Завещание чудака - Верн Жюль Габриэль. Страница 65

Годж Уррикан превратился в Прометея, прикованного к скале, и его сердцу грозило быть растерзанным коршунами, носящими имя Нетерпения и Бессилия!

Действительно, ему было необходимо в ближайшие две недели попасть из Флориды в Калифорнию и из Калифорнии в штат Иллинойс. Несомненно, слово «невозможно» существует на всех языках, даже на американском, хотя и считается, что оно было вычеркнуто из словаря смелыми янки!

Думая о последствиях проигранной партии из-за абсолютной невозможности выехать в этот же день из Ки-Уэста, Годж Уррикан испытал вторичный приступ бешенства, сопровождаемый ругательствами, проклятиями и угрозами, от которых дрожали стекла телеграфной конторы, но Тюрку удалось его угомонить: он сам предался таким взрывам дикого бешенства, что хозяину пришлось призвать его к спокойствию.

Какая тяжелая необходимость и какая жестокая рана для самолюбия партнера матча — быть вынужденным бросить борьбу, а для оранжевого флага — склониться перед флагами лиловым, синим, голубым, зеленым, желтым и красным!

Но правы те, кто говорит, что на этом свете хорошие и дурные случайности чередуются нередко с быстротой электрического тока. И вот благодаря какому-то чудесному вмешательству судьбы нашелся выход из положения, казавшегося совершенно безнадежным.

В тридцать семь минут первого семафор порта Ки-Уэст дал сигнал о появлении судна в открытом море на расстоянии пяти миль.

Толпа любопытных, собравшихся перед телеграфной конторой, бросилась с Годжем Урриканом впереди на ту часть берега, откуда раскрывался вид на море.

Какое-то судно показалось вдали — пароход, дым которого расстилался на линии горизонта.

Раздались взволнованные голоса:

— Направляется ли это судно в Ки-Уэст?

— А если да, то пристанет ли оно здесь или отправиться дальше в тот же день?

— И если отправится дальше, то в какой из портов и какого штата: Алабамы, Миссисипи, Луизианы, в Новый Орлеан, Мобил или Пенсаколу?

— И, наконец, если оно направляется в один из этих портов, такова ли его-быстрота, чтобы сделать этот переезд в сорок восемь часов?

Как видите, необходимо было выполнить все эти четыре условия!

И они все были выполнены. Пароход Президент Грант должен был пробыть в Ки-Уэсте всего только несколько часов и отправиться в тот же вечер в порт Мобил, причем это был один из самых быстроходных пароходов во всем торговом флоте Соединенных штатов.

Излишне прибавлять, что Годж Уррикан и Тюрк были приняты в число его пассажиров и что капитан Хампер заинтересовался командором, подобно тому как капитан парохода Шер-ман в свое время заинтересовался Томом Краббом. В результате, при благоприятном состоянии моря, при легком юго-восточном ветре Президент Грант шел с максимальной скоростью, делая двадцать миль в час, и это дало ему возможность прийти в Мобил в ночь на 27 мая.

Щедро расплатившись за этот переезд, Годж Уррикан в сопровождении Тюрка вскочил в первый отходивший поезд, пролетевший в двадцать четыре часа все семьсот миль, отделявшие Мобил от Сент-Луиса.

Там произошли известные нам инциденты: недоразумение с начальником станции в Геркулануме, спешная поездка Год-жа Уррикана в Сент-Луис за своим чемоданом, встреча его с Гарри Кембэлом, вызов, сделанный репортеру, возвращение вечером Уррикана в Геркуланум, его отъезд утром следующего дня, револьверные выстрелы, которыми он и Гарри Кембэл обменялись в пункте пересечения рельсовых путей, и его приезд в Сент-Луис. Оттуда 30 мая железная дорога доставила командора в Топику, потом по Тихоокеанской железнодорожной линии в Огден, далее в Рено, откуда в семь часов утра он направился на станцию Килер.

Но прибытие командора на станцию Килер еще не означало прибытия в Долину Смерти — в тот пункт, который был ему указан в штате Калифорния.

А в то время между Килером и Долиной Смерти никакого настоящего пути сообщения не было. Не было также ни почтовых карет, ни перекладных. Проехать же верхом в такой короткий срок около четырехсот миль туда и обратно по извилистой, неровной дороге, через местность, славящуюся разными неприятными случайностями, было невозможно.

Когда Годж Уррикан был в Сент-Луисе, ему пришла в голову счастливая мысль послать телеграмму в Сакраменто и спросить, нельзя ли нанять там для него автомобиль и отправить на станцию Килер, чтобы он его там ждал. Ответ получился утвердительный: автомобиль усовершенствованной системы будет ждать кдмандора Уррикана. Двух дней было достаточно, чтобы доехать до Долины Смерти, двух — на обратный путь, и таким образом он будет в Чикаго еще до 8 июня. Очевидно, счастье снова улыбнулось этому морскому волку!

В результате таких соображений и распоряжений автомобиль оказался на станции Килер в момент прихода туда поезда, а вскоре затем покинул этот маленький городок и помчался по дороге, которая вела в Долину Смерти.

Зная о поспешности, с которой совершалось это путешествие, всем будет ясно, что командору Уррикану было чуждо любопытство туриста. Его мчал поезд, обслуживающий Тихоокеанскую железнодорожную линию, мчал через штаты Небраска, Вайоминг, через Скалистые горы, через горный проход Трэки, находившийся на высоте тысячи туазов на уровнем моря, и дальше — через штат Юта, вплоть до окраин штата Невада. Он не выходил из вагона ни в Огдене, чтобы посмотреть на Грэйт-Солт-Лейк-Сити, ни в Кэрсоне, чтобы осмотреть эту столицу, он и не подумал полюбоваться городом Сакраменто, столицей калифорнийского Эльдорадо, городом, который был почти целиком приподнят на большую высоту после целого ряда наводнений на реке Арканзасе. Да! Пришлось так утолщить его почву насыпями, чтобы она оказалась выше уровня самых больших разливов этой реки, для чего все дома были подняты сразу на десять-пятнадцать метров. В настоящее время этот город, прочно укрепленный вдоль всего побережья, с населением в двадцать семь тысяч, производит очень хорошее впечатление своим красиво построенным Капитолием, со своими главным улицами, удобно распланированными, и со своим китайским кварталом, который точно перенесен сюда из провинции так называемой Небесной империи.

И если, находясь в подобных же условиях, Макс Реаль или Гарри Кембэл пожалели бы, что не могли осмотреть Сакраменто, то насколько глубже были бы их сожаления о городе Сан-Франциско! Этот крупнейший город, в котором насчитывается триста тысяч жителей, является единственным в своем роде главным образом благодаря своему заливу в сто квадратных километров, по размерам не уступающему Женевскому озеру и имеющему выход в океан через пролив Золотые Ворота у Тихого океана. Нужно побывать в его нарядных кварталах, побывать на всех главных его уличных артериях, отличающихся необыкновенным оживлением, — на улице Сакраменто и на улице Монтгомери, где красуется гостиница Оксиденталь, достаточно просторная, чтобы поместить в своих стенах целую колонию; нужно видеть великолепную улицу — смесь Бродвея, Пикадилли и Рю-де-ла-Пе — этого очаровательного Сан-Франциско, или Фриско, как его сокращенно называют, с его сверкающими белизной домами, с балконами и мирадорами [38] на мексиканский лад, украшенными фестонами из цветов и листьев, с его садами, где растут самые очаровательные породы тропической флоры. Нужно не забыть городских кладбищ, представляющих собой парки, всегда полные гуляющими, а в восьми милях от города удивительный загородный дом, Клифф-Хауз, во всей красоте окружающей его дикой природы. Что же касается его экспортной торговли, то разве же этот город не равняется Иокогаме, Шанхаю, Гонконгу, Сингапуру, Сиднею и Мельбурну, этим властителям восточных морей?

Если бы командор Уррикан и попал туда в одно из воскресений, он все равно не нашел бы в нем признаков вымершего города, подобно многим другим городам Соединенных штатов. С тех пор как французское население в нем стало почти преобладающим, хотя и не настолько, как китайское (но все же близкое к тому), город Фриско приобрел неизмеримо более модный вид. Кроме того, в этой среде калифорнийцев командор встретил бы ярых держателей пари, увлеченных матчем Гиппербона, так как Сан-Франциско является городом спекулянтов, трестов, финансовых конфедераций, синдикатов, скупивших все однородные отрасли индустрии; в них страсть к азартной игре проявляется в самых крайних формах; там состояния создаются и разрушаются какой-нибудь биржевой спекуляцией, подобно ударам игральных костей; там пульс бьется, как бился лет пятьдесят назад, в эпоху золотой лихорадки! И эти смелые калифорнийцы разве не рукоплескали бы идее использовать автомобиль так, как шестой партнер, и разве сам Годж Уррикан, человек с таким норовом, не сделался бы их любимцем, хотя ему и надо было начинать всю партию сызнова и в таких неблагоприятных условиях!