Большие перемены - Веснина Елена. Страница 31

— Не могу. Это все из-за Кати, — сквозь слезы выкрикнула Маша.

— Что такое? Неужели ты ревнуешь меня к ней? Маша не могла успокоиться:

— Нет. Она наговорила мне всяких гадостей! Как можно быть такой лицемерной? Она ведь вовсе не хотела мириться со мной! Пришла специально, чтобы меня оскорбить!

Алеша ласково обнял любимую:

— Милая, Катя, конечно, не сахар, но она тебя не оскорбляла.

Маша отшатнулась:

— Ты что, заступаешься за нее? Я чуть не умерла, когда увидела эти сапоги!

Леша не понял:

— А сапоги-то здесь при чем?

Маша заметила в руках Алеши коробку с сапогами и воскликнула:

— Ты что, взял их?

Маша вырвала коробку из его рук, достала сапоги и выбросила их в мусорный контейнер. Леша пробормотал:

— Ничего не понимаю. Маша, запинаясь, сказала:

— Леша, я не успела тебе рассказать. Тот страшный сон, который мне приснился… Во сне я видела именно такие сапоги!

— Машенька, ты себя накручиваешь. Сон — это всего лишь сон. Не нужно придавать ему такого значения! — попытался успокоить ее Леша.

— Но ведь он начал сбываться! — настаивала Маша.

— Это просто совпадение. Забудь. Я же рядом с тобой — значит, все будет хорошо.

Маша грустно улыбнулась:

— Но ты тоже был в этом сне…

— Пойдем домой! Ты совсем замерзла! Такой вечер холодный!

Вскоре они сидели дома, усталые и грустные.

— Машенька, давай я спущусь в погреб, достану вина, и мы устроим праздник на двоих, — предложил Леша.

Но Маша отказалась:

— Не надо. Я устала и очень хочу спать. Все равно сегодня ничего не получится…

Маша направилась в сторону своей комнаты. Леша тихо попросил:

— Не уходи… Я люблю тебя. Маша устало ответила:

— Леша, иди спать.

Леша взволнованно спросил:

— Скажи, ты обижаешься только на Катю или на меня тоже? Ведь это я уговорил тебя на встречу с моим братом и его невестой…

— А как ты думаешь? — посмотрела ему в глаза Маша.

— Маша, прости меня. Я обещаю — такого больше не повторится, — пообещал Леша.

— Хорошо бы. Такого действительно больше не надо.

— Я люблю тебя, — он ждал ответа. Маша вздохнула:

— Я тоже тебя люблю. Но похоже, что Катя кое в чем была права…

— Что ты имеешь в виду? — не понял Леша.

— Она была первой. А я — всего лишь вторая… Поэтому Катя всегда будет стоять между нами.

Самойлов сидел за столом, он был сильно пьян. Перед ним стояла почти пустая бутылка водки и тарелка, на которой лежал последний соленый огурчик. Самойлов взял бутылку, встряхнул ее и вылил оставшиеся капли в свою рюмку. Выпив, он поморщился и закусил огурцом. Раздался телефонный звонок. Самойлов снял трубку:

—Да.

В трубке раздался голос Буравина:

— Борис, здравствуй, это Виктор. Я подготовил все необходимые документы для раздела бизнеса.

Теперь требуется твоя подпись. Давай встретимся и все окончательно уладим. Самойлов даже протрезвел:

— Хорошо. Встреча должна состояться в офисе. И я требую, чтобы на ней присутствовал вице-мэр города. Как свидетель и как официальное лицо.

— Зачем? Ты что, не доверяешь мне? — в голосе Буравина звучало презрение.

— А как можно доверять человеку, который увел у тебя жену? Обманул один раз, сможешь обмануть еще! — Самойлов резко положил трубку.

В комнату зашел Костя.

— Пап, привет, — окликнул он отца.

— Здорово, коли не шутишь. — Самойлов повернулся к сыну, и Костя увидел на столе характерный «натюрморт»: пустая бутылка из-под водки, рюмка, огрызки соленых огурцов. Костя понял, что отец пьян. Самойлов попытался встать, чтобы подойти к сыну, но у него ничего не получилось. Костя смотрел на него презрительно.

— Отец, что это? Ты опять напился?

— Со мной все в порядке! Ну выпил чуть-чуть, с кем не бывает?

Костя подошел к столу и взял пустую бутылку в руки.

— Я вижу твое «чуть-чуть». Пол-литра как не бывало. Ты что, всю бутылку один уговорил?

— А что такое? Ты меня учить вздумал? Мал еще. Иди отсюда со своими нотациями, — пьяно отмахнулся Самойлов.

— Я-то пойду, мне не привыкать. А вот вы все, кто меня посылает, еще будете у меня с рук есть. Хоть пока вы об этом и не подозреваете.

Самойлов недоуменно посмотрел вслед уходящему сыну.

Катя лежала в кровати, она только что проснулась. В комнату вошла Таисия и присела на краешек кровати:

— Доброе утро, дочка. Как спалось?

— Спасибо, плохо, — капризно отозвалась Катя.

— Что, дурной сон приснился? — сочувственно спросила мать, но Катя сказала:

— Если бы… Нет, дело не в сне. Я вчера виделась с Алешей и Машей. А еще узнала, что они живут вместе!

— А чего ты ожидала? Они же собрались пожениться. И почему тебя это вдруг задело, ты же сама хотела с ними встретиться? — недоуменно посмотрела на дочь Таисия.

— Мама, ты не понимаешь. Одно дело знать, а совсем другое — видеть… Мне так сейчас тяжело.

— Катюша, успокойся. Леша — пройденный этап. У тебя есть Костя, он тебя любит, ради тебя готов на все. Он вполне может сделать тебя счастливой.

Катя недовольно вздохнула:

— Ну, над Костей еще нужно работать и работать. Дрессировке он хоть и поддается, но медленно… Но ты права — я обязательно буду с ним счастлива, назло всем — буду!

Таисия удивленно посмотрела на нее:

— Интересная позиция…

— А Маше этой я все равно спокойно жить не дам! — продолжала Катя.

— По-моему, ты хочешь усидеть сразу на двух стульях. А это мало у кого получалось. — Катя нервно повела плечиком, но Таисия продолжала: — Нельзя одновременно устроить свою жизнь с Костей и испортить отношения между Алешей и Машей. Разберись, что тебе на самом деле нужно, иначе можешь остаться ни с чем.

— А мне нужно все и сразу. Я по-другому не умею, — заявила Катя.

— Ну да. Вчера ты хотела и приятно время провести, и Маше заодно отомстить. Получилось?

— Да, Машке я насолила, — хмыкнула Катя.

— И что, тебе полегчало? — заглянула ей в лицо Таисия.

— Нет, — нехотя призналась Катя.

— Вот именно. Месть — это, прежде всего, наказание для того, кто мстит, — многозначительно подняла палец Таисия.

Катя изумилась:

— И это говоришь ты? Ты, которая учила меня всегда идти до конца, брать от жизни все! Мама, это ты сделала меня такой, а теперь еще и попрекаешь этим? Ну, спасибо тебе! — И она пулей вылетела из комнаты, захватив с собой одежду.

Утро вечера мудренее. Алеша это ощутил на себе.

— Я так рад, что ты меня простила за вчерашнее. Конечно, идея примирить тебя с Катей была не слишком хороша. Да и преждевременна, — сказал он Маше за завтраком.

Она кивнула:

— Не зря же говорят, что утро вечера мудренее. Не только ты понял кое-что важное, но и я. Сегодня мои вчерашние обиды уже не кажутся мне такими значительными. Но одно меня все-таки беспокоит…

— Что? — взволновался Алеша.

— Вроде бы все препятствия позади, и мы с тобой наконец-то можем быть счастливы. А все как будто бы против нас, — упавшим голосом сказала Маша.

Леша взмолился:

— Ну что ты говоришь! Мы с тобой столько всего пережили — и аварию, и похищение. Теперь все нынешние неприятности должны казаться нам комариным писком.

— И тем не менее. Катя мне гадостей наговорила, бабушка против того, чтобы мы жили вместе. Ну почему? Почему все никак не могут смириться с тем, что ты любишь меня? — Машин голос стал жалобным.

— Машенька, перестань. Все не так. И Зинаида Степановна с Сан Санычем уехали специально, чтобы оставить нас одних. Видишь, твоя бабушка уже не против нас, — уговаривал ее Леша.

Маша возразила:

— Ну да. Сама бы она ни за что не уехала. Это ее Сан Саныч уговорил.

— Но несмотря на это, у нас с тобой все хорошо! Я люблю тебя, ты любишь меня. Что может быть важнее? Скоро мы поженимся, и уже никто не скажет нам слово против! — Алеша взял Машину руку в свою и поцеловал ее. — А самое главное, что никто меня не понимает так, как ты.