В стране мехов - Верн Жюль Габриэль. Страница 27

Но не одни только карибу послужили для пополнения довольствия форта. Не меньше способствовали этому и полярные зайцы, необыкновенно расплодившиеся на всей окрестной территории. Они оказались не такими трусами, как их европейские сородичи, и самым нелепым образом подставляли себя под выстрелы. Крупные длинноухие черноглазые грызуны с белоснежным, словно лебяжий пух, мехом весили от десяти до пятнадцати фунтов. Охотники настреляли великое множество этих славящихся своим удивительно, сочным мясом зверьков. Сотни зайцев были закопчены впрок, а из остальных искусница миссис Джолиф готовила весьма соблазнительные паштеты.

Пока накапливались запасы на будущее время, ежедневное пропитание также не оставалось в небрежении. На стол каждый день подавали полярных зайцев, и проголодавшиеся охотники, не хуже мастеровых Мак-Напа, отдавали должное доброму куску свежей и вкусной зайчатины. В кухне, где священнодействовала миссис Джолиф, эти грызуны подвергались всевозможным кулинарным превращениям; проворная женушка капрала, к великому удовольствию супруга, превосходила самое себя, а он всячески добивался непрестанных похвал по ее адресу, на которые, впрочем, никто не скупился.

Водоплавающие птицы также немало украшали ежедневный рацион. Главным образом то были селившиеся у берегов озера утки, но, кроме них, были и другие птицы, о которых стоит упомянуть. Эти принадлежавшие к породе куропаток пернатые большими стаями садились среди чахлых ив; на языке орнитологов для них существует множество имен. Но когда миссис Барнет спросила однажды у Сэбина, как называются эти птицы, он ответил:

— Сударыня, индейцы зовут их «ивовыми тетеревами», а мы, охотники-европейцы, зовем их «глухарями».

На самом деле эти птицы всего более походили на белых куропаток, только хвост у них был иной: длинный, с черными крапинками на конце. То была великолепная дичь, которая на весело потрескивающем огне быстро превращалась в превкусное жаркое.

В добавление к этим различным сортам мяса воды озера и речки также вносили посильную лепту. Трудно было найти лучшего рыболова, чем молчаливый и невозмутимый сержант Лонг. Ловил ли он рыбу на живца, или наудачу забрасывал удочку с пустым крючком, — никто не мог соперничать с ним в ловкости и терпении, разве только Мэдж, верная служанка миссис Барнет. Эти два ученика знаменитого Исаака Уолтона часами сидели рядышком с удочками в руках, подстерегая добычу и не произнося ни звука; но благодаря им свежей рыбы всегда было вдосталь, и либо озеро, либо речка ежедневно поставляли к столу форта великолепных представителей семейства лососевых.

Во время экскурсий, которые совершались почти ежедневно до самого конца августа, охотники часто сталкивались с крайне опасными хищными животными. Джаспер Гобсон не без некоторой тревоги обнаружил, что вокруг водится множество медведей. Редко проходил день без того, чтобы в отдалении не показалось два-три страшных хищника. Этих непрошенных гостей не раз приходилось угощать пулями. То вдруг являлась компания бурых медведей, коренных обитателей Проклятой Земли, то — целое семейство гигантских полярных медведей, которых первые же морозы, без всякого сомнения, должны были привести в еще большем числе в окрестности мыса Батерст. Ведь из рассказов зимовщиков известно, что путешественникам и китоловам по нескольку раз в день приходится отражать атаки этих свирепых хищников.

Марбр и Сэбин не раз замечали также стаи волков, которые, почуяв охотников, быстрее ветра пускались наутек. То и дело доносился их «лай», особенно когда они преследовали оленя или вапити. Это были большие, в три фута высотой, с длинными хвостами серые волки, шерсть которых должна была побелеть с наступлением зимы. Богатая животными местность давала им легкую добычу, и волки расплодились здесь во множестве. В лесу можно было встретить их норы с несколькими выходами; в них они прятались, как лисицы. Теперь волки были сыты по горло, и, едва завидев охотников, они обращались в бегство с характерной для их породы трусостью. Но зимой — в голодное время — эти животные могли стать страшными уже одним своим количеством, а о том, что они никуда не уйдут, свидетельствовали их многочисленные логовища.

Однажды охотники принесли в форт Надежды довольно противного с виду зверя, каких ни миссис Полина Барнет, ни астроном Томас Блэк никогда дотоле не видели. То было какое-то длинностопное животное, похожее на американскую росомаху, — свирепый хищник с коренастым туловищем, на коротких лапах с загнутыми когтями и с могучими челюстями; в его глазах постоянно светится дикая злоба, а спина выгибается, как у животных кошачьей породы.

— Что это за гадкий зверь? — спросила миссис Барнет.

— Сударыня, — ответил склонный к обстоятельным объяснениям Сэбин, — шотландец назвал бы его «квикхэтч», индеец — «олеку-хау-джью», канадец — «каркажу»…

— А по-вашему, это кто? — спросила миссис Барнет.

— А по-моему, это просто росомаха, — объявил очень довольный своим замысловатым ответом охотник.

Действительно, «росомаха», или «лабрадорский барсук», и есть настоящее зоологическое наименование этого удивительного четвероногого. Росомаха — очень опасный ночной хищник; она живет в дуплах деревьев и расселинах скал и беспощадно истребляет бобров, мускусных крыс и других грызунов; она — отъявленный враг лисиц и волков, у которых смело отнимает добычу. Этот весьма хитрый, очень сильный, с замечательным обонянием зверь встречается в самых высоких широтах; его короткий, почти черный зимою мех занимает в экспорте компании далеко не последнее место.

Благодаря охотничьим экскурсиям флора полуострова была обследована не менее подробно, чем фауна. Но растения, не имеющие возможности, подобно зверям, переселяться на зимнее время в более теплые края, естественно, были менее разнообразны, чем животные. Здесь главным образом встречались сосны и ели, гуще всего разросшиеся на склонах холмов вдоль восточного берега озера. Джаспер Гобсон заметил также несколько «такамахаксов» — это особого вида очень высокие душистые тополя; их листья, желтые весною, приобретают осенью ярко-зеленый цвет. Но тополя попадались редко, так же как и чахлая лиственница, которую не способны были оживить косые лучи солнца. Черная ель привилась здесь лучше, особенно в узких теснинах, где она была защищена от северного ветра. Присутствие этого дерева всех очень обрадовало, так как из его почек приготовляется пользующееся большим почетом пиво, известное в Северной Америке под названием «елового». Богатый сбор этих почек был сложен в погребе форта Надежды.

Из других деревьев, присущих странам с очень холодным климатом, здесь встречалась еще карликовая береза в два фута высотой и попадались целые рощицы кедров, доставившие на зиму превосходное топливо.

Однако среди дикорастущих на скупой северной почве растений годных в пищу было очень мало. Миссис Джолиф, которую сильно интересовала «полезная» ботаника, нашла только два растения, достойные того, чтобы идти в пищу.

Одно из них, луковичное, очень трудно было распознать, ибо листья у него опадают именно тогда, когда оно входит в пору цветения; оно оказалось диким луком-пореем. Было собрано много луковиц этого порея величиной с яйцо; должным образом приготовленные, они подавались к столу в качестве овощей.

Другое растение, повсеместно известное на севере Америки под названием «лабрадорского чая», в изобилии росло на склонах котловины между рощицами ив и зарослями кустарника, составляя любимую пищу полярных зайцев. Из этого чая, заваренного крутым кипятком и сдобренного несколькими каплями бренди или джина, получается прекрасный напиток; это растение собрали и насушили в большом количестве, что дало возможность экономить запас китайского чая, привезенного из форта Релайанс.

Чтобы восполнить недостаток овощей, Джаспер Гобсон захватил в экспедицию разные семена, которые предполагалось посеять, когда придет время. Главным образом это были щавель и ложечник, очень ценимые в высоких широтах за свои противоцинготные свойства. Можно было надеяться, что эти семена взойдут будущим летом, если только удастся найти место, защищенное от пронизывающего северного ветра, как пламя сжигавшего здесь всякую растительность.