Робур-завоеватель - Верн Жюль Габриэль. Страница 27
Эта воздушная прогулка, походившая на блуждания лунатика, продолжалась около часа. Казалось, «Альбатрос» отдыхает перед тем, как снова пуститься в далекий путь.
Очевидно, инженер Робур хотел дать парижанам возможность насладиться зрелищем небесного явления, которого астрономы не предвидели, да и не могли предвидеть. На «Альбатросе» зажглись фонари, и два ярких электрических луча заскользили по площади, скверам, садам, дворцам и по крышам шестидесяти тысяч домов Парижа, отбрасывая огромные пучки света от одного края горизонта до другого.
На этот раз «Альбатрос», без сомнения, был ясно виден с земли, и парижане не только разглядели, но и услышали его, ибо Том Тэрнер, приложив к губам свою трубу, огласил небо над городом звучной руладой. В это мгновение дядюшка Прудент, перегнувшись через перила, разжал ладонь, и табакерка полетела; вниз…
Почти тотчас же «Альбатрос» стремительно взмыл в поднебесье.
И тогда над Парижем раздались громкие клики «ура». Это толпы изумленных людей, собравшихся на бульварах, восторженно приветствовали необычайную летательную машину.
Внезапно фонари воздушного корабля погасли, тьма и тишина вновь воцарились вокруг, и он продолжал свой полет со скоростью двухсот километров в час.
Вот и вое, что удалось увидеть дядюшке Пруденту и Филу Эвансу из достопримечательностей французской столицы.
К четырем часам утра «Альбатрос» уже оставил за собой большую часть территории Франции. Затем, чтобы не, тратить времени на преодоление Пиренеев или Альп, он пролетел над просторами Прованса вплоть до самого мыса Антиб. В девять часов утра жители Рима, собравшиеся на террасе собора св.Петра, застыли от изумления при виде воздушного корабля, пролетавшего над Вечным городом. Двумя часами позднее он уже мчался над Неаполитанским заливом, на мгновение погрузившись в дымные клубы Везувия. После этого «Альбатрос» пересек по кривой Средиземное море и в час пополудни был замечен часовыми вблизи Ла-Гулетт на побережье Туниса.
Вслед за Америкой – Азия! Вслед за Азией – Европа! Чудесный летательный аппарат инженера Робура преодолел за двадцать три дня более тридцати тысяч километров!
И теперь он углублялся в воздушные просторы над уже изученными и еще не изученными областями Африки!
Быть может, читатель захочет узнать, что сталось со знаменитой табакеркой после ее падения на землю.
Табакерка упала напротив дома номер 210 по улице Риволи в то время, когда улица эта была совершенно безлюдна. Наутро ее подобрала почтенная женщина, подметавшая мостовую, и поторопилась отнести в полицейский участок.
Там табакерку приняли сначала за адскую машину; ее развязали, распаковали и раскрыли с величайшими предосторожностями.
Внезапно послышалось нечто, похожее на взрыв… Это оглушительно чихнул начальник полицейского участка.
Затем из табакерки извлекли документ и, ко всеобщему изумлению, огласили вслух следующие строки:
«Дядюшка Прудент и Фил Эванс, председатель и секретарь Уэлдонского ученого общества в Филадельфии, похищены на воздушном корабле „Альбатрос“ инженером Робуром.
Довести до сведения друзей и знакомых.
Д. П. и Ф.Э.»
Вот каким образом жителям Старого и Нового Света было, наконец, объяснено дотоле необъяснимое небесное явление. И среди ученых многочисленных обсерваторий земного шара вновь воцарилось спокойствие.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,
На этом этапе кругосветного путешествия воздушного корабля вполне уместно поставить следующие вопросы:
Кто же все-таки этот Робур, о котором читатель до сих пор ничего не знает, кроме его имени? Проводит ли он всю свою жизнь в воздухе? Неужели его воздушный корабль никогда не отдыхает? Нет ли у него убежища в каком-нибудь недоступном месте, где «Альбатрос», если уж он не нуждается в отдыхе, то по крайней мере пополняет свои запасы? Было бы весьма удивительно, если бы дело обстояло иначе. Ведь даже у самых могучих птиц есть свой приют, свое гнездо.
И что, в частности, собирается инженер делать со своими беспокойными узниками? Думает ли он без конца держать их в плену и обречь на вечные скитания в воздухе? Или же, промчав злополучных воздухоплавателей еще и над просторами Африки, Южной Америки, Австралии, Индийского, Атлантического и Тихого океанов, чтобы заставить их против воли признать достоинства «Альбатроса», он намерен возвратить им свободу, сказав при этом: «А теперь, господа, надеюсь, вы будете проявлять меньше недоверия к аппаратам тяжелее воздуха!»
Ответить на все эти вопросы пока невозможно, Это – тайна будущего. Быть может, в один прекрасный день она разъяснится!
Во всяком случае, крылатый Робур, очевидно, не собирался искать свое «гнездо» у северных границ Африки. Он, видимо, решил провести конец дня над регентством Тунис – между мысом Бон и мысом Карфаген, – направляя «Альбатрос» то быстрее, то медленнее, по своему капризу. Затем он устремился в глубь материка и пролетел над восхитительной долиной реки Меджерд, придерживаясь течения ее желтоватых вод, затерянных между зарослями кактусов и олеандров. Его появление спугнуло сотни попугаев, которые, усевшись на телеграфных проводах, казалось, ожидали приближения депеш, чтобы подхватить их и унести на крыльях!
С наступлением ночи «Альбатрос» уже парил над границами области крумиров, и если там оставался в живых хотя бы один крумир, то при виде этого гигантского орла он, вероятно, пал ниц, призывая Аллаха.
На следующее утро перед воздушным кораблем предстали Бон и изящные очертания его холмистых окрестностей; затем внизу промелькнул Филиппвиль, напоминающий Алжир в миниатюре, с новыми дугообразными набережными и великолепными виноградниками, зеленым ковром покрывшими всю область, которая кажется перенесенной сюда из Бургундии или окрестностей Бордо.
Эта пятисоткилометровая прогулка над Большой и Малой Кабилией окончилась в полдень над Касбой в Алжире. Какая неповторимая картина предстала пассажирам воздушного корабля! Открытый рейд между мысом Матифу и Пескадсхой косой, побережье, украшенное дворцами, мечетями и виллами, причудливые долины, укутанные в виноградники, точно в плащи, и, наконец, синее Средиземное море, воды которого рассекали океанские пароходы, казавшиеся с высоты маленькими катерами! Так продолжалось вплоть до Орана, и обитатели этого живописного города, гулявшие в тот поздний час в садах городской цитадели, могли наблюдать, как огни «Альбатроса» мелькали среди первых вечерних звезд.
Весь день дядюшка Прудент и Фил Эванс недоумевали, по какому капризу инженер Робур направил их летающую тюрьму над территорией Алжира, которая служит продолжением Франции по другую сторону моря, прозванного французским озером; но часа через два после захода солнца они с полным основанием сочли, что этот необъяснимый каприз удовлетворен. Одним поворотом руля кормчий устремил полет «Альбатроса» на юго-восток, и наутро, преодолев гористую часть области Телль, воздушный корабль приветствовал восход дневного светила над песками Сахары.
Вот каков был маршрут на следующий день, 8 июля. Начался он с небольшого городка Жеривиль, построенного, как и Лагаут, на самой границе пустыни, чтобы облегчить последующее завоевание Кабилии. Затем «Альбатрос» пролетел через ущелье Стиллен, что было нелегко из-за довольно сильного ветра. После этого он начал полет над пустыней, то медленно паря над зеленеющими оазисами, которые местные жители называют «ксарами», то стремительно проносясь над песками, со скоростью, превышавшей быстроту полета орлов-ягнятников. Не раз приходилось даже открывать огонь по этим грозным птицам, которые стаями по двенадцать – пятнадцать штук бесстрашно набрасывались на воздушный корабль к великому ужасу Фриколлина.
Но если орлы-ягнятники могли отвечать на выстрелы лишь ужасными криками да ударами клювов и когтистых лап, то не менее дикие туземцы встречали воздушный корабль ружейными залпами, особенно когда он проносился над горою Сель, зеленовато-фиолетовый скелет которой проступал из-под ее белого одеяния. Теперь «Альбатрос» парил над великой Сахарой. Здесь все еще виднелись остатки биваков Абд-эль-Кадира. Местность эта по-прежнему опасна для путешественника-европейца, особенно на землях союза племен Бени-Мзаль.