Кловис Дардантор - Верн Жюль Габриэль. Страница 45

В восемь вечера путешественники собрались на общий обед, и он прошел в молчании, как будто все сговорились и словом не упоминать о нападении хищников.

Но за десертом месье Дардантор поднялся из-за стола и обратился к Луизе таким серьезным тоном, какого от него никто еще не слышал:

— Дорогая мадемуазель, вы спасли меня…

— О, господин Дардантор! — только и произнесла девушка, и на щеках ее проступил яркий румянец.

— Да, спасли… и спасли в бою. Не вмешайся вы — и я бы расстался с жизнью!.. Поэтому, поскольку вы выполнили условия, требуемые статьей триста сорок пять гражданского кодекса, моим горячим желанием было бы удочерить вас, разумеется, с разрешения вашей матушки…

— Месье Дардантор… — начала мадам Элиссан, весьма озадаченная таким предложением.

— Никаких возражений, — прервал ее перпиньянец, — ведь если вы не дадите согласия…

— И что, если я не соглашусь?..

— Тогда я женюсь на вас, дорогая мадам Элиссан, и Луиза все равно станет моей дочерью!

ГЛАВА XVI,

в которой наступает закономерная развязка и роман завершается в соответствии с желанием месье Дардантора

На следующий день в девять утра поезд увез из Сиди-бель-Аббеса туристов, возвращавшихся из двухнедельного путешествия в начальный пункт. Это были месье Кловис Дардантор, мадам и мадемуазель Элиссан, супруги Дезирандели, их сын Агафокл, Жан Таконна, Марсель Лориан, а также Патрик, стремившийся к спокойной, размеренной жизни в доме на площади Лож в Перпиньяне.

Проводник Моктани, нуждавшийся в серьезном лечении и уходе и по-королевски вознагражденный месье Дардантором, и туземцы, работавшие в Компании алжирских железных дорог, остались в Сиди-бель-Аббесе.

А где же наш месье Эсташ Орьянталь?.. Конечно, президент Гастрономического общества Монтелимара не мог уехать из Сиди-бель-Аббеса, не изучив — с кулинарной точки зрения — город, которому дали прозвище «Бисквитвиль». [118]

Этот административный центр округа, едва не ставший столицей провинции Оран, был некогда владением Бени-Аморов, которым пришлось пересечь границу и укрыться в Марокко. Его семнадцатитысячное население состояло в большинстве из туземцев, французы же насчитывали лишь четыре тысячи человек, а евреи — полторы тысячи.

Современный город Сиди-бель-Аббес основан в 1843 году. Расположенный на крутом склоне Тессала на высоте четырехсот семидесяти двух метров, красивый, утопающий в зелени, он процветает благодаря окружающим его плодородным, орошаемым землям.

Как бы там ни было, несмотря на все привлекательные стороны этого селения, на сей раз именно месье Дардантор больше всех спешил с отъездом. Ему как никогда хотелось возвратиться в Оран.

Особенно не приходится удивляться, что мадам Элиссан в принципе приняла предложение месье Дардантора удочерить Луизу, хотя стать его супругой эта достойная дама отказалась наотрез. Если человек обладает двумя миллионами, то он на любой из широт нашего подлунного мира — всегда желанный приемный отец. Конечно же, по скромности и приличий ради мадам Элиссан оказала слабое сопротивление, но длилось оно недолго. Что касается девушки, то она тщетно уговаривала перпиньянца.

— Хорошенько подумайте, месье Дардантор! — говорила Луиза.

— Все обдумано, дорогое мое дитя! — отвечал он ей.

— Вы не можете приносить такие жертвы…

— Могу и хочу, девочка!

— Вы еще будете раскаиваться в этом…

— Никогда!

Мадам Элиссан, женщина практичная, поняв преимущества такого поворота дела, — а это было несложно, — испытывала к месье Дардантору чувство глубокой благодарности.

Дезирандели едва не плясали от радости. Какое состояние свалилось на Луизу! Какая богатая наследница! Какое огромное приданое принесет она своему мужу! И все это достанется Агафоклу, поскольку теперь Дезирандели не сомневались, что их друг и земляк Кловис Дардантор употребит все свое отеческое влияние в пользу их дорогого мальчика! Наверное, месье Дардантор втайне все время лелеет эту мысль… и их сын станет зятем богатого перпиньянца…

Итак, все единодушно стремились возвратиться в Оран как можно скорее.

Что касается парижан, то о них можно сказать следующее.

Прежде всего Жан, окончательно покинувший страну грез, где некогда блуждало его воображение, воскликнул:

— Да здравствует Дардантор! И хотя мы не будем сыновьями этого замечательного человека, я рад, что очаровательная Луиза станет его дочерью! А ты, Марсель?..

Кузен ему не ответил.

— Однако, — спросил озабоченно Жан, — как это выглядит с точки зрения законности?

— Что именно?

— Сражение со львами…

— Будь то с животными, будь то с людьми, сражение — это всегда сражение, и вовсе не пустячок то обстоятельство, что мадемуазель Элиссан спасла месье Дардантора…

— Я думаю, Марсель, хорошо, что ни ты, ни я не участвовали в спасении этого славного человека вместе с Луизой…

— А почему?..

— Да потому, что если бы он в таком случае захотел усыновить нас и удочерить Луизу, то есть всех троих… то она стала бы нашей сестрой… и ты не смог бы даже помышлять…

— Действительно, — ответил раздраженно Марсель, — закон запрещает брак между… Впрочем… я об этом больше не мечтаю…

— Бедный друг!.. Бедный друг!.. Ты ее очень любишь?..

— Да, Жан… всей душой!..

— Какое несчастье, что это не ты спас дважды миллионера!.. Он взял бы тебя в сыновья… и тогда…

Действительно, несчастье! И оба молодых человека пребывали в грусти, когда поезд, обогнув с севера крупный горный массив Тессала, на всех парах мчался к Орану.

Теперь ясно, почему месье Дардантор ничего не увидел в Сиди-бель-Аббесе — ни водяных и ветряных мельниц, ни печей для обжига извести, ни бочарен, ни кирпичных фабрик. Не обошел он ни гражданские, ни военные кварталы, не побродил по пересекавшимся под прямым углом улицам, обсаженным великолепными платанами, не испил свежей водицы из многочисленных фонтанов, не воспользовался проходом в городской стене, не посетил чудесный, целительный источник у ворот Дайя!

Пройдя километров двадцать вдоль Сига, миновав деревню Трамбль и городок Сен-Люсьен, перейдя в Сен-Барб-дю-Тлела на линию Алжир — Оран и оставив за собой семьдесят восемь километров, локомотив к полудню остановился в столице провинции.

Так завершилась кругосветка, ознаменованная некоторыми происшествиями, которые Компания алжирских железных дорог вовсе не предусматривала в своей программе, хотя туристам они запомнятся надолго.

Перпиньянец и оба парижанина поселились в прежней гостинице на площади Республики, а мадам Элиссан с дочерью и Дезиранделями вернулись в дом на улице Старого Замка.

Дардантор не «тянул волынку», если дозволительно использовать такое простонародное выражение — да простит нас Патрик! По приезде он без промедления занялся удочерением мадемуазель Элиссан, преодолевая сложные юридические формальности. Хотя перпиньянцу еще не исполнилось и пятидесяти лет и он не опекал Луизу до ее совершеннолетия, несомненным фактом оставалось то, что девушка спасла его в сражении, а это соответствовало статье триста сорок пять гражданского кодекса. Следовательно, условия, предъявлявшиеся к приемному отцу и приемной дочери, были выполнены.

Поскольку в это время месье Дардантора без конца приглашали на улицу Старого Замка, то он счел разумным принять предложение мадам Элиссан и поселиться у нее в доме.

Однако нельзя было не заметить, что в этот же период Кловис Дардантор, до сих пор такой экспансивный, такой общительный, стал более сдержанным, почти молчаливым. Дезиранделей это обеспокоило, хотя у них не было причин усомниться в доброжелательности их друга. Кстати, Агафокл, повинуясь внушениям родителей, стал предупредителен к молодой наследнице, которая в один прекрасный день получит значительно больше сотен тысяч франков, чем ей насчитывалось лет. Неудивительно, что теперь этот увалень не оставлял невесту ни на минуту.