Ледяной сфинкс (с иллюстрациями) - Верн Жюль Габриэль. Страница 22

— Джэм Уэст предан вам не меньше, капитан!

— Ну почему же мы нашли несчастного Паттерсона на льдине уже мертвым!..

— Хуже было бы, не найди мы его совсем, — заметил я.

— Да, мистер Джорлинг, — согласился капитан. — Знает ли Гласс, где находятся сейчас люди со злополучной «Джейн»?

— Знает от меня, капитан. Я рассказал ему также о вашем намерении идти на их поиски.

Я счел излишним рассказывать ему об удивлении, которое вызвал у Гласса отказ капитана нанести ему визит.

Направляя разговор в новое русло, Лен Гай спросил меня:

— Мистер Джорлинг, верите ли вы теперь в абсолютную точность дневника Артура Пима?

— Думаю, — отвечал я, — что верить ему можно лишь с оговорками, учитывая, каким необычным человеком он был — по крайней мере с осторожностью подходить к описанию явлений, замеченных в море за островом Тсалал. Кроме того, Артур Пим определенно ошибся, похоронив Уильяма Гая и его спутников под рухнувшим холмом близ деревни Клок-Клок!

— Но он не утверждает этого, мистер Джорлинг! — возразил капитан. — Он лишь пишет, что Дирк Петерс и он разгадали тайну землетрясения. А так как холм целиком сполз в пропасть, ему и в голову не пришло усомниться в судьбе моего брага и его людей. Поэтому он решил, что они с Дирком Петерсом — единственные оставшиеся в живых белые люди на острове Тсалал… Он говорит только это и ничего больше. Это лишь предположение — согласитесь, весьма близкое к действительности, но только предположение…

— Согласен, капитан.

— Теперь же благодаря блокноту Паттерсона в наши руки попало подтверждение того, что мой брат и пятеро его спутников избежали гибели…

— Конечно, капитан. Но их дальнейшая судьба — захвачены ли они туземцами Тсалала, превратившими их в невольников, или живут на свободе, — записки Паттерсона не говорят ничего ни об этом, ни о том, как сам он оказался столь далеко от них…

— Мы узнаем все это, мистер Джорлинг! Да, узнаем! Главное — мы теперь уверены, что мой брат и шестеро его моряков были живы по крайней мере четыре месяца назад и находились где-то на острове Тсалал. Речь идет уже не о романе Эдгара По, а о записках Паттерсона…

— Капитан, — решился я наконец. — Разрешите мне остаться с вами до конца экспедиции «Халбрейн» в антарктические моря!

Капитан Лен Гай пронзил меня взглядом, острым, как заточенный клинок. Мое предложение не удивило его. В ответ я услыхал:

— С радостью!

Глава IX

СНАРЯЖЕНИЕ «ХАЛБРЕЙН»

Начертите прямоугольник, протянувшийся с востока на запад на шестьдесят пять лье и на сорок — с севера на юг, поместите в него два крупных острова и сотню крохотных, располагающихся между 60°51' и 64°36' западной долготы и между 51° и 52°45' южной широты — и вы получите архипелаг, носящий название Фолклендских, или Мальвинских, островов, расположенный в трехстах милях от Магелланова пролива, образуя как бы аванпост двух великих океанов — Атлантического и Тихого.

Архипелаг был открыт в 1592 году Джоном Дэвисом [67], уже в 1593 году сюда заплывал пират Хокинс [68], имя же дал ему в 1689 году Стронг — все они были англичанами.

Спустя столетие французы, лишившиеся своих поселений в Канаде, попытались основать на архипелаге колонию, которая снабжала бы всем необходимым их корабли, бороздящие Тихий океан. А так как большинство из них были морскими разбойниками родом из Сен-Мало, то они дали островам имя Мальвинских, которое прижилось вместе с названием «Фолкленды». Колонию заложил их соотечественник Бугенвиль [69], доставивший сюда в 1763 году двадцать семь человек, в том числе пять женщин; уже через десять месяцев число колонистов достигло ста пятидесяти. Процветание колонии немедленно вызвало притязания со стороны Великобритании. Адмиралтейство поспешило направить сюда корабли «Тамар» и «Дофин» под водительством майора Байрона [70]. В 1766 году англичане взяли было курс на Фолкленды, но ограничились обследованием острова на западе, где расположен теперь Порт-Эгмонт, после чего проследовали дальше, в южные моря.

Французская колония просуществовала недолго. На острова поспешили предъявить права испанцы, которым их еще раньше обещал папа римский. Правительство Людовика XV [71] решило уступить острова, удовлетворившись денежным возмещением, и уже в 1767 году Бугенвиль передал Фолклендские острова посланникам испанского короля. Испанцы, в свою очередь, в 1833 году были изгнаны англичанами. К тому моменту, когда наша шхуна 16 октября приблизилась к Порт-Эгмонту, острова уже шесть лет составляли часть британских владений в Южной Атлантике.

Два крупных острова названы по их взаимному расположению Восточным Фолклендом, или Соледад, и Западным Фолклендом. На северной оконечности последнего и расположен Порт-Эгмонт. «Халбрейн» бросила якорь в этом порту.

Капитан предоставил экипажу двенадцатичасовой отдых: со следующего дня предстояло заняться тщательным осмотром корпуса и оснастки, ведь судно ожидало длительное плавание в антарктических водах. Капитан Лен Гай сошел на берег, чтобы встретиться с губернатором островов, назначаемым королевой, и обсудить с ним спешное снабжение судна необходимыми припасами. Капитан был готов понести немалые расходы, ибо излишняя экономия могла привести экспедицию к провалу. Я был готов помочь ему содержимым своего кошелька и считал своим долгом принять участие в расходах на подготовку экспедиции.

Я по-настоящему увлекся, предвкушая необыкновенные приключения. Я перестал удивляться замысловатому сплетению обстоятельств. Мне казалось, подобно герою «Domaine d'Arnheim» [72], что «путешествие в южные моря годится каждому, для кого высшим наслаждением является полнейшее одиночество, куда нет хода и откуда нет выхода». Вот до чего я дошел, начитавшись Эдгара По!.. Вдобавок речь шла о спасении людей.

Если Лен Гай сошел на берег в тот же день, то Джэм Уэст не изменил своей привычке и остался на корабле. Экипажу позволили отдохнуть, но лейтенант не давал себе отдыха и до позднего вечера осматривал трюм.

Я оказался на берегу только на следующий день. Стоянка обещала затянуться, так что я собирался обойти окрестности Порт-Эгмонта и заняться изучением геологии острова и его минералов. Пока же разговорчивому Харлигерли представилась блестящая возможность втянуть меня в беседу.

— Примите мои искренние поздравления, мистер Джорлинг! — провозгласил он, едва завидев меня.

— С чем же, боцман?

— Я узнал, что вы собираетесь отправиться с нами на край антарктического океана!

— О, мы не станем забираться в такую даль; кажется, мы дойдем всего до восемьдесят четвертой широты…

— Кто знает! — отвечал боцман. — Во всяком случае, «Халбрейн» оставит за кормой больше широт, чем наберется леньков на ее бизани или выбленок [73] на вантах!..

— Поживем — увидим.

— Вас это не пугает, мистер Джорлинг?

— Нисколько.

— Мы тоже ничего не боимся! — заверил меня Харлигерли. — Хе-хе! Сами видите: наш капитан, хоть и не горазд болтать, человек добрый. Надо просто нащупать к нему подход!.. Ведь он доставил вас на Тристан-да-Кунья, хоть сперва и отказывался, а теперь готов довезти аж до самого полюса…

— О полюсе нет и речи, боцман!

— Ну, в конце концов доберемся и туда.

— Я вовсе не стремлюсь покорить полюс. Во всяком случае, пока наша цель — остров Тсалал.

— Согласен, остров Тсалал… — откликнулся Харлигерли. — А все-таки сознайтесь, что наш капитан проявил к вам немалое расположение…

— За что я весьма ему признателен, боцман. И вам тоже! — поспешил добавить я, — ибо мне удалось переплыть океаны только благодаря вашему влиянию.