколько секунд. Затем капитана осенила догадка.

— Вулкан, — вскричал он, — это тот вулкан, мимо которого мы шли во время обратного рейса!

И Сервадак, словно охваченный вдохновением, продолжал:

— Лейтенант, вот оно, то жилище, которое мы ищем! Природа приготовила нам дом с даровым отоплением! Да, да! Для всех наших потребностей нам будет служить лава, неиссякаемая, раскаленная лава, вытекающая из кратера. Небо к нам благосклонно! Идемте же, идемте, лейтенант! Завтра мы должны уже быть на том берегу, и если потребуется, отправимся на поиски тепла, а стало быть, и жизни в самое чрево Галлии!

Слушая восторженные речи Сервадака, Прокофьев призывал на помощь свою память. Да, где-то здесь был вулкан, — это несомненно. Затем Прокофьев вспомнил, что на обратном пути к острову Гурби, когда шкуна шла вдоль южных берегов Галлийского моря, путь ей преградил длинный мыс, и она вынуждена была подняться до широты Орана. Здесь судно обогнуло высокую скалистую вершину, над которой курился дымок. А теперь дымок над кратером, очевидно, сменился пламенем раскаленной лавы, и этот огненный столб озарял южный небосклон, отражаясь в вечерних облаках.

— Вы правы, капитан, — сказал Прокофьев, — это, безусловно, вулкан. Завтра же мы его осмотрим!

Гектор Сервадак и лейтенант Прокофьев поспешили домой, в гурби, но поделились своими планами только с графом.

— Я поеду с вами, — сказал граф, — «Добрыня» в вашем распоряжении.

— Мне кажется, — ответил лейтенант Прокофьев, — что шкуну незачем брать. В такую хорошую погоду мы без труда пройдем восемь лье до вулкана и на катере.

— Что ж, делай, как знаешь, — сказал граф.

На «Добрыне», как и на многих роскошных яхтах, был быстроходный паровой катер с небольшим, но мощным котлом системы Ориоля. Лейтенант Прокофьев, не зная берегов, к которым собирался держать путь, предпочел шкуне легкий катер, позволявший без риска заходить в самые узкие бухты.

На следующий день, 11 марта, катер нагрузили углем, которого на «Добрыне» оставалось еще с десяток тонн. Затем капитан, граф и лейтенант отчалили от берегов Гурби к великому изумлению Бен-Зуфа, ибо на этот раз даже его не посвятили в тайну исследования вулкана. Зато Сервадак на время своего отсутствия передал денщику полномочия генерал-губернатора, чем Бен-Зуф был немало польщен.

Быстроходный катер меньше чем за три часа прошел тридцать километров между островом и мысом, где возвышался вулкан. Тогда стало ясно видно, что вершина вулкана вся в огне: извержение казалось очень сильным. Но отчего оно произошло? От того ли, что кислород земной атмосферы, унесенной Галлией, недавно соединился с выделявшимися из ее недр легковоспламеняющимися частицами? А может быть, — и это более вероятно, — вулкан Галлии, как и вулканы на Луне, имел свой собственный источник кислорода?

Катер шел вдоль берега, не находя места для высадки. Через полчаса невдалеке от вулкана удалось найти маленькую подковообразную бухту, где впоследствии могли бы стать на якорь и «Добрыня» и тартана, если бы это понадобилось.

Катер подошел к берегу, и его пассажиры высадились напротив того склона, по которому струился поток лавы прямо в море. Подойдя ближе, Сервадак и его товарищи, к своей великой радости, почувствовали, насколько стало теплее. Что ж, может быть, надеждам капитана суждено осуществиться! Может быть, в этом огромном массиве действительно существуют пещеры, которые удастся приспособить под жилье, — тогда галлийцы будут спасены от нависшей над ними грозной опасности…

И как же упрямо они искали, карабкаясь на самые крутые склоны, взбираясь по широким горным уступам, прыгая со скалы на скалу, словно проворные серны, от которых, казалось, они заимствовали свою чудесную легкость! Но под ногами у них была все та же горная порода, те же шестигранные сростки минерала, как и повсюду на Галлии.

И все-таки они искали не напрасно.

За огромной гранью утеса, верхушка которого врезалась в небо, как пирамида, открылась узкая галерея, подобие темной траншеи, пробитой сбоку горы. Они бросились к ее входу, расположенному метрах в двадцати над уровнем моря.

Сервадак и его спутники ползли на четвереньках в кромешной тьме, руками нащупывая стенки глухого туннеля и неровности почвы. По тому, как усиливался подземный гул, они понимали, что кратер где-то недалеко, но страшились только одного: а вдруг траншея заведет их в тупик и перед ними встанет сплошная стена.

И все же Сервадак чувствовал такую непоколебимую уверенность в успехе, что заражал ею своих товарищей.