Миссис Брэкинен - Верн Жюль Габриэль. Страница 85

По-прежнему шла полоса дюн и красных песков. Сама почва настолько была накалена, что для европейцев совершенно невозможно было встать на нее необутой ногой. Что же касается негров, то огрубелая кожа их позволяла им совершенно свободно погружать голые ноги в раскаленный песок.

Несмотря на удовлетворение жажды, туземцы продолжали глухо волноваться, и недоброжелательство с их стороны проявлялось при каждом случае все резче и резче. Одни лишь соображения о необходимости сохранить полностью весь наличный состав охранной стражи для отражения нападения какого-либо племени туземных дикарей побуждали Тома Марикса не обращаться к миссис Брэникен с предложением распустить туземцев, находящихся у нее на службе.

Том Марикс вообще предвидел впереди массу осложнений, и надо было удивляться, с каким самообладанием он вел себя, особенно если принять во внимание, что он считал всю эту экспедицию бесполезной. О его внутреннем убеждении догадывался один лишь Зах Френ.

— А знаете, Том, — сказал он ему однажды, — я не считал вас человеком, способным падать духом.

— Способным падать духом?.. Вы ошибаетесь, Зах Френ. По крайней мере во мне сохранится всегда достаточно мужества для доведения принятого мной на себя дела до конца. Меня не тревожит переход по этой пустыне, и если я задумываюсь, так только о том, как нам придется возвращаться обратно.

— Разве вы полагаете, Том, что капитан Джон погиб после побега Гарри Фельтона?

— Ничего я не знаю об этом, Зах, так же как и вы.

— Нет, я уверен, что он жив еще.

— Искренне желаю, чтобы вы остались правы. Допустим, однако, что капитан Джон жив, он тем не менее во власти индасов, а где находятся индасы?

— Они находятся там, где они пребывают в настоящее время, Том, и туда именно направится караван, хотя бы и пришлось проболтаться по степи еще в продолжение целого полугодия. Черт возьми! Когда нельзя идти вперед против ветра, идут назад по ветру и все-таки в конце концов попадают снова на настоящую свою дорогу!..

— На море — да, Зах, когда известно, где тот порт, куда идут, но разве известно это в пустынях?

— Во всяком случае, не узнаешь этого, сокрушаясь!

— Я отнюдь не сокрушаюсь, Зах!

— Нет, вы сокрушаетесь, Том, а самое опасное в том, что в конце концов вы не в состоянии будете более скрывать настоящих ваших мыслей. Плох тот капитан, который не умеет скрывать своего беспокойства. Он вызывает подобное же беспокойство и в своем экипаже. Наблюдайте за собой, Том, не ради миссис Брэникен, которую ничто не в состоянии поколебать, но ради белых нашей охраны! Не вздумалось бы им присоединиться к черным…

— Я уверен в них как в самом себе.

— А я лично отвечаю за вас, Том, как за самого себя! А потому не будем говорить о спуске флага, пока целы мачты!

— Кто говорит об этом, Зах, разве один только Лен Боркер?

— О, что касается его, Том, то будь я здесь капитаном, давно бы он сидел у меня в трюме, с ядром на ноге! Пусть он остерегается, однако я не теряю его из виду!

Зах Френ был прав, наблюдая за Леном Боркером. В случае беспорядков среди личного состава экспедиции последние всецело были бы его делом. Он не переставал возбуждать к беспорядкам тех черных, на которых Том Mapикс полагался. Это был один из способов помешать успеху экспедиции. Но Том Марикс и без того не сохранял никаких иллюзий насчет возможности отыскать индасов и освободить капитана Джона. Допуская даже, что караван избрал совершенно правильный путь, направляясь к реке Фицрой, вполне возможно, что какие-нибудь непредвиденные обстоятельства, например усобица между отдельными племенами, принудили индасов давно покинуть землю Тасмана. Закоренелая, вековая вражда, требующая крови, могла вызвать между ними жестокую войну. У этих людоедов война — синоним охоты. Враг — не только враг, он вместе с тем и добыча; победитель съедает побежденного. Этим и объясняются их постоянные столкновения между собой, преследования и кочевания из одной местности в другую на далекие расстояния.

Поэтому теперь надо было точно узнать, находятся ли индасы на своем обычном месте или покинули его, а узнать это можно было только случайно от австралийца, прибывшего с северо-запада.

Отыскать туземца стало задачей Тома Марикса, которому деятельно помогал, в свою очередь, Годфрей, нередко выезжавший на несколько миль вперед, не слушая ни уговоров, ни приказаний миссис Брэникен. Он неустанно совершал разведки в поисках или колодцев, или туземцев; разведки эти были до этого времени безуспешны.

Наконец, 9 марта, приблизительно в половине десятого утра, послышался вдруг крик, состоящий из двух слогов: «куу-и»!

— Туземцы вблизи, — сказал Том Марикс.

— Туземцы? — переспросила его Долли.

— Да, они так перекликаются между собой.

— Постараемся добраться до них, — отвечал на это Зах Френ.

Караван продвинулся вперед, приблизительно на сотню шагов, и Годфрей закричал, что видит двух черных между дюнами, но захватить их представлялось нелегким делом, так как австралийцы убегают от европейцев, едва замечают последних. Замеченные Годфреем дикари пытались укрыться за высокой дюной красноватого цвета, между кустами колючек, но людям каравана удалось окружить их и привести к миссис Брэникен. Одному из них было около пятидесяти лет, а другому, его сыну, около двадцати. Оба они направлялись к станции у озера Вуд, входящей в телеграфную сеть. Вскоре с помощью подарков, главным образом нескольких фунтов табака, удалось приручить их, и они выказали готовность ответить на некоторые вопросы, заданные Томом Мариксом, который тотчас же переводил ответы туземцев. Прежде всего австралийцы указали место, куда они направлялись, что представляло, в сущности, мало интересного. Тогда Том Марикс спросил их, откуда они шли, что являлось более важным.

— Мы идем оттуда, издалека, — отвечал отец, указывая по направлению к северо-западу. — С морского берега?

— Нет… с материка.

— Из земли Тасмана? — Да… с реки Фицрой.

Как уже известно, караван направлялся именно к этой реке.

— Из какого вы племени? -спросил Том Марикс

— Из племени гурзи.