Завхоз Вселенной - Веров Ярослав. Страница 2

Гость взглянул на Игорька и широко, без сомнения – притворно, улыбнулся.

– Ушёл? – спросил он.

– Какого лешего?

– Давал нюхнуть? – делово поинтересовался гость. – Ну, это всё давно устарело. Дремучие методы у хозчасти, дремучие.

Гость рассмеялся. Игорьку подумалось, что этот гость совершенно не любит того.

– Ты вор, – сказал Игорёк как можно более развязно.

– Ну-у, чушь собачья.

– Через лоджию забрался.

– Предположим.

Тут Игорёк сообразил, что уже горит свет, и вспомнил, что электричество появилось, когда он провожал Теодориха.

Игорёк включил телевизор и сел за синтезатор. По телевизору Си-Эн-Эн транслировало пресс-конференцию четырехзвёздочного генерала Кларка, командующего оккупационной американской группировкой в Ираке. Игорёк взял первый аккорд, прислушался. Начало ему пон-равилось, он облизал губы и стал наигрывать очередную тоскливую мелодию.

– О! Мусия! Мусическое искусство! – оживился гость. – Я представлюсь. Хомоед. Не первый, не второй. Просто Хомоед. Второе мое имя – Джафар. Весёлый Джафар, если угодно. Но у вас такого стиля именования не понимают. Здесь я Хомоед. Очень хороший аккорд, впечатляет. Композитор, значит? Служитель муз? Чудные звуки извлекает твоя гармошка. Ты прервись, мил человек. А то завхоз тебе срок дал, а время-то убегает.

Слова Хомоеда Игорёк пропустил мимо ушей. Прерывать сочинение, вдохновляемое плаксивым героизмом американца, не хотелось, синтезатор пел, как азиатская виолончель «ачаркын».

– Этот прохвост тебе о Вселенной говорил и на твоё тело покушался? – спросил Хомоед, нимало не смущённый показным равнодушием Игорька. – Ну конечно говорил, о чем ему ещё говорить. У него в голове лишь отчётная документация. Вот что я тебе скажу – ты оставлять тело не спеши. Не так страшен завхоз, как его малюют. Дело в том, что Вселенная и в самом деле необозрима. Ну очень обширная Вселенная. Чего в ней только нет. Конечно, любому мыслящему существу хочется много знать и много видеть. Но только не человеку. Людей бесконечность пугает. Понимаешь, о чём я, человек?

Хомоед сделал паузу, покивал в такт игорьковой мелодии и продолжал:

– Поэтому все спешат сюда, в тесный и угрюмый мир. Торопятся обзавестись телом. Даже не смотрят, как оно поведёт себя во время использования. Особенно женщины потом возмущаются. А чего возмущаться? Женщины – самые торопливые из человеков. Так что не спеши оставлять тело. Оно у тебя, вижу, крепкое. Завхоз тебе, само собой, не поведал, что тело можно не только в аренду брать, но и насовсем? Об этом говорить как-то не принято, словно это прыщик на носу. Ты всё же прервись, разговор-то серьёзный.

Игорёк прервался. Не потому, что этого хотелось гостью, а потому что в комнату вошли Артемий со своей шалавистой Зимулей. Квартира на проспекте Вернадского, в которой творил Игорёк, принадлежала именно Артемию, продюсеру нескольких успешных ФМ-каналов. Квартиру Игорьку, своему студенческому приятелю и заодно главному музреду его самого успешного канала – «Гип-Гоп-радио» он предоставил в практически полное пользование. Сегодня они договорились вместе, втроём завалиться в ночной клуб «Золотой Сверчок». Их пригласил Масюля, тоже фм-продюсер, мнящий себя конкурентом Артемия. Масюля устраивал в «Сверчке» презентацию и же-лал упиться завистью конкурента, выведя на сцену толпу звёзд отечественного шоу-бизнеса.

Хомоед кивнул Артемию, как старому знакомому, поклонился рыжей бестии Зимуле и представился:

– Весёлый Джафар.

– Чечен? – равнодушно спросил Артемий.

– Нет, Хомоед. На Земле я всюду работаю. И в Африке, и в Гренландии. В Антарктиду заглядываю.

Артемий дыхнул на брильянт в перстне и потер его о рубашку. Оттопырил мизинец, полюбовался блеском камня.

– Пошли дерябнем, охламоны, – предложила Зимуля. И потянула Артемия в столовую.

В столовой, столь же обширной, что и, так сказать, творческая лаборатория, Зимуля скаканула за стойку бара и принялась делать коктейль. Следом зашёл Хомоед, осмотрелся и поместил себя на диван. Колени задрались чуть ли не выше головы: низковат диван, но другого не было, разве что такие же пришибленные круглые кресла.

– Понимаете, Артемий Ефимович… – начал Хомоед.

Артемий недовольно глянул в его сторону и отвернулся. Конечно, этот долбаный Игорёша уже успел выболтать тайну его еврейского происхождения. В их среде отчествами не бросались, да и в паспорте у него стояло – Емельянович.

В столовую вплыл Игорёк, и Артемий, кивнув на Хомоеда, спросил:

– Это кто?

– Ворюга, наверное. Залез, надо думать, через лоджию, – равнодушно поведал Игорёк.

– Не трындишь?

– Зачем? У меня газовый пистолет. Я ему в любое время могу глаз отстрелить.

Лахудра Зимуля оживилась:

– У тебя, милый, помповое ружьё где-то валяется. Ты ему яйца отстрели. Никогда не видела мужика с отстреленными яйцами.

– А я не мужик, голубушка, – ласково сообщил Хомоед.

– Да? – обескуражилась Зимуля и даже поставила на место бутылку с текилой, из которой собиралась плеснуть в коктейль. – А как это?

– Да как у голубей. Птицы мира. Я нашему Игорю Святополковичу бессмертие предлагаю. А он весь в музыке, Моцарт прямо. Творит, не выключая телевизора! Вы в «Сверчок» на двенадцать собрались? А Игорю вашему как раз к двенадцати тело сдавать. Никак не обернётся. Вы ему посоветуйте, как друзья. Хорошее тело, жалко, если другой воспользуется. Какой-нибудь шалапут бесталанный. Пьяньчужка или бомж. Он его, тело, то есть, по помойкам затаскает. Обидно.

– Да уж, – со значением произнесла Зимуля, – Тело у него что надо.

– Ты откуда знаешь? – нахмурился Артемий.

– Ну что ты, кисуля, – проворковала та. – Мне Лиляна об его достоинствах все уши прожужжала.

– Ты кто, урод? – решил определиться со всей конкретностью продюсер. – Чего тут нам по ушам заезжаешь?

– Читай, – Хомоед сунул под нос Артемию бумажку с фотокарточкой и печатью.

Артемий взял её и повертел в пальцах. Тупо прочитал: «Служба Абсолюта. Отдел Абсолютных Сущностей. Уполномоченный агент Хомоед Джафар Кроу».

– Вот ё-моё, – заключил Артемий. – Я же говорил – клоун. Может, в самом деле, ворюга?