Необыкновенные приключения экспедиции Барсака - Верн Жюль Габриэль. Страница 61

— Восхитительно! — провозгласил Барсак, который, как политический деятель, менее всех понимал в научных вопросах.

— До меня, — продолжал Камаре, — волны Герца рассматривались как лабораторный курьёз. Ими электризовали без соприкосновения более или менее удалённые металлические предметы. Основной недостаток этих волн в том, что они распространяются во все стороны, как концентрические круги в луже от брошенного в неё камня. Из этого вытекает, что их начальная энергия, распространяясь все дальше, уменьшается, слабеет, как бы улетучивается, и уже в нескольких метрах от своего источника даёт лишь незначительные проявления. Ясно?

— Ослепительно! — уверил Амедей Флоранс.

— Ещё до меня заметили, что эти волны, как и световые, могут отражаться, но не сделали отсюда никаких выводов. Благодаря открытию сверхпроводника, — это им покрыт гребень заводской стены, — я устроил рефлекторы, направляющие почти все испускаемые волны куда я хочу. Начальная энергия волн, таким образом, без потерь посылается в определённом направлении и там преобразуется в такую, которая может совершить работу. С другой стороны, средство изменять частоту колебаний известно, и я могу вообразить приёмники волн, которые будут чувствительны лишь к определённой частоте. В физике это называется «настройкой». Приёмник будет реагировать на волны той частоты, на которую он настроен, и только на них. Число же возможных частот бесконечно. Я могу устроить бесчисленное множество двигателей, среди которых не будет двух, отвечающих на одну и ту же волну. Вам все понятно?

— Туговато, — признался Барсак. — Но понемножку тянемся.

— Я, впрочем, кончаю, — сказал Камаре. — Пользуясь этим, мы построили большое количество сельскохозяйственных машин, которым передаётся на расстоянии энергия от того или другого прожектора башни. Так же мы направляем и «ос». При каждом из четырех винтов находится маленький мотор, настроенный на известную волну. И этим же способом я могу разрушить весь город, если мне придёт фантазия.

— Вы отсюда можете разрушить город?! — вскричал Барсак.

— Очень просто. Гарри Киллер просил меня сделать Блекланд неприступным, и я это выполнил. Под всеми улицами, домами, под дворцом и даже под заводом заложены большие порции взрывчатых веществ, снабжённые взрывателями, настроенными на частоты, известные одному мне. Чтобы взорвать город, мне достаточно послать в направлении каждой мины волны определённой частоты.

Амедей Флоранс, лихорадочно черкавший в записной книжке, хотел спросить, не следует ли покончить этим способом с Гарри Киллером, но вспомнил, какой малый успех имело предложение употребить для этой же цели воздушные мины, и благоразумно воздержался.

— А большой пилон, что поднимается на башне? — спросил доктор Шатонней.

— К этому я и перехожу, и на этом кончу, — ответил Камаре. — Очень любопытно, что герцевские волны падают на землю, точно подверженные притяжению, и там теряются. На далёкое расстояние их надо отправлять с высоты. Я же хочу посылать их не только далеко, но и высоко, что ещё труднее. Все же мне удаётся это с помощью пилона, присоединённого к передатчику, и изобретённого мною рефлектора, находящегося у оконечности пилона.

— Зачем же посылать волны в высоту? — спросил Амедей Флоранс, ничего не понимавший.

— Чтобы вызывать дождь. Вот принцип изобретения, которое я проектировал, когда познакомился с Гарри Киллером, и которое он помог мне осуществить. Посредством пилона и зеркала я посылаю волны к тучам и электризую до насыщения воду, которую они содержат в капельном состоянии. Когда разница потенциалов туч и земли или двух соседних туч сделается достаточной, разражается гроза и падает дождь. Превращение пустыни в плодородные поля доказывает возможность такого процесса.

— Однако надо иметь тучи, — заметил доктор Шатонней.

— Разумеется, либо достаточно влажную атмосферу. Но в тот или иной день тучи появляются. Задача в том, чтобы они разразились дождём здесь, а не в другом месте. Когда же возделаны поля и растут деревья, то устанавливается правильный кругооборот влаги, и тучи появляются все чаще. Лишь только приходит туча, я поворачиваю рукоятку, и волны передатчика в тысячу лошадиных сил начинают бомбардировать её миллиардами колебаний.

— Чудесно! — воскликнули слушатели.

— Даже в данный момент, хотя вы того и не сознаёте, — продолжал Камаре, постепенно воодушевляясь перечнем своих изобретений, — волны текут с вершины пилона и теряются в бесконечности. Но я мечтаю найти для них другую будущность. Я чувствую, я знаю, я даже уверен, что для волн можно создать сотню других применений. Например, можно телеграфировать или телефонировать по всей земле, не нуждаясь в соединении сообщающихся пунктов.

— Без проводов! — вскричали слушатели.

— Без проводов. Что для этого нужно? Очень мало. Просто надо изобрести подходящий приёмник. Я ищу. Я почти у цели, но ещё не достиг её.

— Мы начинаем ничего не понимать, — признался Барсак.

— Нет ничего проще, — уверил Камаре, все более возбуждаясь. — Вот аппарат Морзе, употребляемый при обычном телеграфировании, который я для своих опытов включил в замкнутую цепь. Мне остаётся лишь орудовать клавишей, — и, говоря это, он в самом деле ею орудовал, — чтобы ток, испускающий волны, зависел от это» цепи. Когда клавиша поднята, прожектор не испускает герцевских волн. Когда она опущена, волны вырываются из пилона. Их нужно послать не к небу, а в направлении предполагаемого приёмника, соответственно управляя рефлектором, который их собирает и отражает. Если местоположение приёмника неизвестно, достаточно убрать зеркало, как я делаю вот при помощи этого рычага. Волны будут распространяться в окружающем пространстве, и я могу телеграфировать в полной уверенности, что приёмник получит их, если существует. К несчастью, он не существует…

— Вы сказали телеграфировать? — спросила Жанна Бакстон. — Что вы под этим понимаете?

— То, что понимают обычно. Мне только нужно работать клавишей, применяя азбуку Морзе, известную всем телеграфистам. Но вы лучше поймёте на примере. Будем действовать, как будто приёмник есть. Вы ведь постарались бы выйти из вашего теперешнего положения, я полагаю?

— Без сомнения, — ответила Жанна.

— Хорошо! В таком случае, кому вы хотите телеграфировать? — Камаре сел у аппарата.

— В этой стране я не знаю никого, — улыбаясь, сказала Жанна. — Разве только капитану Марсенею, — прибавила она, слегка покраснев.

— Пусть будет капитану Марсенею, — согласился Камаре, работая аппаратом Морзе и выстукивая точки и чёрточки этого алфавита. — Где он, этот капитан?

— Сейчас, я думаю, в Тимбукту, — нерешительно сказала Жанна.

— Тимбукту, — повторил Камаре, продолжая действовать клавишей. — Теперь, как вы говорите, капитану Марсенею. Я думаю, что-нибудь в этом роде: «Жанна Бакстон…»

— Простите, — перебила Жанна, — капитан Марсеней знает меня под фамилией Морна.

— Это неважно, так как депеша всё равно не дойдёт, но поставим «Морна». Я телеграфирую: «Придите на помощь Жанне Морна, пленнице в Блекланде…» — Марсель Камаре прервал передачу. — Блекланд неизвестен миру, и я добавляю: «Северная широта 15°50', долгота…» — Он быстро вскочил. — Вот как! Гарри Киллер выключил ток!

Его гости столпились вокруг, не понимая.

— Я уже вам говорил, что мы получаем энергию с гидростанции, расположенной в двенадцати километрах по реке. Гарри Киллер изолировал нас от неё, вот и всё.

— Но тогда, — сказал доктор, — машины остановятся?

— Они уже остановились, — ответил Камаре.

— А «осы»?

— Они упали, это несомненно.

— Значит, Гарри Киллер овладеет ими? — вскричала Жанна Бакстон.

— В этом я не уверен, — возразил инженер. — Поднимемся наверх, и вы увидите, что все это пустяки.

Они быстро поднялись на башню и вошли в циклоскоп. Как и прежде, они увидели наружную часть стены и окаймляющий её ров, в котором валялись неподвижные «осы».

На эспланаде Весёлые ребята испускали победные крики. Они уже возобновили атаку. Некоторые спрыгивали в ров, чтобы расправиться с мёртвыми «осами», которые раньше так устрашали их. Но едва дотронувшись до «ос», они в ужасе отпрыгивали и пытались вылезть изо рва. Никому это не удалось: все падали на дно без признаков жизни.