Хроники Вторжения - Веров Ярослав. Страница 8

– И это тоже – доквантовое желе? – спросил я.

– Нет. Обычные структуры. Здесь разница лишь в системном смысле. Кирпичики те же, что и у нас. В ресторане мы исследовали вас на предмет биофантомности. То, что вы не биомуляжи, я выяснил еще у вас на квартире. Когда я впервые вас увидел, решил, что вы типичные биомуляжи.

– Однако, что за чушь? – возмутился Сеня. – С чего это ты так решил?

– Если вы припоминаете, я вам тогда еще говорил, что к нам обращаются главным образом умалишенные, люди не вполне психически здоровые. Но если уж психическое здоровье налицо, – а вы выглядели нормально, умалишенные такими самодовольными не бывают, – то верно перед тобой биомуляж, реже – биофантом. Мы к этому уже привыкли…

– Извините, но откуда здесь, на Земле биофантомы и эти… биомуляжи?

– Наверное, из космоса, больше неоткуда. Только они о том, откуда они, молчат. Запрограммированы быть людьми. Утверждают, что вокруг сплошь братья по разуму, а как установить с ними контакт – не сообщают. И вообще несут такую чепуху, что и передать невозможно. Иногда запугивают. Вы тоже каким-то ультиматумом пугали. Само собою я должен был установить истину. Доквантовое желе, как оказалось, совершенно проницаемо излучению лазера в довольно широкой полосе видимого спектра. Поэтому у меня с собой всегда вот эта штука, – Игорь Мстиславович извлек из кармана лазерную указку, какую обычно используют на всяческих лекциях и конференциях. – Но вас лазер не просвечивал. Оставалась проверка на фантомность, а в случае отрицательного результата – на гипноз.

– Гипнотизеры, мать вашу, – незло высказался Сеня.

– Что поделаешь, старик, – дружески обронил Шмаков. – Ты вот послушай дальше, какие дела творятся под Луной.

– Кхм-хм. Продолжаю. По ходу проверки оказалось, что вашей рукой, Викула Селянинович, двигаете вы сами, без посторонних воздействий. А что это значит? А то это значит, что или вы сам – инопланетянин, что конечно было бы слишком просто, или вы – существо-посредник…

– Что-что-о? В каком это смысле – существо? – перебил Сеня.

– Э-э, человек, разумеется, человек, но уже подготовленный пришельцами к контакту. Именно это я имел в виду, когда сообщил вам, что вы еще более ценный подарок для нас, чем нам казалось раньше.

Теперь возмутиться захотелось и мне. Быть специально кем-то подготовленным карасем – увольте.

– Постойте, но зачем им кого-то специально готовить, когда есть эти ваши биомуляжи? Для чего-то же их ваши пришельцы засылают?

– Предположительно в качестве зондов, сборщиков информации. И потом – не все ли равно зачем? Они есть, действуют, но для нас абсолютно бесполезны.

– А тогда, как вы объясните, что сами имели контакт с цивилизацией Дефективных?

– Я же и говорю – так вас подготовили, что рядом с вами практически любой человек может контактировать. Понимаете, насколько это важно?

– Ага, значит это был все же контакт? – возрадовался Сеня и стал бросать беспокойные взгляды на спонсоров.

Те, между тем, сгруппировались между собой и беседовали о чем-то отвлеченном. Но они уловили взгляды Сени и отреагировали должным образом. Осинский разлил всем по фужерам и провозгласил:

– Поздравляю вас, Игорь Мстиславович, поздравляю. Давно бы так. За вас, господа!

– Ну вот, теперь вы, братцы, знаете все, почти столько же, сколько и мы, – вступил Шмаков. – И позвольте уж мне вас спросить – согласны ли вы, милостивые государи, вступить в Содружество Кольца?

– Это какого Кольца – это по Толкиену? – не совсем сориентировался Сеня.

– Э нет, старик. Не по Толкиену. По Ефремову, Ивану Антоновичу.

Я поперхнулся шампанским, оно шибануло мне в ноздри и потекло по рубашке.

– Ребята, – жалким голосом пролепетал я, – но ведь у Ивана Антоновича это происходит в далеком будущем, когда человечество слилось в одну семью…

– Где та семья, а где мы! Космос вот он, уже ждет нас. И что нам отвечать на его приглашение к братству? Подождите, ребята, пускай пройдет пара-тройка тысячелетий, мы сольемся, и вот тогда… А мы вот, здоровые и ко всему готовые.

– Но как же ультиматум? Я приглашения что-то не уловил, – вспомнил я о требованиях Дефективных. – Как-то они с нами уничижительно.

– Я в курсе, – сказал Осинский. – По поводу ультиматума примем меры. Наверное, с этой цивилизацией нам не по пути. Они ведь сами сказали, что отщепенцы и всех ненавидят.

– Не понимаю, – произнес я и не нашел, что к этому добавить.

– Это не важно. Подумай, старик, вообрази – Великое Кольцо цивилизаций!

– И для этого надо убивать людей?

Признаюсь, эту фразу я произнес чисто машинально, наверное, алкоголь и пережитые потрясения начисто снивелировали инстинкт самосохранения – такое бывает. Вопреки моим опасениям и на этот раз в глазах Шмакова не вспыхнули волчьи искры. Он улыбнулся:

– Позвольте, да кого же это я убивал? Вы были знакомы с Паяльником, то есть, с Евгением Петровичем Паяловым? Или с Колымой? С Титычем? С Васей Пестицидом? Или вот, например, с главным налоговым инспектором N-ской губернии Фомой Львовичем Светозаровым? А мне пришлось. Кому из них, скажите, нужно Великое Кольцо? Кому вообще, из шести миллиардов, нужно Великое Кольцо? Оно нужно нам – ему, мне, таким как мы. Вы посмотрите на это дело с космических позиций. Будущее людей где? Там. А нынешним обитателям Земли что надобно? Угодить своим чреву и чреслам. Понимаете? Но это ноль для космоса, круглый ноль! Подгрести под себя миллиарды и сидеть на них собакой, псом цепным? Позвольте, но так не пойдет.

– А бедной учительнице?.. – спросил я. Голова, признаюсь, шла кругом, я зацепился за одну фразу Шмакова, она вертелась в голове, ничего толком я не воспринимал. Я отказывался понимать и принимать действительность.

– Что бедной учительнице? Пусть учит, – сказал Долгоруков-Самошацкий.

– Учительнице ваше Великое Кольцо нужно?

– Еще как! – просиял Осинский. – А для кого это все мы затеяли? Для нее в первую очередь! Бедность – это малая жертва на пути человечества к Великому Кольцу цивилизаций!

– Да вы, батенька, «Туманность Андромеды» давно ли перечитывали? – спросил Долгоруков-Самошацкий. – Или уже кроме себя никого не читаете?

– Я и так хорошо помню.

– Тогда вы должны припомнить – кто созидал Великое Кольцо?

– Коммунары будущего, в натуре, – ответил за меня Сеня.

– Пассионарии! Более того – гиганты! Куда там до них Аттиле и Чингисхану! Единицы, единицы стоят у истоков великих дел! Мы откроем новую страницу, заложим тот камень, на котором созиждется новое человечество – дети сегодняшних учительниц и шахтеров! Да вы понимаете, на какое дело мы отважились?

А Шмаков, растроганный пафосом Долгорукого-Самошацкого, приблизил ко мне свое лицо и, проникновенно глядя мне в глаза, выдохнул:

– Дружище! Давай сделаем это!

Я непроизвольно отстранился от него и охватил взглядом всю янтариновую гостиную: Сеня сидел в восторженной прострации и кивал носом, Осинский с гитарой снова прохаживался вдоль окон и наигрывал «Возьмемся за руки, друзья…», Долгоруков-Самошацкий вытирал салфеткой пальцы, инспектор скромно улыбался и аккуратно подкладывал себе на тарелку креветок в кроваво-красном соусе с зелеными черешками бамбука.

В этот момент внизу, во дворе что-то хлопнуло, и события, который уже раз за последние сутки, принялись развиваться непредсказуемо.